Светлана Барсукова - Эссе о неформальной экономике, или 16 оттенков серого
Вместе с реанимацией государственности коррупция приобрела централизованный характер, когда выход на «ключевые» уровни коррупционных пирамид избавляет от поборов нижестоящих чиновников.
Если коррупция гнездится на низовом уровне, то у предпринимателя есть пространство для маневра – не удалось «решить вопрос» с одним чиновником, можно попытаться договориться с другим и т. д. Такой «рынок» коррупционных услуг снижает размер взятки. При централизованной коррупции решения, от которых зависит бизнес, принимаются на более высоком уровне и очень ограниченным кругом лиц. Централизация коррупции привела к росту конкуренции за покровительство высоких начальников. Доступ к ним ограничен, что ведет к сокращению числа взяток и увеличению их размеров.
В условиях централизованной коррупции борьба с нею либо ведется чисто формально и захватывает только нижние этажи коррупционной пирамиды, либо вырождается в противоборство разных сетей («молодые коррупционеры» против «старых коррупционеров», таможенники против прокуратуры и т. д.).
Второе. Коррупция институционализируется, т. е. превращается в неформальный институт защиты прав собственности. Коррупционные отношения с властью стали неотъемлемым элементом развития бизнеса. На смену одноразовым взяткам пришли устойчивые теневые схемы коррупционного сотрудничества бизнеса и власти. Чиновники не вымогают взятки, они работают «в доле» с бизнесом, обеспечивая возможности развития. Институциональная коррупция удобнее с точки зрения бизнеса, чем неупорядоченная, но массовая практика поборов. Поэтому бизнес, платя все больше, демонстрирует все меньшую склонность к протесту: стабильность системы примиряет с ее неэффективностью. Это типичная институциональная ловушка, когда система неэффективна, но устойчива.
Третье. Коррупция от «рыночной» смещается к «клановой». Если с помощью «рыночной» коррупции решают вопросы те, кто может заплатить, то «клановая» оставляет такую возможность только для «своих». С остальными ведется показательная антикоррупционная борьба.
В России самый надежный способ быстрого обогащения, кроме нефти и газа, – это получение госзаказов. Круг бизнесменов, получающих самые крупные государственные заказы, оказывается родственниками, партнерами по спорту или просто друзьями высокопоставленных чиновников. Власть выдает карт-бланш на быстрое и гарантированное обогащение только «своим» на условиях теневого участия в прибыли.
Четвертое. Меняется роль чиновника. В 1990-е годы законы были «плохими» – неадекватными, противоречивыми, с огромными «дырами». И это не удивительно: одни законы сохранилась с советского периода, другие были списаны с западного законодательства, третьи воплощали наивные мечты младореформаторов. Коррупция обслуживала развитие бизнеса в условиях нормативного плюрализма и множественных правовых «дыр». Любого предпринимателя можно было осудить за нарушение какого-то закона, и чиновник за взятку проводил бизнес по этому «минному полю», помогал «поймать рыбку в мутной воде». В этих условиях коррупция увязывала неадекватные законы с реальными возможностями и потребностями бизнеса.
В 2000-е годы ситуация изменилась. Законы стали «хорошими», они взаимоувязаны, в них меньше «дыр». Бизнес вполне может обойтись без помощи чиновника, работая в соответствии с законом. В этой ситуации чиновники начали торговать не «буквой», но «духом» закона, взяв на себя роль интерпретаторов законов с позиций национальных интересов. Чиновник сменил роль лоцмана в пространстве «плохих» законов на роль гуру в условиях «хорошего» законодательства. И теперь, чтобы получить государственный заказ или просто спасти бизнес от государственного поглощения, недостаточно быть законопослушным бизнесменом, нужно быть «на хорошем счету» у власти. Бизнес, понимая ненадежность формальной защиты прав собственности, пытается заручиться поддержкой власти, используя коррупционные схемы.
Всем велено «ждать и бояться». В этих условиях коррупция из наступательной превратилась в оборонительную стратегию бизнеса. Другими словами, от коррупции, направленной на «захват государства», перешли к коррупции, спасающей от «захвата бизнеса».
Пятое. Изменился субъектный состав коррупционеров. На рынке коррупционных услуг клерков-бюрократов потеснили люди в погонах. Коррупционный рынок, созданный вокруг правоохранительных структур, опирается на вольную интерпретацию законов и селективность применения репрессий. Суды, лишь формально имея статус независимых, реально стоят на стороне правоохранительных органов, потакая слабой доказательной базе обвинения. Практически полное отсутствие оправдательных приговоров в наших судах – тому свидетельство. Согласно опросам предпринимателей, по степени коррумпированности «пальма первенства» принадлежит правоохранительным органам.
Коррупционный «патронаж» бизнеса со стороны власти держится не на «плохих» законах, а на качестве правоприменения, селективном правосудии и вольности в интерпретации формальных норм.
Изменение характера деловой коррупции в постсоветской России
Без покровительства со стороны власти бизнес может иметь серьезные проблемы как нарушитель не «буквы», но «духа» закона.
И бизнес, чтобы избежать таких проблем, готов «прибыльно сотрудничать» с властью. «Прибыльное сотрудничество» – это патронирование чиновниками и силовиками частного бизнеса и получение за это вознаграждения, которое они воспринимают как свою «законную» долю прибыли, а население и закон трактуют такие платежи как коррупцию.
* * *В боях без правил бизнес сдает позиции, надеясь, что ему зачтется добровольная сдача. В условиях, когда целесообразность (национальная, региональная или муниципальная) ставится выше закона, все зависит от того, какой клан чиновников захватывает право трактовать эту самую целесообразность. Что делает положение иллюзорно стабильным. Если раньше чиновники торговали подписями на разрешительных документах, то теперь они торгуют правом интерпретировать народные интересы. И это право в пост-юкосовский период не оспаривается крупным бизнесом, не говоря уже о малом.
У каждого свое прочтение. Для меня книга Э. Панеях – летопись того, как постепенно набирал силу этот процесс. Это рассказ про то, как предприниматели, увлеченно создавая неформальные правила игры с властью, не заметили, что началась новая игра. Как верно подметил шварцевский Дракон, «настоящая война начинается вдруг…». В новых боях без правил есть, конечно, свои правила. И, отлеживаясь в нокаутах, бизнесу предстоит их осознать. Тот факт, что соперники представляют разные весовые категории, придает зрелищности, но лишает интриги.
