Роман Масленников - Новая PR-элита
А, может быть, книги? Литературный персонаж?
Есть литературный персонаж, которым я восхищаюсь, правда, он не из художественной литературы, он скорее из документальной литературы, скорее из легенд и мифов Древней Греции – это Герон Александрийский, гениальный изобретатель, инженер великий и потрясающий маркетолог. Я делаю шоу-лекции, и сейчас готовлю новую, которая будет посвящена не российской власти, и не провокационному маркетингу, а ярчайшим персонам прошлого, про которых мы знаем несколько не то, что было на самом деле. Я бы поставил в один ряд Герона Александрийского, американского коммивояжера по имени Барнон, Коко Шанель, Николу Тесла, Карло Фаберже и этот ряд можно долго-долго продолжать, и объединил бы их одним названием – великие прохиндеи, великие авантюристы и разводилы, которые при этом (Остапа Бендера я бы туда же поставил) великие комбинаторы, но им повезло и у них есть Ходжа Насреддин там же. Вот, наверное, если про литературных персонажей говорить, то Ходжа Насреддин. Потому что их объединяет не то, что они обманщики, а то, что у них есть детский талант.
Знаете головоломку, когда девять точек надо соединить четырьмя прямыми линиями? Вот я мучился над этим очень долго, я не понял. Моя восьмилетняя дочка решила эту задачу сразу. Задачу, над которой я ломал голову два часа. Вот эта возможность видеть вне рамок, это объединяет этих людей, поэтому они не только прохиндеи, но и великие изобретатели, трендсеттеры.
Вот, если про литературных персонажей – Ходжа Насреддин, да. Он гениальный маркетолог. Знаете историю, когда он вместе с друзьями издевался над нищенкой на рынке в Бухаре? Старая нищенка, облезлый кот. Он в нее кидал землей, нищенка огрызалась, а она плешивая, страшная. Но ночью его стала мучить совесть, он увидел какой-то страшный сон, что она за ним гонится. Проснулся и понял, что его мучает совесть. Он пришел к ней и, если сократить эту историю, предложил ей страт-ап. И он настолько грамотно это все изложил, что она отдала ему все свои последние деньги. Он сделал следующее: построил шатер на площади, перед шатром сидит нищенка, заказал клетку для птиц, и заказал табличку. Нищенка сидит и собирает деньги. У шатра есть вход и выход, хотя он маленький. А Ходжа Насреддин работает рекламоносителем.
Он стоит на площади и орет: «Зверь, именуемый кот, у него есть четыре лапы, у него изгибается хвост, у него есть острые клыки, он иногда отрывает пасть, у него плешивая голова». Вот он стоит и истошно орет. Останавливается первый бухарец, первый лох, первый представитель целевой аудитории. Два таньга. Он зашел, выяснил сразу, что его надули, потому что увидел плешивого кота в клетке, и за это заплатил два таньга. Вышел через выход, чтобы дать тумаков этому мерзавцу маленькому и отобрать свои два таньга. Но вот тут начинается гениальный маркетинг, начинается гениальное изобретение Ходжи Насреддина. Он когда вышел, то увидел, что еще два человека стоят и спорят, надо идти или нет; два таких же, как он. И тут срабатывает, что я, конечно, могу сказать им, не ходите и надрать уши этому мерзавцу, но что для меня более ценное: получить свои деньги, но признать, что я лох или сделать так, чтобы я не один был лохом? И он начинает расхваливать! Самая ценная коммуникация – узнал от друзей. Он говорит: «Да, это стоит денег». И уже идет второй бухарец, третий, четвертый, очередь вырастает, восемьсот таньга за день. Вот это прообраз современного интертеймента, современного шоубиза.
Бронислав Виногродский
«Наше общество абсолютно не осуществляет подавляющее большинство декларируемых целей»
Небольшая справка о том, как я заинтересовался Вашей персоной и деятельностью. Я познакомился недавно с Олегом Назаровым, прочитал много книжек и в одной из них наткнулся на упоминание о Вашей акции с самым дорогим чаем. Кроме того, Назаров там писал, что, оказывается, Вы были прообразом одного из героев Пелевина.
Все это сошлось, я заинтересовался, почитал Вашу биографию. Стало интересно, как я могу быть незнаком с Вами. Мне близки идеи оздоровления общества и поддержания такого социально-душевного здоровья нации через какие-то социальные проекты. Соответственно, с этим будут связаны все вопросы. Вы как президент фонда «Института социальных технологий» заявляли направление восстановления здорового общества в России с помощью китайской управленческой школы и ее технологий. Могли бы Вы рассказать об успехах института? И начало ли, на Ваш взгляд, оздоравливаться сообщество? Куда все идет?
Как мне с тонкой иронией ответить на тонкую иронию? На самом деле, вопрос совершенно некомпетентный. Представление об оздоровлении общества – это такая штука, которая сильно вообще страдает. Именно потому, что общество нездорово. И нездоровое оно не в абстракте, а в каждом из нас, в форматах коммуникации. И когда мы говорим о нездоровье, мы говорим о разных вещах.
Вы говорите о метафоре. Когда я говорю о проекте социальной психиатрии и о том, что в России реально шизофреногенно, любой человек обычно улыбается. Тогда как на самом деле это реальный диагноз – нарушение коммуникационных контуров, – который приводит к тому, что декларируемые цели любого рода никогда не осуществляются так, как это должно было быть, если бы мы перевели вот этот масштаб в рамки отдельного человека или меньшего сообщества под названием семья. В любом меньшем масштабе это воспринималось бы конкретно, что что-то действительно не в порядке с оценками.
Что такое нездоровье? Это когда человек неспособен здраво, правильно оценивать действительность, ставить диагнозы относительно того, что в нем происходит, делать прогнозы, сбывающиеся относительно развития этого происходящего и совершать действия по его корректировке. Мы наблюдаем эти вещи в течение большого количества лет, каждый на протяжении своей собственной жизни.
Наше общество (сообщество как страна) абсолютно не осуществляет подавляющее большинство декларируемых целей. Или осуществляет их таким образом, что лучше бы оно этого не делало. Для огромного количества людей суждение о том, что сумасшедшие, идиоты при столкновении с любым проявлением социальной реальности – это обыденная история. Поэтому речь идет о конкретном. Тем более когда ты говоришь о том, что есть некое тело-сообщество и что оно реально нездорово, люди вообще это не воспринимают. Но это связано с тем, что само по себе общество и его здоровье состоит из системы представлений человека о самом себе, о своем месте в сообществе, о месте этого сообщества среди других сообществ.
