Колин Крауч - Как сделать капитализм приемлемым для общества
Защищая институциональное многообразие
Прежде всего необходимо защитить экономическое и социальное многообразие от установления господства денежных интересов и денежной оценки всего ценного. В прошлом равенство (справедливо или нет, теперь не имеет значения) рассматривалось как враг многообразия; в наши дни оно является его союзником. Идея экономической конкуренции получила новую интерпретацию и в антимонопольном законодательстве США, и в неолиберальной экономической теории. Теперь она рассматривается не столько как непрерывное соперничество большого количества фирм, сколько как ситуация, когда конкуренция приводит к победе нескольких доминирующих корпораций. Тем самым продуцируется и неравенство, так как гигантские корпорации являются важнейшим источником исключительно высоких доходов и сокращения многообразия, поскольку на рынках господствуют всего несколько фирм-победителей. В качестве политического и социального эквивалента этого могла бы рассматриваться ситуация, когда некий особый набор маршрутов, ведущих к власти, возобладал бы над всеми остальными; другими словами, речь идет об историческом поражении всех классов, осмеливавшихся бросить вызов господству богачей. В том, что в политических институтах доминируют корпоративные лобби, совместно отражаются оба этих аспекта – и экономический, и социально-политический. По мере развертывания процесса либерализм переосмысливается как корпоративный неолиберализм, которому уже нельзя доверять защиту многообразия. Способны ли социал-демократы, которые длительное время ассоциировались с убеждением в единообразии государственного контроля, принять на себя обязанности по защите многообразия?
В прошлом в качестве угрозы плюрализму институтов от имени демократии рассматривались политические левые. Ораторы-социалисты задавались вопросом о правомерности деятельности неизбираемых судов, правовые решения которых противоречат «воле народа», как выражались партийные вожди социалистов (сами они репрезентировали себя как людей, автоматически представлявших голос народа). В не столь отдаленном прошлом социалисты и социал-демократы высказывались резко против создания автономных центральных банков, так как они не позволяют представителям народа манипулировать определенными экономическими переменными в интересах избирателей.
Осознав наивность ранних воззрений демократических вождей, которые якобы являются простыми выразителями воли народа, мы видим, насколько опасными могут быть эти аргументы. Само понятие единой «воли народа» позволяет использовать риторику для того, чтобы скрыть глубокие разногласия и неопределенности, существующие в любом свободном обществе. Верховенство закона должно быть защищено от вмешательства политиков, пусть даже демократически избранных, поскольку все интерпретации понятия «воля народа» весьма уязвимы перед лицом манипуляций. Поэтому неизбираемость суда имеет существенно важное значение. Аналогично не соответствуют интересам народа и обещания политиков, стремящихся к переизбранию, бесплатного предоставления услуг, которые якобы будут финансироваться из налоговых поступлений. Этот путь ведет к возникновению хронического государственного долга, издержки которого существенно превышают издержки налогообложения. Независимый центральный банк способен обезопасить граждан от такого рода манипуляций, не допуская превращения долга в хронический. Эти действия отнюдь не являются вмешательством в демократический процесс. Напротив, они защищают демократию от тех, кто стремится манипулировать ею в интересах своей собственной политической карьеры. Схожие доводы применимы и в тех случаях, когда речь идет о защите государственных средств информации от политического вмешательства, а также об автономии государственной статистической службы.
В течение нескольких первых десятилетий своей истории рабочее движение было окружено институтами общества, сформированными в интересах прежде всего земельной аристократии и городской буржуазии, не способных и не желавших прикладывать волевые усилия для того, чтобы откликаться на проблемы трудящихся. В этих условиях апелляция к «воле народа», выступления против сформированных элитами судебных органов, центральных банков и других институтов были понятными, хотя утверждения о возможности существования подобной «единой воли» всегда являются порочными. В наши дни сформировался совсем другой контекст. Современные суды, теле– и радиовещательные компании, возможно даже некоторые центральные банки, развиваясь, «заработали» себе универсальное гражданство, и теперь их права воспринимаются как должное. Более того, во многих странах этим институтам угрожают не столько политические левые, сколько правые, уверенные в том, что способность богатства манипулировать политическим мнением открывает им возможность пренебрегать важными либеральными различиями. В Италии, например, правоцентристская коалиция позволила Сильвио Берлускони изменить отношения между законом и избранными политиками в пользу вторых, чтобы обеспечить выигрыш различных судебных дел, в которых они были лично заинтересованы. В Греции правое правительство манипулировало статистическими данными с целью вступления страны в зону евро. В Венгрии правое правительство увольняет судей и гражданских служащих по политическим основаниям, а также изменяет конституцию с тем, чтобы она соответствовала интересам определенных политических групп. В Великобритании Консервативная партия пытается добиться сокращения количества мест в парламенте страны, что позволило бы ей изменить в свою пользу электоральную географию. Кроме того, она подвергает сомнению обоснованность практики, когда неизбираемые судьи выносят решения по делам, связанным с правами человека.
Превращение социал-демократии в основного защитника этих независимых институтов означает для нее необходимость пребывания на незнакомой враждебной территории. Но в данном случае существенно важно то, что социал-демократия действует в интересах общества, нуждающегося в защите от еще более усилившихся групп богачей с особыми интересами, которые, чувствуя себя очень уверенно, предпринимают множество нападок на институциональный плюрализм. Одновременно в защите нуждаются и политические инструменты борьбы со злоупотреблениями, которым отдает предпочтение сама социал-демократия, как это происходит, например, когда хронический государственный долг, используемый для поддержания низких налогов, выдается за кейнсианское управление спросом. Демократия отнюдь не означает, что политическая власть должна иметь возможность делать все, что она пожелает, демократия должна защищать собственные интересы от тех, кто сосредоточил в своих руках основную власть, в чем нуждаются прежде всего те, кто обычно находится «по ту сторону» властных отношений.
