Григорий Марченко - Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане
Этого мы в институте точно не проходили!
Сделать из капитализма социализм, заметил в одной из своих публикаций Лешек Бальцерович, – все равно, что достать из аквариума золотых рыбок и сварить из них уху. Но сделать из социализма капитализм – значит попытаться превратить уху обратно в аквариум с золотыми рыбками.
Что правда, то правда.
Будучи по образованию экономистом (закончил экономический факультет МГИМО в 1984 году), я, разумеется, читал массу трудов, трактовавших вопросы перехода от капитализма к экономике социалистической. Но в том и дело, что в тот момент, когда в СССР началась экономическая «ломка», уже ни для какой цели не нужны были эти, написанные отличниками марксизма труды, в которых снисходительно доказывалось, что мировая экономика неминуемо придет к социализму сама и вся целиком: это же очевидно, Ватсон. Однако очи видели совсем другое: на практике социалистическая экономика стремительно сыпалась, разваливалась, исчезала. Остро требовались работы с «зеркальной» проблематикой, описывавшие закономерности как раз обратного перехода, от ухи к золотым рыбкам – но именно их, по понятным причинам, не существовало. (Кто бы мог подумать, что когда они появятся, то материалом для них послужат, в том числе, биографии хорошо знакомых мне людей.)
Выбора не было ни у одной из пятнадцати республик бывшего СССР: на руинах умирающей социалистической экономики каждая из них должна была создать свою собственную жизнеспособную систему хозяйствования. На путь реформ все пятнадцать вышли из одной точки. Но двигались с разной скоростью, разными способами, по разным маршрутам – и потому результат этого движения у каждой из них на сегодня тоже очень разный.
Казахстан – страна со стремительно растущей экономикой.
Разумеется, у нас есть нефть, металлы, масса других природных богатств. Но само по себе сырьевое изобилие далеко не всегда гарантирует экономический рост: недаром же возник термин «сырьевое проклятие». А уж уровень развития финансового сектора, тем паче, сопряжен с уровнем цен на углеводороды или объемом их запасов совсем не однозначно. (Будь это иначе, финансовая столица Европы находилась бы не в Лондоне, а сильно восточнее.) Характерно, кстати, что за тот период, когда ВВП Казахстана удвоился, наш национальный финансовый сектор вырос в шесть (!) раз. Естественно, на восходящем движении быстрее растут и финансы. Но, по предварительным оценкам, увеличиться они должны были в три раза – никак не в шесть. «Лишнее» удвоение – результат грамотно и последовательно проведенных институциональных реформ.
Так почему наши казахстанские реформы привели к хорошему результату? Вопрос имеет смысл поставить даже шире, а именно: существует ли в принципе некий универсальный (и формализуемый) путь, двигаясь по которому, любая страна суверенностью придет к процветанию и стабильности?
Вообще-то, к настоящему времени уже оформилась специальная экономическая научная дисциплина – так называемая «транзитология» (transitology), которая изучает проблемы перехода из одного социально-экономического состояния в другое не в марксистском ключе. Один из ее базовых выводов, насколько приходилось читать, таков: формы посткоммунистической трансформации экономики с неизбежностью различны в разных странах. Иными словами, путь, по которому следует идти к процветанию и экономическому росту, каждая страна должна искать эмпирически: на транзитологию рассчитывать не стоит. Ну это-то мы интуитивно понимали и до чтения трудов Сакса и Штиглица.
Ни сам я, ни большинство тех людей, вместе с которыми мне посчастливилось осуществлять ряд реформ казахстанских финансов, точно не были озабочены погружением в чистую теорию. Было совершенно очевидно, что ответы на вопросы, стоящие именно перед нами, придется искать пытливо, самостоятельно – и чисто практически. А уж потом, по мере успешности реализации найденных решений, под них, возможно, подведут достойную теоретическую базу. Может, даже книжки напишут.
Вот фиксация чужого практического опыта оказалась нам сильно кстати. В прошлом веке многие страны из категории развивающихся достаточно успешно проделали путь от бедности к экономическому процветанию. Основой их экономического роста были, как правило, экономические теории западного толка, хотя на практике эти теории и применялись самым различным образом. Но, несмотря на различия, а возможно, как раз благодаря им, практический опыт государств, проводивших успешные финансовые реформы, оказался для нас уникальным по своей ценности. Пригодились знания о чилийской пенсионной реформе и об ипотечной системе Малайзии. О структуре и функциях почтово-сберегательной системы Японии. О практике государственного инвестирования Сингапура, о немецких строительно-сберегательных кассах, о принципах деятельности Национального фонда Норвегии – полное перечисление источников получилось бы очень долгим. В выборе решений мы были достаточно эклектичны и брали их там, где видели лучшее. В том числе потому, что понимали: казахстанские реформы не могут быть полностью скопированы с неких образцов, пусть сколь угодно удачных. Их характер неминуемо должен быть (и будет!) скорректирован массой факторов – региональных, политических, социальных, национальных. А еще важно помнить, что, помимо объективных факторов, есть субъективные. И реально неизвестно, какие из них – субъективные или объективные – сильнее.
Например, роль личности в истории. Решающим моментом успеха именно казахстанских реформ явилась, безусловно, мощная и определенно выраженная воля президента. Если бы реформы не имели сильной политической поддержки со стороны Н. А. Назарбаева, ничего бы, пожалуй, не получилось. Без решимости лидера страны ориентироваться на лучшие мировые образцы финансисты могли сколь угодно долго рассказывать в парламенте о Базельских стандартах или принципах чилийской пенсионной системы. Кто в Казахстане слышал о них в середине 90-х? Кто захотел бы проводить их в жизнь?
И, кроме того, существовал еще один субъективный фактор – на момент проведения финансовых реформ в стране сложилась команда сильных и ответственных профессионалов.
В теории менеджмента существует известное противопоставление «лидер – менеджер». Лидер – тот, кто определяет задачи и пути их решения. Менеджер – грамотный исполнитель намеченных задач. В нашем случае подобного разделения не получилось: мы вначале определяли задачи, а затем сами же занимались их реализацией. Мы действовали и как лидеры, и как менеджеры, мы ставили серьезные цели и стремились к их достижению, исходя из чисто практических задач каждого дня.
