Роман Петров - Реконизм. Как информационные технологии делают репутацию сильнее власти, а открытость — безопаснее приватности
Число Данбара — биологическое ограничение на количество постоянных социальных связей, которые человек может поддерживать. Поддержание таких связей предполагает знание отличительных черт индивида, его характера, а также социального положения, что требует значительных интеллектуальных способностей. Лежит в диапазоне от 100 до 230, чаще всего считается равным 150. Величина названа в честь английского антрополога Робина Данбара, который и предложил это число[96].
Источник: Dunbar, R.i.m. Neocortex Size as a Constraint on Group Size in Primates" [96]
Децентрализация
Если идея открытости и размытия границ приватности обычно вызывает эмоциональное сопротивление и страх, то идея децентрализованного принятия решений и управления проектами чаще провоцирует рациональные возражения. Вроде бы никто не против, но и энтузиазма особого не наблюдается, ведь известно, что отсутствие сильного лидера чаще оборачивается бардаком и базаром, а не плодотворной работой. Но не всё так печально.
Большинство из нас редко сталкивается с вопросами управления и принятия решения в больших группах. Маленькая команда действительно работает гораздо продуктивнее, если её члены соглашаются подчиниться лидеру, а не устраивать дискуссию и голосование по любому вопросу. Автоматически мы переносим эту же модель и на большие группы. Вернее, она сама переносится. Это не сознательное решение. Мы так устроены генетически — достаточно собрать вместе несколько человек, и волосатая обезьяна внутри нас тут же полезет выяснять, кто главнее. Но возникновение властной пирамиды — следствие, а не причина объединения людей во всё большие общественные структуры. И то, что эта пирамида, кроме присущих ей органически функций перераспределения ресурсов от слабых к сильным, всегда несла ещё и полезную нагрузку, вызвано лишь отсутствием альтернативы. Единственным доступным механизмом принятия коллективных решений было вече. А вече не масштабируется в принципе[17]. Экологическая ниша для общественных структур, превышающих размером несколько сотен человек, была абсолютно пуста. И её заполнили громоздкие, неэффективные иерархии с «солнцеликими» царями и вождями во главе. У людей не было способа выработки коллективных решений и реализации их иначе как с помощью властной вертикали.
Рост коэффициента полезного действия таких структур, то есть полезности их для всего общества в целом, а не только для элиты, и рост их масштаба происходили в направлении ограничения власти и децентрализации[100]. Например, наиболее значительный рост территории и влияния Древнеримского государства приходился на период республики. Императоры начали править Римом уже после того как он стал сверхдержавой. Превращение города Рима в гигантское государство неразрывно связано с системой Римского права, частью которого была республиканская форма правления. Рим стал первым в мире правовым государством, которое управлялось в соответствии со сводом законов, созданным путем коллективного обсуждения, а не «спущенным сверху» добрым царём. Результат говорит сам за себя.
Римское право
Римское право явилось образцом или прообразом правовых систем многих других государств, стало исторической основой романо-германской (континентальной) правовой семьи. Основным принципом Римского права является утверждение, что государство есть результат установленной договорённости между гражданами государства в целях решения всех правовых вопросов согласно заранее принятым общим консенсусом правилам. Этот принцип Римского права лёг в основу такой формы власти как республика, которая является на сегодняшний день самой распространённой. Римское правосознание рассматривает справедливость, выводимую из равноправия как основной принцип правореализации.
В Римской Республике была разработана трёхэтапная законотворческая процедура. Правом законодательной инициативы обладал каждый магистрат. Законопроект вывешивался им на Римском форуме, где римляне могли ознакомиться с ним и обсудить его. Все предложения по изменению законопроекта могли быть переданы самому магистрату. Затем народное собрание всеобщим голосованием принимало или отклоняло законопроект. Сенат как исполнительный орган Рима, осуществлял проверку процедуры принятия, при отсутствии нарушений закон вступал в силу. Некоторое время эта процедура с той или иной долей фикции сохранялась и в Римской империи. Затем законотворческая функция укрепилась в руках императора при некотором участии сената.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Римское_право
Ещё одна великая империя древности — Персия времён династии Ахеменидов — использовала другой механизм децентрализации власти. Персидская империя состояла из так называемых «сатрапий» — административно-территориальных единиц, имевших весьма широкую автономию[101]. Отношения между сатрапом и царём напоминали отношения вассала и сюзерена, а саму империю сегодня назвали бы федерацией или даже конфедерацией.
«Единственная сверхдержава» современности, США, возникла и достигла такого успеха во многом благодаря применению на практике идеи разделения властей как по горизонтали — на законодательную, исполнительную и судебную ветви, так и по вертикали — местные власти имеют очень широкие полномочия.
Изобретаемые человеком искусственные механизмы, ограничивающие разрушительное стремление «волосатой обезьяны» к беспредельному доминированию (верховенство права, разделение властей, права человека, регулярные выборы) делали возможным существование всё менее централизованных и всё более эффективных структур. Как было показано в предыдущей главе, развитие информационных технологий готовит почву для качественного скачка в этом направлении. Что может вырасти на этой почве?
Один из возможных при реконизме вариантов принятия коллективных решений возник в конце XVII века в Англии. Появление компьютерных сетей позволяет значительно расширить область его применения. Речь идет о рынке страхования Lloyd’s of London. Довольно часто Lloyd’s ошибочно считают страховой компанией, тогда как на самом деле это площадка, на которой встречаются страховщики и страхователи и заключают договоры по определённым правилам[84].
Принцип Lloyd’s
Lloyd’s получил своё название по имени Эдварда Ллойда, владельца лондонской кофейни, которая была популярна у моряков, купцов и судовладельцев. Здесь же часто заключались договоры страхования судов и грузов. Lloyd's изначально создавался как «кооператив» физических лиц, готовых нести ответственность всем своим имуществом за риски, которые они подписались страховать. От слова «подпись» (англ. underwrite) и пошло название их работы: андеррайтер. Разумеется, что у каждого конкретного андеррайтера кишка тонка, страховать целый корабль, и он мог бы принять ответственность на страхование, скажем 10% от его стоимости с тем, что остальные доли застрахуют другие андеррайтеры. Потому Lloyd's и есть «кооператив» — в одиночку большие риски страховать слабо, а «гуртом і батька легше бити».
Когда андеррайтер принимал риск на страхование, он писал, что готов застраховать часть риска по определенному тарифу согласно определенным стандартным условиям страхования. И, если корабль стоил 3000 фунтов, а андеррайтер был готов взять на себя 0.1 риска по тарифу 2%, то этому андеррайтеру причиталось 3000*10%*2%=6 фунтов страховой премии, и он обязывался выплатить 300 фунтов при наступлении убытка. Другие андеррайтеры разделяли между собой остальные 0.9 суммы, возможно ещё более мелкими кусками. Со временем этот механизм распределения риска развился настолько, что сегодня один завод, самолет или корабль страхуют не 10 и не 100, а иногда тысяча андеррайтеров, часть из которых объединилась в синдикаты.
Такой способ страхования очень надежен — маловероятно, что значительная часть андеррайтеров не смогут выплатить по риску ввиду полного обнищания. Сами лимиты, в пределах которых андеррайтер был способен принимать риски — строго контролировались собратьями по цеху, также Lloyd's контролировал честность андеррайтера, а само решение о выплате принималось не андеррайтером, а аварийными комиссарами, которые руководствовались правилами страхования. Было важно, чтобы набор рисков, (пожар, буря, захват пиратами) и правила страхования были обозначены до того как андеррайтеры начнут подписываться под риском — чтобы не вышло, что разные андеррайтеры имели в виду разные условия страхования, и страхователь, таким образом, не получит всю страховую выплату. Андеррайтеры, разумеется, не бегали по портам и судовладельцам, а сидели в своих офисах. Бегали брокеры. Их работа — оббежать рынок и разместить 100% риска, за что и получить свои комиссионные от клиента.
