Элияху Голдрат - Цель: Процесс непрерывного совершенствования
Наконец — и это самое важное — я хотел показать, что каждый из нас может стать выдающимся ученым. Я думаю, что секрет великого ученого не в силе его ума. Ума у всех нас хватает. Просто нам нужно научиться смотреть на окружающий мир и логически обдумывать то, что мы видим. Главное — иметь мужество преодолеть несоответствие между тем, какие выводы мы делаем, и тем, как принято поступать. Способность безбоязненно бросить вызов сложившимся представлениям — первая предпосылка любого скачка вперед.
Почти каждый из тех, кто работал на заводе, поморщится при упоминании о сложившейся практике учета затрат как критерия полезности наших действий. Однако очень немногие осмеливаются бросить вызов этой «священной корове». Прогресс в понимании требует, чтобы мы подвергли сомнению свои базовые представления о том, как устроен мир и почему он так устроен. Если мы сможем лучше понять реальность и принципы, управляющие ею, я полагаю, что преобразуется жизнь каждого из нас.
Успеха вам в поиске этих принципов и собственного понимания цели!
1
Я проезжаю через ворота в 7:30 и вижу его — малиновый «мерседес». Он припаркован возле проходной, сразу за заводоуправлением. На моем месте! Кто это еще может быть, кроме Билла Пича? Неважно, что в такой ранний час стоянка практически пуста. Неважно, что на ней полно свободных мест. Нет, Биллу надо было занять место, помеченное моим именем. Билл любит тонкие намеки. Конечно, он же вице-президент компании, глава филиала, а я всего лишь директор небольшого завода. Кто ему запретит ставить его чертов «мерседес» там, где он захочет?
Я ставлю свой «бьюик» рядом (на месте, помеченном «Главбух»). Обойдя «мерседес», я смотрю на номерной знак и утверждаюсь в том, что это машина Билла. На номере написано «NUMBER 1». В этом весь Билл. Все знают, как он хочет стать президентом и генеральным директором. Я тоже хотел бы, но шансов у меня куда меньше.
Как бы то ни было, я иду к дверям заводоуправления. Внутри меня все кипит. Я спрашиваю себя, какого черта Билл здесь делает. Я уже потерял всякую надежду хоть что-то сегодня успеть. Обычно я приезжаю пораньше, чтобы сделать все то, до чего потом не доходят руки, и действительно многое успеваю еще до того, как зазвонят телефоны и начнутся заседания. Но не сегодня.
— Мистер Рого! — слышу я чей-то оклик.
Я останавливаюсь, заметив, как из боковой двери цехов появляются четыре человека и спешат ко мне. Я вижу Демпси, начальника смены, Мартинеса, профорга, кого-то из рабочих-почасовиков и мастера механического участка по имени Рей. И все они говорят одновременно. Демпси сообщает о какой-то проблеме. Мартинес кричит, что в таких условиях забастовка неминуема. Рабочий твердит что-то о притеснениях. Рей вопит, что не может закончить какое-то дело, потому что не хватает каких-то там деталей. И я в центре всего этого кошмара. Я смотрю на них, они на меня. А я еще даже чашечки кофе не выпил.
Когда я наконец успокаиваюсь настолько, чтобы спросить, что все-таки происходит, то узнаю, что примерно час назад на завод прибыл мистер Пич, который потребовал показать ему, как продвигается дело с заказом номер 41427.
И как назло, никто из оказавшихся рядом про этот заказ ничего не знал. Пич устроил разборку, и выяснилось, что это довольно большой заказ и что мы с ним опаздываем. Подумаешь, новость! На этом заводе все опаздывают. Я бы сказал, что у нас есть четыре категории срочности: срочно, очень срочно, незамедлительно и бросить все и сделать это СЕЙЧАС ЖЕ. Успевать в чем-либо просто невозможно.
Обнаружив, что заказ 41427 и не близок к отгрузке, Пич принимает на себя роль «толкача». Он бушует, отдавая приказы Демпси. Наконец выясняется, что почти все необходимые части готовы. Деталей много, но к сборке приступать нельзя, потому что недостает некой детали для одного из промежуточных узлов; ее еще предстоит изготовить. Без этой детали сборка невозможна, а пока изделие не будет собрано, отгружать его, естественно, нельзя.
Обнаруживается, что заготовки для деталей недостающего узла свалены возле одного из станков с ЧПУ и дожидаются своей очереди на обработку, причем оператор вовсе не думает заниматься этими деталями, выполняя совершенно другую сверхсрочную работу.
Пича другая работа не волнует, какой бы срочной она ни была. Его интересует скоростная отгрузка заказа 41427. Поэтому он велит Демпси отдать распоряжение начальнику участка Рею, чтобы он приказал своему рабочему забыть на время про сверхсрочную работу и подготовить станок к изготовлению недостающей детали для изделия 41427. Оператор зло смотрит на Рея, Демпси и Пича, швыряет на землю гаечный ключ и говорит, что они, должно быть, с ума спятили. Ему и его помощнику понадобилось полтора часа, чтобы запрограммировать станок на предыдущую деталь, которая еще недавно всем была позарез нужна, а теперь ему говорят забыть об этом и опять перенастраивать станок. Да пошли вы все! Пич, известный своей дипломатичностью, рукой отстраняет начальника смены и начальника участка, подходит к оператору и говорит ему, что, если он не будет делать то, что велят, его уволят. Назревает скандал. Рабочий грозит уволиться сам. Появляется профорг. Страсти накаляются. Никто не работает. И вот четыре переполненных эмоциями человека встречают меня с утра пораньше у ворот остановившегося завода.
— И где Билл Пич сейчас? — спрашиваю я.
— В вашем кабинете, — отвечает Демпси.
— Ладно, передайте ему, что я буду через минуту, — прошу я начальника смены.
Демпси торопливо направляется к дверям заводоуправления. Я поворачиваюсь к Мартинесу и рабочему, который оказался тем самым оператором, и говорю им, что, насколько это будет в моих силах, никаких увольнений или наказаний я не допущу, потому что все это чистой воды недоразумение. Кажется, Мартинес не вполне удовлетворен моим обещанием, а оператор станка твердит, что хочет услышать от Пича извинения.
Я не поддаюсь. Я знаю, что лично организовать забастовку у Мартинеса полномочий нет, поэтому говорю, что, если они намерены жаловаться, пусть жалуются; что я буду рад пообщаться с председателем местного профкома Майком О'Доннелом и уверен, что мы обо всем договоримся. Понимая, что до разговора с О'Доннелом сделать больше ничего нельзя, Мартинес уводит рабочего обратно в цех.
— Пусть все приступают к работе, — говорю я.
— Понятно, но все-таки — над чем нам работать? — спрашивает Рей. — Продолжать делать то, что делали, или перестраивать работу под то, чего хочет Пич?
— Делайте то, что хочет Пич, — говорю я.
— Хорошо, но мы потеряем много времени на переналадку, — не унимается Рей.
— Значит, потеряем! — не выдерживаю я. — Рей, я пока сам не знаю, в чем тут дело. Но если Билл здесь, значит, действительно что-то чрезвычайное. Логично?
— Логично, — соглашается Рей. — Как хотите, мне просто хотелось знать, что нам делать.
— Послушайте, я понимаю, что вас застали врасплох, вынуждая перестраиваться на ходу. — Я пытаюсь хоть как-то сгладить недовольство Рея. — Но вы уж постарайтесь выполнить переналадку как можно быстрее и начать изготовление этой детали.
— Хорошо, — говорит он.
Я направляюсь в свой офис и встречаю возвращающегося в цеха Демпси. Такое впечатление, что он выскочил из моего кабинета как ошпаренный. Завидев меня, он качает головой.
— Удачи, — слышу я от него.
Дверь в мой кабинет распахнута настежь. Я вхожу. Билл Пич сидит за моим столом. Это коренастый крепыш с густыми волосами стального оттенка и почти такого цвета глазами, которые сверлят меня, пока я, кладу свой кейс на стол, и словно говорят: «Тебе пришел конец, Рого».
— Билл, что происходит? — спрашиваю я.
Он отвечает:
— Нам надо поговорить. Сядь.
Я говорю:
— Я бы и рад, но ты занял мое кресло.
Наверное, не стоило этого говорить.
— Хочешь знать, зачем я здесь? — спрашивает он. — Я здесь затем, чтобы спасти твою шкуру.
— Судя по оказанному мне приему, — отвечаю я, — ты здесь затем, чтобы испортить мои отношения со всем трудовым коллективом.
Он смотрит мне в глаза и говорит:
— Если ты не сумеешь сделать то, что от тебя сейчас требуется, тебе больше не придется беспокоиться об отношениях с трудовым коллективом. Тебе и о заводе не придется больше беспокоиться. Ты можешь остаться без работы, Рого.
— Хорошо, давай поговорим спокойно. Давай обсудим, что за проблема с этим заказом.
Билл рассказывает мне, что вчера вечером, часов в десять, ему домой позвонил старина Баки Бернсайд, президент компании, являющейся одним из крупнейших заказчиков «ЮниКо». Баки устроил настоящую истерику по поводу того, что его заказ (тот самый номер 41427) задерживается уже на семь недель. Он распекал Пича почти час. Похоже, сам Баки оказался в трудном положении оттого, что передал этот заказ нам, хотя все вокруг советовали ему обратиться к одному из наших конкурентов. Накануне Баки ужинал с несколькими своими клиентами, и они едва не стерли его в порошок из-за задержки с выполнением их заказов, которая произошла, как выясняется, из-за нас. Поэтому Баки был совершенно не в себе (а может, еще и слегка пьян). Пич утихомирил его, лишь когда пообещал заняться этим вопросом лично и гарантировал, что заказ будет отправлен сегодня к вечеру, какие бы горы для этого ни пришлось свернуть.
