Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть
Прелюдия к кризису
Вернемся еще на одиннадцать месяцев назад и перенесемся теперь уже в Гонконг. Тогда и в самой России, и за ее пределами никто не сомневался, что решающий поворот на пути к будущему процветанию страна уже совершила. Никто и представить не мог, что скоро она стремительно покатится в тартарары.
Итак, Гонконг, 23 сентября 1997 года. Международный валютный фонд проводит свое ежегодное собрание управляющих. Поскольку в Гонконге незадолго до этого восстановлено правление Китая, демонстрантов на улицах нет, и ничьи протесты не нарушают в целом благостное настроение участников [15] . С последствиями случившегося в Мексике в 1995 году финансового кризиса уже справились; кое-какие проблемы имеются в Таиланде и соседних странах, но они скорее местного значения; в целом глобальная экономика продолжает стабильно развиваться [16] . Перспективы развивающихся рынков признаны позитивными, и даже будущее более бедных развивающихся стран выглядит вполне обнадеживающим.
В городе нещадно, не по сезону палит солнце, и воздух становится слишком влажным. Но в кондиционированном помещении участники чувствуют себя вполне комфортно и демонстрируют общий оптимизм. Российская делегация любуется видом на Гонконгскую гавань и не скрывает своего прекрасного настроения, а Анатолий Чубайс и просто переполнен чувствами. Его окружают давние соратники, единомышленники и давнишние члены клуба «перестройка», который он создал еще во времена горбачевских перемен в Санкт-Петербурге. А вслед за клубом, но уже в Москве, действуя заодно с Егором Гайдаром (тогда еще редактором журнала «Коммунист»), он вопреки всему упорно верил, что советский режим все-таки удастся свалить. В те еще грозные годы такой союз Гайдара и Чубайса был отнюдь не безопасным: советский монстр умирать пока не собирался и по-прежнему мог в любой момент обрушиться на всякого, кто вздумал бы его ослушаться.
И вот десять лет спустя Чубайс здесь, в Гонконге – в качестве министра финансов Российской Федерации, во главе третьей по количеству членов, но явно самой счастливой из всех 182 делегаций стран – членов МВФ. А его новая, свободная Россия добилась успеха, который считают отныне событием десятилетия, а то и вообще века. Вокруг российских делегатов толпятся щедрые на похвалы банкиры, бизнесмены, международные чиновники и журналисты.
Поток лестных слов не иссякает, счастливая улыбка не сходит с лица Чубайса. Он лучше, чем кто бы то ни было, знает, какой ценой – и политической, и чисто по-человечески – дались эти достижения. И вот, похоже, настал день, когда он может вздохнуть свободно: его отчаянный риск себя полностью оправдал. Россия распрощалась со своим мрачным прошлым и сбросила большевистские оковы. «Империю зла» разрушили – или, точнее, она разрушилась сама. И, хотя буквально каждый день все еще полон борьбы с ее тяжелым наследием, проведенные экономические реформы, пусть и поспешные, и неуклюжие, все-таки уже необратимы. Россия наконец-то твердо встала на путь нормализации.
И действительно: 70% трудящихся в России заняты в частном секторе, рубль стабилен, копится валютный запас. Показатель инфляции вот-вот станет однозначным, экономика на подъеме, фондовый рынок стремительно растет. Борис Ельцин переизбран на второй срок, от случившегося в январе двустороннего воспаления легких он полностью оправился, снова взял бразды правления в свои руки и к тому же вступил в самый эксклюзивный клуб на свете: «Большая семерка» отвела ему место за своим столом переговоров по главным политическим вопросам и стала отныне «Большой восьмеркой».
Чубайсу есть чем гордиться. В 1992 году Ельцин приостановил радикальные реформы Егора Гайдара, заменил его на посту премьер-министра Виктором Черномырдиным, в марте 1997-го, устав ждать результатов, едва не выгнал следом и его и ввел наконец в правительство команду смелых реформаторов, отдав именно Чубайсу не только портфель министра финансов, но и должность первого заместителя премьер-министра (в том же ранге в правительство был назначен Борис Немцов, энергичный нижегородский губернатор-реформатор). Этих людей главный генератор экономических идей и заместитель министра финансов в администрации Клинтона Лоуренс Саммерс назвал – «командой мечты».
Как бы в подтверждение оценки Саммерса накануне описываемого события в Гонконге прошла торжественная церемония, на которой Чубайсу вручили премию престижного финансового журнала Euromoney в связи с избранием его лучшим министром финансов года. Выступая перед собравшимися по этому случаю банкирами и финансистами, Чубайс поделился своей гордостью в связи с международным признанием российских реформ. Он сказал, что давались они нелегко, потому что народу из-за них «приходится очень тяжело», но подчеркнул, что без них было бы куда хуже. Наконец, он с похвалой отозвался о «блестящей» команде экономистов, которым предстояло отныне вести страну к лучшей жизни и которым Борис Ельцин полностью доверял, а они, в свою очередь, поддерживали его как президента.
Дальнейшее реформирование российской экономики требовало энергии и политической воли, и у новой правительственной команды они были. Тогда в Гонконге, на встрече в Центре конвенций с директором-распорядителем МВФ Мишелем Камдессю Чубайс даже предсказал, что через полтора года, по истечении действия имевшихся договоренностей, Россию и МВФ ожидает «полюбовный развод».
Делая этот смелый прогноз, Чубайс рассчитывал на успех еще не состоявшихся реформ и приватизации бывшей советской экономической махины. А ведь для реальной либерализации экономики его правительству предстояло ликвидировать газовую, электроэнергетическую и железнодорожную монополии, реформировать налоговую систему, установить контроль за исполнением бюджета министерством финансов (которое тогда напоминало настоящий «черный ящик») и выстроить надзор за банковским сектором. Но Чубайс считал, что общество в целом реформы поддержит, а в результате экономика станет более открытой и прозрачной, преступность резко снизится, суды обретут, как и в других странах, независимость и Россия станет наконец правовым государством, которое ставит права и интересы своих граждан превыше всего. Вряд ли он или кто-нибудь другой мог тогда представить, как мало на самом деле ему отведено времени и что свои реформы он только-только успеет начать, а пожинать их плоды ему будет не суждено вовсе…
О «разводе» Чубайс, конечно, обмолвился походя, но Камдессю его замечание все равно не понравилось, и даже присутствовавшие на встрече это заметили. Причем Камдессю насторожился вовсе не потому, что хотел видеть Россию вечным заемщиком МВФ (к тому же, совсем незадолго до этого, когда российская экономика еще дышала на ладан, фонд и его директор-распорядитель все-таки помогали ее спасать, а не сажать страну в долговую яму) [17] . Камдессю беспокоило другое. Он уже десять лет был директором-распорядителем МВФ, а до того руководил французским центральным банком и казначейством, и благодаря такому богатому опыту выработал какое-то «шестое чувство», особое чутье на ситуации, в которых страны, испытывая судьбу, рискуют зайти слишком далеко. Так что он, скорее, почувствовал, что в России на возможности рынка стали полагаться излишне смело и что представления самих россиян грешат чрезмерным оптимизмом. А Камдессю по опыту знал, что бывает, когда казавшаяся нерушимой экономика рушится под неожиданными ударами кризиса. События начала 1995 года в Мексике были еще свежи у него в памяти.
