Андрей Паршев - Горькая теорема
Так что зарплата у нас — там, где ее платили, — была не ниже, а выше среднемировой. И это неизбежно. Ниже она и не может быть, так как не обеспечит в наших условиях физического выживания, просто не хватит средств на отопление, теплую одежду и питание. А ведь у нас цены на коммунальные услуги пока что ниже мировых раз в пять — десять! Если их учесть, то средняя зарплата горожанина у нас, можно сказать, выше еще раза в два–три!
Сейчас денежная составляющая зарплаты в России упала почти до уровня «третьего мира»: за май 1999 года — 70 долларов. Возникла ли для инвестора благоприятная ситуация? Да, но ненадолго. Впереди маячит более серьезный кризис потребительского рынка: рублевые цены на ликвидные товары должны подпрыгнуть до мировых уровней. Литр бензина, батон хлеба и 7 квт. ч электроэнергии должны стоить доллар. Мы не потянем такие цены с «третьемировой» зарплатой.
В силу ряда причин у нас принято ориентироваться на уровень зарплаты в развитых странах Запада. Да, там рабочий получает больше. Но то, что получает (пока) европейский и североамериканский рабочий, — это не экономическая категория, не плата за его рабочую силу, это нечто другое. Не буду объяснять почему, но зарплата американского рабочего — это не совсем зарплата, это скорее доля от эксплуатации всего мира. Она определяется не только и не столько рынком, но и, как говорится, административно–командным способом, то есть законом. По–моему, это что–то около 6 долларов в час. В любом случае такой зарплаты нам не видать, и потенциальный инвестор ориентируется на среднемировую цену рабочей силы, а не на зарплату в США. Кстати, буржуй есть буржуй, и не в последнюю очередь из–за стоимости рабочей силы производство перемещается в развивающиеся страны. Сам процесс перемещения производств в более выгодные регионы получил на Западе наименование «глобализация экономики».
И еще интересный момент.
При попытке сравнить нашу зарплату в производящих отраслях с аналогичной зарплатой в США сталкиваешься с некоторыми странностями. Не с чем сравнивать!
Не с чем сравнивать зарплату нашей швеи: в Штатах почти ничего не шьют; американские джинсы шьют в Таиланде.
Нельзя узнать, сколько получает американский сборщик радиоэлектронной аппаратуры: вся электроника производится в Юго–Восточной Азии.
А какова зарплата американского оружейника? Трудно сказать, ведь «Ремингтоны» и «Моссберги» уже давно делают в Бразилии и Мексике.
Сколько сейчас получает оптик с завода «Практика», известного нам по бывшей ГДР? Увы, фотоаппараты «Практика» собирают теперь на Тайване.
Так вот, даже если мы интегрируемся в мировую экономику, мы не можем рассчитывать на уровень зарплаты, принятый в западных странах и Японии. Мы должны смотреть на зарплату в Пакистане, Индии, Бразилии, Аргентине — странах–производителях. Причем это не касается зарплат бюджетников — в этих странах врачей и учителей гораздо меньше, чем у нас.
Той зарплаты, на которую согласен и может прожить среднемировой промышленный рабочий, в наших условиях не хватит не то что на расширенное, но и на простое воспроизводство рабочей силы. То есть нашему рабочему среднемировой зарплаты не хватит не только на то, чтобы вырастить детей, но и на то, чтобы прокормиться самому.
А что для нас значат коммунальные услуги?
Цитата из статьи профессора В. Клименко «Россия: тупик в конце тоннеля?» (Общественные науки. 1995. ╧ 5): «Чем холоднее климат и чем больше территория страны, тем выше уровень удельного потребления, обеспечивающий жителям данной страны приемлемые условия существования».
Если в странах с почти идеальным климатом (к ним относятся, например, Иордания, Кипр, Таиланд, Малайзия, Зимбабве) расходуется на создание «единицы комфорта» одна «единица энергии», то в других странах удельный расход выше. В Мексике — в 1,6 раза, в Южной Корее, Японии, Австрии, западноевропейских странах — в 2 — 2,5 раза, в США — в 5 раз, в России (обитаемая часть) — в 8 раз.
В список совершенно необходимых расходов россиянина входят расходы на шестимесячный отопительный сезон. Даже для европейца то, что мы расходуем на отопление, — чувствительная сумма, а для промышленного рабочего «третьего мира» — целое состояние. По мировым ценам на горючее это несколько тысяч долларов на семью из четырех человек — как раз зарплата всей семьи из «третьего мира».
Даже если наш рабочий обойдется инвестору дешевле западноевропейского, то уж перед малайским рабочим у нашего никакого преимущества нет. Конечно, наш рабочий может урезать свои запросы, но не ниже определенного прожиточного минимума. А у нас другой минимум, в отличие, например, от Филиппин.
Чтобы победить жителя «третьего мира» в конкурентной борьбе за рабочее место, наш рабочий должен согласиться на месячную зарплату, эквивалентную одной–двум заправкам бензобака высокооктановым бензином!
Доказательство
Итак, подытожим.
Из пяти составляющих общего объема затрат на любое производство в условиях нашей страны две (сырье и нерыночные изъятия) — не ниже среднемировых, а три (капитальные вложения, накладные расходы и минимально необходимая стоимость рабочей силы) — существенно, в несколько раз, выше.
Поэтому в условиях свободного перемещения капиталов ни один инвестор, ни наш, ни зарубежный, не будет вкладывать средства в развитие какого бы то ни было производства на территории России. И дело не в отсутствии патриотизма у наших капиталистов — дело в законах экономики, ориентированной на прибыль.
То есть каждый буржуй понимает, что значительная часть его денег, вложенная в российскую промышленность, будет потрачена просто на борьбу с неблагоприятными условиями, без всякой пользы для конечного продукта. Если этого не понимает инвестор, то понимает банкир, дающий инвестору кредит и проверяющий его бизнес–план.
Конечно, мы вольны выбирать экономическую модель развития общества, что и сделали несколько лет назад. Но при этом мы должны были хорошо себе представлять, что значительные отрасли нашей экономики (вся обрабатывающая помышленность, все товарное сельское хозяйство, бульшая часть сырьевой) попадут при вхождении в мировое экономическое пространство под уничтожающий удар действующих там экономических законов.
Да, голубая мечта наших реформаторов — неограниченное вхождение страны в «мировое экономическое пространство» — пока не исполнилась полностью. Но по ряду параметров мы уже близки к желанной цели. Правда, по мере приближения к идеалу жизнь из нашей экономики уходит. Изнашиваются инфраструктура и основные фонды, донашиваются и проедаются запасы. А каждый появившийся у нас доллар немедленно бежит туда, где он сможет получить большую, чем у нас, прибыль.
Возможно, вы уже догадываетесь почему.
И небольшое пояснение. Нигде в тексте вы не найдете указаний, что теорема действует только применительно к частным предприятиям, а государственные обладают иммунитетом. И все дело не в рынке, а в мировом рынке, а точнее, даже в мировом рынке промышленного капитала.
Наш народ и мировой рынок промышленного капитала — несовместимы. Либо одно — либо другое.
