Роберт Монкс - Корпократия
Пенсионные фонды как активные инвесторы все еще находятся в процессе достижения политической зрелости, и слишком часто царственные гендиректора смотрят на них свысока, когда они пытаются исполнять свои обязанности на годовых собраниях акционеров. Но не нужно богатого воображения, чтобы представить время, когда у пенсионных фондов появится и желание требовать к себе внимания и мускулы, чтобы добиваться своего. Возьмем, к примеру, организацию голосования по вопросу увольнения директоров крупной, но плохо работающей компании. Почти наверняка у пенсионных фондов в общей сложности будет достаточно большой пакет акций, чтобы сделать это. У них есть необходимый финансовый и юридический опыт, чтобы понимать, как этого добиться, во сколько им это обойдется и какие выгоды принесет. Они понимают, что понесут значительные издержки, если решат продать свои акции и реинвестировать деньги в другом месте, и знают, что по закону обязаны действовать в наилучших интересах своих вкладчиков. Будут они привлекать голоса акционеров или же просто донесут до руководства корпорации свое недовольство положением дел, пенсионные фонды будут действовать разумно и в своих собственных наилучших интересах — в полном соответствии с той моделью энергичных и информированных акционеров-собственников, появление которых предвидел конгресс, принимая законы в середине 1930-х годов.
Может, регуляторы посмотрели в хрустальный шар и увидели, что подлинная акционерная демократия в будущем станет «мешать» корпорациям, может, «Круглый стол бизнеса» уже видел это будущее и оно ему не нравилось, а может, NYSE чувствовала, что Американская фондовая биржа (АМЕХ) и Nasdaq с двумя классами акций дышат ей в затылок, — но 16–17 декабря 1986 года SEC провела слушания, инициировав процесс отмены правила «одна акция — один голос». Я был в числе выступавших и настаивал, чтобы комиссия не трогала эту норму, являющую собой суть корпоративного управления.
«Если SEC сейчас отменит правило „одна акция — один голос“, — говорил я, — она отречется и от целей корпоративной демократии, и от политики исполнения обязательств, данных пятьдесят лет назад». Кроме того, объяснял я, с практической точки зрения отказ от этого правила означает, что у менеджмента отпадет необходимость отвечать за свои действия перед акционерами, и указывал на иронию ситуации — слушания проводились в тот самый момент, когда возник класс активных, стремящихся влиять на принимаемые в компании решения акционеров. Наконец, я напомнил комиссии о том, что обратной дороги не будет: «После того как некоторое количество компаний проведут рекапитализацию, чтобы выпустить акции с разными правами голоса, у Нью-Йоркской фондовой биржи не будет ни политических, ни экономических шансов снова пересмотреть свою политику».
Я предложил рассмотреть наихудший вариант развития событий, к которому может привести лишение акционеров права голоса, — распад капиталистической системы в США. Когда собственники потеряют пусть даже теоретическую возможность контролировать свои компании или требовать отчета от своих менеджеров, корпорации перестанут обращать внимание даже на необходимость максимизировать прибыль. Бизнес распухнет, станет неповоротливым, результаты ухудшатся, и менеджер, предоставленный сам себе, переключится на собственное обогащение. Это еще не все. Как только станет очевидно, что механизмы корпоративного контроля — фикция, что капиталистическую вольницу слишком долго никто не регулирует, исчезнут логические обоснования невмешательства федерального правительства и властей штата в частную сферу. Госрегулирование предстанет единственной альтернативой. Последствия окажутся предсказуемо катастрофическими. Маятник качнется в обратную сторону, и американский корпоративный капитализм станет напоминать европейский корпоративный социализм.
Не поклянусь под присягой, что мои мрачные пророчества возымели эффект, но мне нравится так думать, потому что 7 июля 1988 года SEC четырьмя голосами против одного приняла компромиссное решение. Теперь биржи обязаны были не допускать к листингу любую корпорацию, действия которой ограничивали бы в правах голоса любой класс акционеров. Даже такое скромное изменение правил вызвало гнев «Круглого стола», который тут же подал иск против SEC на том основании, что она превысила свои полномочия, вмешавшись в вопросы корпоративного управления, традиционно находившиеся в компетенции штатов. Двумя годами позже, 12 июня 1990 года, Апелляционный суд федерального округа Колумбия согласился с «Круглым столом», жестко и единодушно отменив компромиссное правило:
«В 1934 году, — говорится в решении суда, — принимавший закон „О ценных бумагах и биржах“ конгресс исходил из предпосылки, что процедуры голосования на собраниях акционеров будут функционировать удовлетворительным образом при условии, что у инвесторов имеются необходимый для принятия ими решения объем информации и, возможно, прочие процессуальные гарантии. Регулирование же вариантов решений, которые должны приниматься акционерами, в его намерения со всей очевидностью не входило. Если комиссия теперь считает таковую предпосылку ошибочной, то по этому вопросу ей следует обращаться к конгрессу США. В том случае, если Комиссия наделит себя полномочиями по регулированию не только собственно процедур голосования, но и количества и распределения голосов, она тем самым присвоит себе права, предоставление которых явным образом не входило в намерения авторов закона „О ценных бумагах и биржах“».
Хотя апелляционный суд и постановил, что SEC не могла требовать от бирж, чтобы те настаивали на соблюдении принципа «одна акция — один голос», биржи сами не были готовы полностью отказаться от него. Это могло бы стать серьезной проблемой для «Круглого стола» и его союзников, поскольку этот принцип теоретически облегчает враждебные поглощения, но к тому моменту решение судьи Пауэлла по иску CTS Corporation к Dynamics Corp of America, принятое годом раньше[45], так ограничило возможности поглощений вообще и теоретического участия в них пенсионных фондов, что «Круглый стол» не видел необходимости искать у конгресса дополнительной защиты. Для тех штатов, которые могли бы бросить вызов абсолютной монархии «Круглого стола бизнеса» и директорского корпуса, наготове было простое решение. Как цинично выразился Марти Липтон, лучший в стране юрист по делам корпораций, после того как суд Делавэра принял нетипичное решение, признавшее ответственность директоров за пренебрежение своими обязанностями: «Что ж, впредь буду советовать своим клиентам регистрировать корпорации в других штатах».
