Дамбиса Мойо - Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди
То же вы видим в сделках с акциями и облигациями, которые технология сделала очень быстрыми и эффективными.
Если трейдер А хочет продать долю в General Electric по цене 15 долларов, технология дает ему возможность найти (или не найти) подходящего покупателя Б всего за несколько секунд и тут же совершить сделку через компьютер. Но технология может зайти слишком далеко — я имею в виду так называемый высокочастотный трейдинг.[76]
Вернемся к трейдеру А и трейдеру Б. Между двумя людьми произошла простая транзакция, которая заняла около пяти секунд. Что же сделали финансовые институты? Они создали сверхбыстрые компьютерные системы, которые работают с такой скоростью, что реагируют на намерение трейдера А продать и намерение трейдера Б купить, прежде чем те увидят друг друга. Тогда эти высокочастотные трейдеры могут вмешаться, купить и продать все, прежде чем произойдет «нормальная» транзакция, и между тем получить доход за счет комиссии и с продавца, и с покупателя за их непрошеное, но при этом совершенно законное участие. По недавней оценке консалтинговой компании Tabb Group, на высокочастотный трейдинг приходится целых 73% ежедневного объема капитала в США, и эта доля выросла с 30% в 2005 году. В США траты на банковские информационные системы достигнут 43,5 миллиарда долларов в 2009 году по сравнению с 42,9 миллиарда в 2008 году, по данным бостонской исследовательской фирмы Celent LLC.[77]
Так что же сделала эта технология, кроме как ввела посредника и дала возможность больше заработать и быстро заработать. Зачем нужно это техническое улучшение? Общество несет значительные расходы по меньшей мере по двум статьям: во-первых, сборы, которые платят биржи брокерам за участие, было бы лучше пустить на продуктивные инвестиции; и, во-вторых, обещание большого вознаграждения создателям более крупной, быстрой и технически продвинутой мышеловки отвлекает самые талантливые и творческие умы от таких вопросов, как решение энергетических проблем, исследования рака или производство продовольствия во благо всего общества (а не кучки людей). Это не довод против свободы рынка — это лишь объяснение, как можно принести пользу всему обществу.
Итак, возвращаясь на кухню, зацикленность на гиперэффективности финансовых рынков не только предлагает лишь отдельные незначительные выгоды, которые в лучшем случае имеют минимальное значение (понятие убывающей доходности), но и влечет дополнительные расходы (для общества).
В последние десять лет производительность в США увеличилась, но примерно за тот же период в Китае зафиксирован самый быстрый в мире рост производительности. Хотя США, бесспорно, остаются глобальным лидером технического прогресса, что повышает производительность и эффективность в применении как труда, так и капитала, возникают тревожные тенденции увеличения инвестиций в повышение производительности, когда все выгоды идут относительно небольшому сегменту населения, зачастую не принося прямой или широкой пользы обществу. Например, миллиарды долларов направляются сейчас в крупные инвестиции в таких технических областях, как высокоэффективный трейдинг (с явно низкой экономической пользой), вместо, допустим, инвестиций в такие важные сектора, как энергоэффективность, продовольственная безопасность и здравоохранение.
Здравоохранение
Хотя в основном технологии распределяются по финансовым секторам, над горизонтом быстро восходит то, что сэр Джон Олдем, врач и советник правительства Великобритании по вопросам перспектив здравоохранения, назвал «цунами медицинских нужд».
По его оценке, между 2010 и 2050 годами количество людей в возрасте 65 лет и старше увеличится на Западе на 252%. Почти одновременно на 164% увеличится количество пациентов с диабетом, причем больше всего увеличится число больных диабетом типа 2, который связан с образом жизни, в частности с питанием. И в довершение всего с 2010 по 2014 год (всего через четыре года после того, как выйдет эта книга) 60% легиона диабетиков (то есть большинство) будет иметь более одного хронического заболевания, в том числе, но не исключительно, хронические заболевания сердца, мышечные и сосудистые проблемы и неврологические осложнения. Следовательно, хотя мы и продлеваем людям жизнь, но одновременно удлиняется продолжительность их болезней. В Великобритании 75% больничных пациентов уже страдают от хронических заболеваний.
Поразительно, какое это бремя расходов. А демографические сдвиги неумолимы. В 2010 году 70% средств на здравоохранение и соцобеспечение в Великобритании должны быть потрачены на пациентов с хроническими заболеваниями, а две трети экстренных случаев связаны с обострением этих заболеваний. Данные по болезни Альцгеймера тоже отрезвляют. По оценкам, в 2010 году стоимость деменции для мира составляет 604 миллиарда долларов. Примерно 70% расходов приходятся на Западную Европу и Северную Америку. По прогнозам ассоциации болезни Альцгеймера в США, количество американцев в возрасте 65 лет и старше, которые больны или заболеют болезнью Альцгеймера, увеличится с 5,1 миллиона в 2010 году до 13,5 миллиона в 2050 году. За тот же период затраты на уход за больными, как ожидается, взлетит на чудовищную высоту в 1 триллион долларов. Так как увеличилась продолжительность жизни, то расходы, связанные с возрастными недугами, не могут не лечь изнурительным бременем на экономику. По прогнозам McKinsey, к 2065 году расходы на здравоохранение в США составят 100% ВВП страны, а вскоре их догонит Япония и главные европейские страны. Поскольку в силу своей природы такое положение дел не может тянуться вечно, что-то должно сломаться.
При теперешнем положении дел выбор кажется довольно ясным, хотя и нелегким. В следующие годы государства будут вынуждены меньше тратить на медицину и встретить политическими мерами реакцию недовольства на такое решение. Также неизбежно пострадают и другие (финансируемые государством) связанные сектора экономики, такие как образование, инфраструктура или национальная безопасность.
Другой выбор, ничуть не более приятный, требует глубоких и широких преобразований в сторону, как считает сэр Джон Олдем, переноса ответственности за здравоохранение с больниц на отдельных людей. Трудная задача, учитывая привитые Западу социальные нормы, культуру фастфуда и заедание проблем.
По прогнозам, в 2010 году около 40% первоклассников (в возрасте около 6 лет) будут страдать ожирением. Ожирение — самая частая причина диабета, с ним часто приходят заболевания сердца и почек и другие хронические болезни. Множество врачей всего промышленного Запада согласны в том, что это поколение шестилетних детей будет первым, которое проживет меньше, чем предыдущее поколение.
