Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?
В тот момент, когда Америка скатывалась в рецессию 2001 года, политикам удалось прийти к единодушию в вопросе необходимости стимулирования экономики. С этой задачей гораздо лучше справились бы инвестиции, от которых мы отказались, нежели инициатива Буша по сокращению налогов для богатых[10]. Уже тогда я был обеспокоен увеличивающимся неравенством в распределении доходов в стране, а это несправедливое снижение налогов для богатых лишь усугубляло ситуацию. Свою статью «Налоговый план Буша. Угрозы» в New York Times Review of books[11] от 13 марта 2003 года я начал со слов: «Крайне редко меньшинству удается получить так много благодаря большинству».
Более того, я считал, что снижение налогов в перспективе окажется неэффективной мерой. Как покажет время, я был прав в своих мыслях. К этой теме я буду неоднократно обращаться на протяжении всей книги. Неравенство ведет к снижению совокупного спроса и ослаблению экономики в целом. В результате усугубляющегося неравенства в Америке деньги тех, кто находится в основании пирамиды, перетекают к тем, кто находится на ее вершине, и поскольку представители вершины тратят меньшее количество своих денег, чем те, кто находится внизу, совокупный спрос в стране снижается. В 1990-е годы недостаток спроса удавалось замаскировать с помощью созревшего на тот момент технологического пузыря, сопровождавшегося инвестиционным бумом. Но после того как пузырь лопнул, экономика увязла в рецессии. Буш отреагировал на происходящее сокращением налогов для богатых. Учитывая обеспокоенность своим будущим большинства населения, инициатива Буша была крайне сомнительным способом стимулирования экономики. Единственным результатом еще большего снижения налогов на прирост капитала в дополнение к уже сниженной несколько лет назад, во времена президентства Клинтона, ставке были оживленные обсуждения проекта. Такая налоговая политика приносила огромную выгоду самым состоятельным, но была неэффективна с точки зрения оздоровления экономики и усиливала неравенство среди населения.
Самыми действенными инструментами для стимулирования спроса и сокращения неравенства являются те, которые относятся к фискальной политике, т. е. к налогообложению и государственным расходам, утверждаемой Конгрессом и администрацией. Неадекватная фискальная политика становится тяжким бременем для Федеральной резервной системы, в чьем ведомстве лежат вопросы кредитно-денежной политики. Федеральный резервный банк может (в некоторых случаях) стимулировать экономику посредством снижения процентной ставки и ослабления монетарного регулирования. Но это очень рискованные меры, рецепт на которые должен сопровождаться строгим предупреждением: «Использовать предельно аккуратно и под пристальным надзором тех, кто отдает себе отчет в потенциальных рисках». К сожалению, люди, ответственные за монетарную политику, никогда не читали таких предупреждений, к тому же они обычно являются наивными фундаменталистами от рыночной экономики, которые свято верят в то, что рынки в любом случае эффективны и стабильны. И если они недооценивали риски, которым подвергается экономика и даже государственный бюджет из-за выбранной ими политики, то до усугубляющегося с каждым днем неравенства им, кажется, и вовсе не было никакого дела. Результат такой халатности нам всем хорошо известен: они утратили контроль над технологическим пузырем, и их политика привела к беспрецедентному увеличению неравенства в распределении доходов.
Федеральный резервный банк подогревал экономику посредством низких процентных ставок и ослабления регулирования. Результатом стало возникновение экономического пузыря на жилищном рынке. Всем должно было быть очевидно, что пузырь и потребительский бум, который он повлек за собой – всего лишь паллиативная терапия. Пузыри имеют свойство лопаться рано или поздно. Наше непомерное потребление означало, что 80 процентов американцев в среднем тратили 110 процентов своих доходов. К 2005 году мы как страна ежедневно занимали более двух миллиардов долларов у других стран. Эта схема была с самого начала нежизнеспособна. И я неоднократно говорил в своих выступлениях и работах, цитируя своего предшественника на посту председателя Совета экономических консультантов, о том, что нежизнеспособная система не станет жизнеспособной. Когда в 2004 и 2005 годах Федеральный резервный банк начал поднимать процентные ставки, я ожидал, что в скором времени пузырь лопнет. Тогда этого не произошло, но в действительности это была всего лишь отсрочка, возникшая благодаря тому, что долгосрочные процентные ставки не успели вырасти единовременно с краткосрочными. К 1 января 2006 года для меня было уже очевидно, что развязка близка[12]. Вскоре пузырь действительно лопнул, но для того, чтобы в полной мере осознать последствия, потребуется от полутора до двух лет. Процитирую свое собственное высказывание, сделанное по этому поводу сразу после краха рынка жилья: «Предсказуем был не только сам крах, но и его последствия…»[13] Учитывая тот факт, что «по некоторым данным, более двух третей от общего увеличения объемов производства и рабочих мест за [последние] шесть лет… было так или иначе связано со сферой недвижимости, а потребительский бум был возможен благодаря потребительским кредитам и кредитам на недвижимость под залог имеющегося жилья», нельзя удивляться тому, что последующий кризис окажется глубоким и затяжным[14].
Статьи, включенные в первый раздел данной книги, описывают политические решения, которые послужили фундаментом для Великой рецессии. Где мы допустили ошибку? Кто виноват? Несмотря на то что акторам финансового рынка, а также Федеральной резервной системе и Казначейству США удобно говорить, что произошедшее было форс-мажором, непредсказуемым и случающимся раз в сто лет, я был уверен тогда и еще больше убежден теперь, что кризис был создан руками определенных людей. Один процент населения (некоторые представители этого одного процента, если быть точным) сделали это со всеми нами. И сам факт того, что такое смогло произойти, является свидетельством великого разделения.
Создание кризисаВ том, что в результате Великой рецессии пострадали люди, нет никаких сомнений. Но кто являлся исполнителем этого «преступления»? Если верить Министерству юстиции, которое не вынесло ни единого обвинения в адрес руководителей крупных банков, безусловно, сыгравших центральную роль в этой драме, данное преступление не имело какого-либо исполнителя. В это не верю ни я, ни большинство американцев. В трех статьях, включенных в эту книгу, я пытаюсь выяснить, кто же убил американскую экономику, проследить историческую траекторию, которая привела нас к такому положению дел[15]. Я хотел копнуть глубже и зайти дальше. Причины кризиса явно не так просты, как те, которые обозначил фондовый рынок: «Банки давали слишком много кредитов, а домовладельцы слишком много их брали».
