Владимир Мединский - Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра
Сейчас это уже не актуально, но во время выборов и сразу после действовало, убеждало: не надо Пожарского в цари. И вообще не надо никого, кто метит на царский трон через покупку голосов и организацию пиров.
Тем более что земля вроде как неожиданно выдвинула в цари того, кто не потратил ни копейки, да и сам вроде как бы в цари даже не стремился...
А дело было так. Вдруг в собор пошли «писания» за Михаила Романова — от дворян, купцов, казаков. Дворяне и дети боярские начали подавать письменно извещения, что они хотят царем Михаила. В народе свежи были страдания семейства Романовых при Борисе, заточение Федора, ставшего потом патриархом Филаретом, и его супруги. А Филарет пока еще и находился в польском плену.
Мы не будем даже предполагать, что за этим движением никто не стоял. 100% — стоял. Скорее всего, и интересантов, и спонсоров, и пиарщиков было немало. Правда, теперь так и останется неизвестным, кто именно. Важно то, что этот кто-то (а все-таки, наверное, эти)... Они твердо решили, что час пробил, и тонко просчитали настроения в обществе. Народ перенес слишком много бедствий, и его сочувствие естественно обращалось к такому роду, который страдал вместе с ним. Короче, обиженных и «страдающих за правду» наш народ любит, с этим базовым постулатом всех русских избирательных кампаний, надеюсь, спорить никто не будет.
Про «Дело пыжиковых шапок» из лучшего фильма об избирательных кампаниях «День выборов», думаю, все заинтересованные лица помнят. У кандидата в губернаторы, ничтожного героя Василия Уткина, оказалась еще и ужасно некрасивая судимость: занимался незаконным предпринимательством, превращая кошек в пыжиковые шапки. И прямо в ходе пресс-конференции ребята из его избирательного штаба сделали из него героя, чуть ли не борца с номенклатурой. «Дело пыжиковых шапок», оказывается, так было названо потому, что в зале суда собрались носители этих некогда престижных шапок — партократы. А судили якобы Уткина за то, что побил хулигана — сынка одного из этих номенклатурщиков...
Так что Уткин — теперь тоже — «страдалец за правду».
Идеально! Только с таким штабом и можно победить на свободных демократических выборах. Между прочим, при всей фантасмагории, очень правдивая ситуация...
Но Василий Уткин при всей свой популярности футбольного комментатора — все-таки не Михаил Романов... Поэтому в избирательной кампании 1613 года, кажется, импровизации было поменьше.
Формально все выглядело так: в самый разгар дебатов на Соборе какой-то городовой дворянин подал письменное мнение, что ближе всех по родству к прежним царям стоит Романов, а потому его и надобно выбрать в цари. Раздались сердитые голоса: кто принес такое писание, откуда? Тут под крики казаков вышел донской атаман и положил на стол свою некую петицию. «Какое это писание ты подал, атаман?» — спросил его Пожарский. «О природном царе Михаиле Федоровиче», — отвечал тот. Мнение казаков будто бы и решило все дело: «прочетше писание атаманское и бысть у всех согласен и единомыслен совет». Михаила провозгласили царем. Предварительно.
Собор окончательное решение не принял, оставил за всей землей. Та же умелая рука, что обеспечила выдвижение Михаила и победу его на этих древнерусских праймериз, отправила по городам и весям верных людей, чтобы те тайно выведали мнение народа.
Наверное, не стоит удивляться тому, что народ оказался уже достаточно подготовленным.
«Посланные возвратились с донесением, что у всех людей, от мала и до велика, та же мысль: быть государем М. Ф. Романову, а опричь его никак никого на государство не хотеть, — отмечает Ключевский. — Это секретно-полицейское дознание, соединенное, может быть, с агитацией, стало для собора своего рода избирательным плебисцитом». Тут подействовали и рассказы сторонников Романовых о якобы великих деньгах, потраченных на «избирательную кампанию» другими кандидатами-олигархами. А олигархов у нас не любили еще тогда.
Но самое последнее слово в выдвижении единого кандидата было за Красной площадью. На ней собрали всех выборных, а кроме них было множество народу. И стоило показаться на лобном месте духовным лицам (в их числе был наш знакомый келарь Палицын-Фурманов) площадь выдохнула: «Михаил Феодорович!»
Тотчас в Успенском соборе пропели молебен с колокольным звоном и провозгласили многолетие новонареченному царю. Во все города были посланы известительные грамоты. В Кострому к Михаилу Федоровичу отправилось посольство от собора — с приглашением на царство.
Повторимся, у нас нет достоверных сведений о том, кто организовал это избрание. Историки много поколений думали: кто бы это мог быть?
Чтоб трон поправить царский
И вновь царя избрать,
Тут Минин и Пожарский
Скорей собрали рать.
И выгнала их сила
Поляков снова вон,
Земля же Михаила
Взвела на царский трон.
Случилося то летом,
Но был ли уговор,
История об этом
Молчит до этих пор.
Так весело писал о событиях XVII века граф Алексей Константинович Толстой[134].
Но, впрочем, догадаться несложно.
Необходимый ресурс для избирательной кампании в масштабах всей страны был тогда только у одного общественного института — православной церкви. Не будем забывать и о том, что отец Михаила относился к высшим церковным иерархам. Конечно, в процессе участвовали и другие силы, но достаточно очевидно, кто именно заставил элиты прийти к консенсусу...
Стоит ли говорить, что новый царь, согласно славной русской традиции, заставил себя упрашивать? Иначе бы народ рисковал в нем разочароваться.
В Ипатьевский монастырь, где жил шестнадцатилетний Михаил с матерью, шла толпа народа с иконами. После молебна посольство вручило грамоту земского собора, извещавшую об избрании на царство, и просило Михаила ехать в царствующий град. Последовал, естественно, отказ: «Московские люди измалодушествовались». Мол, нет больше в народе древнего благочиния, нет благородства, нет почтения к царям. Михаил и его мать вспоминали измену Годуновым, службу Тушинскому вору, насилыюе пострижение Шуйского... Погубят московские люди Михаила, как прежних царей. Какое хорошее, емкое слово: измалодушествовались.
Послы же отвечали, что народ теперь хорошо понимает, что само государство без царя погибает. И в конце концов, после долгих уговоров, заявили: если Михаил не согласится, Русь погибнет лично по его вине! Вот это ход... Такого даже Сталину не говорили. Попробуй не принять царского венца после ТАКОГО...
