Элияху Голдрат - Цель: Процесс непрерывного совершенствования
Стейси сразу же указывает на то, что Y ни в одном случае не предопределяет выработку системы. Если выработка Y превышает выработку X, это приводит лишь к накоплению избыточных запасов, а не к большей конечной выработке.
— Да, и если мы доведем эту мысль до логического завершения, — говорит Иона, — то сможем сформулировать простое правило, верное для любого случая: уровень использования избыточных ресурсов определяется не их собственным потенциалом, а некоторым иным ограничением, присущим системе. Важным ограничением в вашей системе является этот станок, — продолжает он, указывая на NCX-10. — Когда избыточные ресурсы выполняют больше работы, чем эта машина, вы отнюдь не повышаете продуктивность, а, наоборот, делаете нечто прямо противоположное — вы создаете избыток запасов, что противоречит цели.
— Но что же нам делать? — спрашивает Боб. — Если не заставлять людей работать, будет простой, а простой снизит нашу эффективность.
— Ну и что? — спрашивает Иона.
Этим вопросом Донован застигнут врасплох.
— Прошу прощения, но как вы можете даже говорить такое?
— Оглянитесь вокруг, — отвечает Иона. — Посмотрите на монстра, которого вы создали. Он ведь не сам по себе возник. Вы создали эту гору запасов своими решениями. А почему? Потому, что опирались на неверную посылку, что рабочие должны трудиться сто процентов времени или вам нужно избавляться от них для экономии денег.
— Ну, сто процентов — это нереально, — вмешивается Лу. — Мы стремимся к какой-то приемлемой цифре — процентов девяносто, скажем.
— А почему девяносто процентов — приемлемая цифра? — спрашивает Иона. — Почему не шестьдесят или двадцать пять? Цифры сами по себе бессмысленны, если не опираются на ограничения системы. Имея достаточно сырья, вы можете загрузить людей работой до самой пенсии. Но нужно ли это делать? Нет — если вы хотите зарабатывать деньги.
— То есть, по-вашему, заставлять людей работать и извлекать пользу из их работы — две разные вещи, так? — спрашивает Ральф.
— Да. То, что вы сказали, очень близко ко второму правилу, которое можно логически вывести из четырех комбинаций X и Y, о которых мы говорили. Если выразиться точно, активность ресурса и использование ресурса — не синонимы.
Иона поясняет, что термин «использование» в обоих правилах означает извлечение пользы из ресурса, нечто, приближающее систему к цели. Активность же ресурса — это как если просто нажать кнопку включения, и пусть он работает независимо от того, какую пользу приносит его работа. Поэтому можно сказать, что максимальная активизация избыточного ресурса есть акт максимальной глупости.
— А следствием этих правил является то, что вы не должны стремиться оптимизировать каждый ресурс системы, — продолжает Иона. — Система локальных оптимумов отнюдь не является оптимальной системой; на самом деле она очень неэффективна.
— Хорошо, — говорю я, — но как знание этого поможет нам разблокировать застрявшие у фрезеровщиков детали и скорее доставить их на сборочный конвейер?
— Подумайте о накоплении запасов здесь и у фрезеровщиков с точки зрения тех двух правил, которые я только что сформулировал.
— Мне кажется, я вижу корень проблемы, — говорит Стейси. — Мы выделяем материалы быстрее, чем «узкие места» могут пропустить их.
— Да, вы поставляете в цеха новую работу, в то время как избыточные ресурсы оказываются без дела.
— Допустим, — говорю я, — но мы выяснили, что участок фрезерных станков тоже является «узким местом».
Иона качает головой:
— Нет, нет. Об этом свидетельствует гора запасов, скопившаяся за ними. Видите ли, участок фрезерных станков сам по себе «узким участком» не является. Вы сделали его таковым.
Иона объясняет нам, что с ростом выработки возникновение новых «узких мест» в принципе возможно.
Но на большинстве заводов избыток мощностей настолько велик, что рост выработки должен быть очень большим, прежде чем такое случится. У нас же рост пока всего двадцать процентов.
Разговаривая со мной по телефону, Иона сразу предположил, что возникновение нового «узкого места» маловероятно.
У нас произошло нечто другое. С ростом выработки мы продолжали заваливать завод все новыми материалами, чтобы не давать рабочим простаивать. Это увеличило нагрузку на фрезерные станки, и она превзошла их пропускную способность. Приоритетные «красные» детали пропускались, а «зеленые» накапливались.
В результате мы не только завалили заготовками NCX-10 и участок термообработки, но и закупорили поток деталей в другие рабочие центры, не давая дойти до сборки даже деталям, не имеющим никакого отношения к «узким местам».
— Все верно, теперь я понимаю нашу ошибку, — говорю я. — Может, скажете, что нам следует сделать, чтобы исправить положение?
— Я хочу, чтобы вы все подумали над этим вопросом по дороге в конференц-зал, и тогда мы поговорим о том, что вам делать, — отвечает Иона. — Решение на самом деле очень простое.
26
Насколько это решение простое, мне становится ясно лишь по возвращении домой. Вечером, когда я сижу за кухонным столом, положив перед собой блокнот и карандаш, и думаю о внесенных сегодня предложениях, входит Шерон.
— Привет, — говорит она.
— Привет, — отзываюсь я. — Как дела?
— Ничего особенного. Я просто хотела узнать, что ты делаешь.
— Работаю, — отвечаю я.
— Может, тебе помочь? — спрашивает она.
— Ну… не знаю даже. Это техническая работа. Боюсь, что тебе будет скучно.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спрашивает Шерон.
Мне становится стыдно.
— Нет, если хочешь, оставайся, — говорю я. — Хочешь попробовать решить задачу?
— Давай, — говорит она, и ее лицо оживляется.
— Хорошо. Как бы тебе ее изложить? Ты ведь знаешь о скаутском походе, в который мы с Дейвом ходили?
— Она — нет, а я знаю! — восклицает Дейв, влетая на кухню и едва не падая на скользком полу. — Шерон ничего не знает о нашем походе, а я могу тебе помочь.
Я говорю:
— Сынок, я думаю, ты сделаешь хорошую карьеру в торговле.
В это время Шерон гордо произносит:
— Я все знаю о вашем походе.
— Но ты же там не была, — не унимается Дейв.
— Я слышала, что вы о нем говорили.
— Хорошо, вы оба можете мне помочь, — говорю я. — Вот условие задачи: в походе ребята идут колонной по одному. В середине строя идет Герби. Мы уже облегчили его рюкзак, чтобы он мог шагать быстрее, но все равно он идет медленнее всех. Ребята хотят идти быстрее, чем он. Но если они пойдут быстрее, колонна сильно растянется и кто-то может заблудиться. По ряду причин мы не можем переставить Герби в другое место колонны. Вопрос: как нам не дать строю растянуться?
Дейв и Шерон погружаются в раздумье.
Я говорю:
— Вы можете пойти в свои комнаты и подумать. Я даю вам десять минут, а потом мы посмотрим, чья идея окажется лучше.
— А что получит победитель? — спрашивает Дейв.
— Ну… все что угодно в пределах разумного.
— Все что угодно? — переспрашивает Шерон.
— В пределах разумного, — повторяю я.
Дети уходят, и я получаю десять минут покоя. Однако тут же я вижу, как дети выглядывают из-за угла.
— Готовы? — спрашиваю я.
Они входят и садятся рядом со мной.
— Хочешь услышать мою идею? — спрашивает Шерон.
— Моя идея лучше, — говорит Дейв.
— Нет, моя! — спорит Шерон.
— Ладно, хватит! — останавливаю я их. — Шерон, какая твоя идея?
— Барабан, — отвечает она.
— Что-что?
— Ну, знаешь… как на параде.
— А, понимаю, — доходит до меня. — На параде действительно маршируют нога в ногу.
Шерон сияет. Дейв зло посматривает на нее.
— Значит, все маршируют в ногу… под ритм барабана, — размышляю я вслух. — Конечно. Но как сделать, чтобы ребята, идущие впереди Герби, не задавали быстрый темп?
— Герби пусть и барабанит, — отвечает Шерон.
Еще подумав, я говорю:
— Да, это неплохо.
— Но моя идея лучше, — настаивает Дейв.
Я поворачиваюсь к нему:
— Ну хорошо, мудрец, выкладывай свою идею.
— Связать всех веревками, — говорит Дейв.
— Веревками?
— Ну, как альпинисты обвязываются вокруг пояса одной длинной веревкой. Так никто не отстанет и никто не может идти быстрее, пока все не пойдут быстрее.
Я говорю:
— Да-а-а-а… это очень хорошо.
Это означало бы, что длина строя — соответствующая общему количеству запасов на заводе — никогда не может превысить длину веревки. А веревку можно сделать любой длины, таким образом полностью контролируя процесс. Все будут двигаться с одинаковой скоростью. Я смотрю на Дейва, восхищаясь его творческим мышлением.
