Елена Котова - Откуда берутся деньги, Карл? Природа богатства и причины бедности
В отрасли № 1 изменилось строение капитала, то есть соотношение постоянной (оборудования) и переменной (рабочей силы) частей. «Стоимостное строение капитала, поскольку оно определяется его техническим строением и отражает это последнее, мы называем органическим строением капитала… Капиталы, которые содержат больший процент постоянного и, следовательно, меньший процент переменного капитала, чем средний общественный капитал, мы называем капиталами высокого строения…»[3]
Теперь уже в отрасли № 2 строение капитала ниже, а норма прибыли выше, хотя вчера было наоборот. Норма прибыли во второй отрасли выше? Все повалили в нее!
В отрасли № 2 начинаются те же процессы… Капиталы конкурируют, изобретают новые прибамбасы для стиральных машин. В этой отрасли растет органическое строение капитала, то есть «стоимостное строение, которое определяется техническим»[4]. Она становится более капиталоемкой, норма прибыли в ней снижается, а объем производства и прибыли растут. Пятьдесят лет назад стиральные машины были у единиц, сейчас они в каждой семье.
Тут выясняется, что есть еще третья, пятая, двенадцатая отрасли, в которых низкое строение капитала помогает каким-то недоумкам получать более высокую норму прибыли. Немедленно туда! Снова изобретать, совершенствовать… И душить, душить недоумков! Вот, собственно, откуда и берутся деньги. Все просто.
«Низкое строение капитала» – это когда отношение капитала, затраченного на покупку рабочей силы, к капиталу, воплотившемуся в оборудование, ниже, чем в среднем в обществе. Капитал стремится в такие, менее капиталоемкие отрасли и тут же поднимает их капиталоемкость! Казалось бы, против собственных интересов модернизирует сначала одну отрасль, потом другую, третью… Каждый согласится, что лет 12 назад плазменные телевизоры стоили 300–350 тысяч рублей, а сегодня 100, а то и 60 тысяч, а это объяснить можно только снижением нормы прибыли и себестоимости. А себестоимость снижается за счет более современного оборудования, сокращения расходов на переменный капитал и, значит, опять-таки за счет снижения нормы прибыли. Вот так парадоксально все и крутится!
Тогда как же сфера ИТ, где пацаны в трениках из всего постоянного капитала одним компом обходятся? Там самая высокая конкуренция, все туда рвутся, чтобы делать деньги, обходясь только трениками и компом. Но стоило Гейтсу, а потом Джобсу зайти в эту отрасль с огромным капиталом, как лицо отрасли изменилось. Огромный капитал позволил создать и новую операционку, и новые приложения. И пацаны, хоть нередко и заколачивают огромные деньги, остались на подтанцовке, конкурируя только за продажу «Майкрософту» и «Яблоку» отдельных примочек.
А как же нефтянка, где капиталоемкость колоссальная – и буровые, и нефтепроводы, – а норма прибыли тем не менее сумасшедшая? Так у нас же триллер, забыли?
Труд – отец богатства, а природа – его мать…
Кстати, а почему все не рвутся в сельское хозяйство? Трудоемкую и относительно низкокапиталоемкую отрасль? «На пальцах» ответ прост – нет дорог, хранилищ, сетей сбыта. Ну хорошо, это у нас. А в других, передовых странах, где все это есть? Да потому, что земля конечна! Можно сделать неограниченное количество станков, изобрести массу новых приложений для компов, никто не мешает. А землю из-под земли не достать, пардон за каламбур. Ее можно купить, конечно, но стоит она о-го-го сколько, а это тот же капитал. И за видимостью, что агробизнес – отрасль исключительно трудоемкая, скрыта земля. Именно она при сравнительно скромных остальных вложениях дает возможность труду создавать огромную стоимость.
Маркс объясняет, что собственники земли могут стричь с нее купоны – земельную ренту. Если они сдают землю в аренду, рента – это арендная плата. Если у них свое производство, рента – это та дополнительная стоимость, которую к труду добавляет земля. Природа.
В нефтянке то же самое. Месторождений мало. Нефтяники получают ренту с владения природным богатством. Окупаются и буровые, и нефтепроводы, и еще остается огромная прибыль. То же с алюминием, кобальтом, золотом. Владение месторождением – это естественная монополия, и именно Маркс показал, как вычленить в прибыли созданное трудом и дарованное природой.
Конечно, нефтяники конкурируют между собой. Если их месторождения сопоставимы, то… Снова в игру вступает ключевой закон тенденции нормы прибыли к понижению. Идет внедрение более передовых и капиталоемких способов добычи, которые, с одной стороны, понижают норму прибыли, а с другой – позволяют использовать месторождение намного дольше и добывать нефть дешевле. Так что и в отраслях с естественными монополиями ключевой закон работает. Но главное тут – ограниченность природного ресурса. Кто сумел захватить, купить лучшие месторождения – тот на коне. Просто? Да уж, несложно. Когда Маркс вам все объяснил.
Как же насчет конкуренции?
Технический прогресс обходит Россию стороной. В экономике всех передовых стран постоянно идет модернизация – под действием закона понижения нормы прибыли. У нас же она никак не желает начаться: с конкуренцией напряженка.
Иностранный капитал мы не очень-то любим. В «стратегических отраслях» у нас в основном государственные компании, которым конкурировать незачем и не с кем. Но главное – Маркс объяснил и это – для конкуренции и свободного «перелива капитала между отраслями» (его выражение) нужна мобильность факторов производства.
Свобода перемещения рабочей силы, капитала, товаров и услуг – сегодня в Евросоюзе их называют «четырьмя свободами» – ключевое понятие развития. Свобода капитала позволяет ему вкладываться туда, где ниже затраты или где выше прибыль. Свобода рабочей силы дает ей возможность переезжать с места на место, работать там, где на нее выше спрос и зарплата. И товарам, и услугам тоже нужна мобильность, чтобы оказаться там, где они востребованы.
С четырьмя свободами у нас однозначно беда. Попробуйте вместо Ярославля, где вы производите, к примеру, шины, открыть такое же производство, скажем, в Кургане, потому что это дешевле, чем отгружать в Курган шины из Ярославля. Для начала надо закупить новое оборудование за границей – а это налоги и таможенные сборы. В Кургане надо с нуля научить рабочих на нем работать, по второму разу купить чиновников, налоговую и пожарников. Подумаешь и скажешь: «Ну его к лешему».
Громадная территория и неразвитая инфраструктура – железные дороги и автотрассы – мешают эффективному перемещению товаров, сырья и оборудования к местам спроса. Масса россиян не видит перспектив заработка потому, что туда, где они живут, не идет капитал, а сами они немобильны. Дай бог, если пара миллионов из 80 млн активного населения поменяют место жительства ради новой работы, чтобы найти деньги.
Все это знают, только что из того? Иностранный капитал пускать «куда ему вздумается» – опасно. Приватизировать землю и продать ее капиталу, чтобы он на ней развивался, – ни-ни. Недра, месторождения? Только в горах Забайкалья зарыта вся таблица Менделеева, но подпустить к ней капитал, особенно иностранный, – упаси господь, это распродажа Родины. Инфраструктуру развивать – денег нет. Так их и нет, потому что государство сидит на своем богатстве, как собака на сене, у него самого нет денег, чтобы освоить что недра, что землю. Модернизация кончается, не начавшись. Оставаясь только в федеральных программах… Марксов закон тенденции нормы прибыли к понижению, который парадоксальным образом заставляет капитал увеличивать производство и объем прибыли, а значит, и ВВП на душу населения, требует конкуренции. А она работает тем полнее, чем выше мобильность всех факторов производства. Это, пожалуй, главное – если попросту, – что вытекает из этого закона для понимания нашего сегодняшнего устройства.
Банки и ростовщики
Вслед за промышленным капиталом, вслед за земельной и в целом природной рентой Маркс анализирует не менее пристально банки, разбирает по винтикам и эту форму капитала. Когда мы наблюдали, как внутри одной отрасли меняется строение капитала, мы видели конкуренцию. А вот между отраслями конкуренции нет, производство ботинок не конкурирует с производством вертолетов. Точно так же, пишет Маркс, не конкурируют промышленники с банкирами. Между ними другие отношения – добровольная дележка.
Банковский капитал ничего не производит, он существует в виде денег, которые не превращаются в товар, попутно добавляя к нему новую стоимость. Банк всего лишь дает кредит промышленнику, а уж тот превращает эти деньги в капитал. На заемных деньгах его производство растет быстрее, чем если бы промышленник крутился только на собственном капитале.
Для банка же его деньги – капитал с самого начала, раз они приносят прибыль в виде процентов. Но банк ничего не производит, откуда проценты? Маркс объясняет: прибылью с банком делится промышленник.
