Джордж Акерлоф - Spiritus Аnimalis, или Как человеческая психология управляет экономикой
Реакцию тех, кто не разбирается в экономике, объяснить достаточно просто. Люди рассматривают увеличение оклада как вознаграждение. Они не понимают, что рост зарплат отчасти происходит вследствие инфляции. Этим же объясняется боязнь того, что инфляция сделает их беднее, представление о том, что конкуренция не приведет к коррекции зарплаты в соответствии с инфляцией, опасения за стоимость обучения в будущем, а также удовольствие от того, что рост их зарплаты поспевает за инфляцией.
Еще один довод в пользу выбораДавайте посмотрим на то, как соотносятся уровни инфляции и безработицы с течением времени, чтобы в очередной раз продемонстрировать денежную иллюзию у работников. Наряду с нежеланием сокращать зарплату, эти данные — еще один довод в пользу существования выбора между инфляцией и безработицей. Если работники действительно испытывают дополнительное удовлетворение от того, что их зарплата поспевает за инфляцией, то, следовательно, чтобы сделать им приятное, при растущей инфляции работодатели должны платить зарплату с пониженной покупательской способностью[207]. Это хорошая новость для работодателей: ведь так они смогут сэкономить на оплате труда. По мере повышения инфляции устойчивый уровень безработицы должен снижаться.
Существуют некоторые данные в пользу того, что при низком уровне инфляции в трудовых договорах денежная иллюзия отражается, но с повышением этого уровня на них все больше начинают влиять инфляционные ожидания[208]. Представляется, что, когда инфляционные ожидания близки к нулю, они не сказываются на повышении зарплат. В противном случае уровень ожиданий и зарплат зависят друг от друга пропорционально[209]. Это совпадает с представлением о том, что, при низкой инфляции работники не считают работодателя обязанным по справедливости дать им прибавку. Но, когда инфляция возрастает, они решают, что работодатель должен это сделать[210].
Трудно определить, как на кривые Филлипса влияют инфляционные ожидания. Но экономическую политику приходится проводить в реальных условиях, где логичны сомнения. Мы не отрицаем саму теорию естественного уровня. Мы считаем, что у нее верное основание: инфляционные ожидания действительно влияют на зарплаты и цены. Но мы не согласны с тем, что это влияние всегда пропорционально. Наши модели и расчеты показывают, что сомнения в данном случае вполне обоснованны, особенно при низкой инфляции.
Джордж Акерлоф вспоминает событие, произошедшее с ним более чем 40 лет назад. Весной 1964 г. он слушал в Массачусетском технологическом институте курс по монетарной теории, который читал Пол Самуэльсон. Тот поведал студентам, что Раймонд Сонье, один из членов Совета экономических консультантов при президенте Дуайте Эйзенхауэре высказал следующее соображение: в краткосрочном плане можно достичь низкого уровня безработицы за счет высокой инфляции. Но как только произойдет инфляция, инфляционные ожидания усилятся, так что поддержание низкого уровня безработицы приведет к еще большей инфляции. Это умозаключение должно быть знакомо читателю — хотя оно прозвучало из уст Самуэльсона, а не Милтона Фридмена.
Однако вывод из этого Самуэльсон сделал не такой, как Фридмен. Признав идею небезынтересной, он заключил, что она не отражает реальные процессы, происходящие в мире. И если органы, отвечающие за денежно-кредитную и бюджетную политику, начнут действовать исходя из этой ошибочной идеи, мы будем постоянно иметь повышенный уровень безработицы. Самуэльсон думал о той «сверхнормативной» безработице — сопоставимой по числу жертв с населением Бостона, Детройта и Сан-Франциско вместе взятых, — о которой мы говорили ранее. И сегодня его логика представляется нам не менее убедительной, чем сорок с лишним лет назад.
Есть много причин, по которым теория естественного уровня не совсем верна. Зарплаты и цены устанавливаются исходя из множества соображений, связанных с денежной иллюзией и справедливостью, и они противоречат постулатам этой теории. Мы не должны принимать ее безоговорочно.
Пример с севераОбратимся к нашему северному соседу за примером того, как сбылись опасения Самуэльсона. Канада дает нам яркий пример того, к чему может привести отрицание выбора между инфляцией и безработицей. В 1990-е экономика США находилась на гребне волны, однако в Канаде происходил, по выражению выдающегося канадского экономиста Пьера Фортена, «великий канадский экономический спад»[211].
Фортен сравнил его с Великой депрессией 1930-х. Мерой, которую он использовал, было совокупное падение доли работающего населения страны трудоспособного возраста по отношению к пиковым показателям. В 1996 г. этот показатель уже составлял 30% от аналогичного показателя в США во время Великой депрессии[212]. Фортен сделал вывод, что та рецессия была ненамного хуже. В 1996 г. он не мог знать, что на восстановление экономики потребуется еще четыре года.
Фортен составил большой список возможных причин экономического спада, включая торговую и бюджетную политику, уровень минимальной зарплаты и жесткую кредитно-денежную политику — и при этом довольно быстро отмел все причины, за исключением последней.
В 1987 г. канадцы выбрали нового главу своего Центробанка, Джона Кроу. Кроу родился в Лондоне, окончил Оксфорд, двенадцать лет проработал в Международном валютном фонде, а затем перешел в научно-исследовательский отдел Банка Канады. Там он уверенно поднимался по служебной лестнице: заместитель начальника научноисследовательского отдела, начальник научно-исследовательского отдела, советник управляющего, заместитель управляющего. Когда Кроу занял пост управляющего, инфляция составляла 4,8%. Обязанность банка сохранять стабильные цены он воспринял со всей серьезностью. Кроу твердо верил и в теорию естественного уровня, и в способность Центробанка снизить инфляцию. Последнюю задачу он выполнил успешно: в 1993 г. инфляция снизилась до 1,8% — но за это пришлось заплатить ужасную цену[213]. Безработица достигла уровня, невиданного со времен Великой депрессии. В 1992 г. она составляла 11,3%[214].
И все же Кроу гордился достигнутым. С его точки зрения, издержки снижения инфляции были временными, тогда как выгоды, вследствие изменившихся ожиданий, должны были быть постоянными. Кроу защищал свою политику так энергично, что канадская пресса называла его «агрессивным и резким». В 1994 г. его сменил Гордон Тиссен, который, в отличие от своего предшественника, был безупречно вежлив. Но и он был взращен в том же питомнике Банка Канады, что и Кроу, поэтому на протяжении еще семи лет продолжал политику своего предшественника, нацеленную на радикальное снижение инфляции.
