Милтон Фридман - Капитализм и свобода
Что касается того упора, который делается на федеральный бюджет в функции «балансира», ирония судьбы состоит в том, что самым нестабильным компонентом национального дохода в послевоенный период являются как раз федеральные расходы, причем нестабильность их вовсе не компенсирует колебаний других расходных компонентов. Федеральный бюджет не только не был «балансиром», компенсирующим другие факторы флуктуаций, он сам явился главным источником срывов и нестабильности.
Поскольку расходы федерального правительства занимают теперь столь важное место среди расходных статей экономики в целом, они не могут не оказывать на нее значительного воздействия. Поэтому в первую очередь необходимо, чтобы государство навело порядок в своем собственном хозяйстве и приняло меры, которые установят относительную стабильность в его собственном потоке расходов. Поступив таким образом, государство значительно уменьшило бы число корректировок, требующихся в других частях экономики. Пока оно этого не сделало, привычка государственных чиновников принимать уверенно-самодовольный тон школьных наставников, одергивающих непослушных школяров, выглядит нелепым фарсом. Разумеется, в этой манере нет ничего удивительного. Скверная привычка сваливать свои грехи на других не является монополией государственных чиновников.
Даже если согласиться с мнением, что федеральный бюджет можно и должно использовать в качестве «балансира» (я подробнее займусь этой точкой зрения ниже), нет никакой необходимости пользоваться для этой цели расходными статьями бюджета. Точно так же можно употребить для этой цели налоговые поступления. Сокращение национального дохода приводит к автоматическому и непропорционально большому сокращению государственного дохода от налоговых поступлений и таким образом ведет к дефициту федерального бюджета; во время бума все движется в обратном направлении. Если пойти дальше, то во время спадов налоги можно понижать, а во время подъемов — повышать. Конечно, политические соображения могут и здесь привести к асимметрии, ибо снижение налогов — это в политическом смысле более приемлемая мера, чем их повышение.
Если на практике теория «балансира» применялась к расходным статьям, то это происходило из-за наличия других факторов, вызывавших увеличение государственных расходов, в особенности из-за того, что интеллектуалы в массе своей верят в необходимость более активной роли государства в экономических и частных делах, иными словами, из-за торжества философии государства всеобщего благосостояния. В теории «балансира» эта философия нашла себе полезную союзницу; благодаря ей государственное вмешательство приняло больший масштаба, чем смогло бы без ее помощи.
Насколько по-иному обстояли бы сейчас дела, если бы теория «балансира» применялась не к расходным статьям, а к налоговым поступлениям. Представим себе, что каждый спад сопровождался бы снижением налогов и что политическая непопулярность увеличения налогов во время последующего подъема приводила бы к выступлениям против новых программ государственных расходов и к сокращению уже существующих программ. Может статься, федеральные расходы поглощали бы сейчас куда меньшую долю национального дохода — в основном из-за уменьшения сковывающего экономику и тянущего ее к спаду действия налогов.
Спешу добавить, что эти мечтания не ставят цели выразить поддержку теории «балансира». На практике, даже если бы результаты такого применения теории «балансира» вели нас в искомом направлении, действие их было бы отложенным во времени и сфере реализации. Чтобы сделать их эффективным противовесом другим факторам флуктуаций, мы должны были бы уметь предсказывать эти колебания заранее, причем с большим запасом времени. Если отбросить все политические соображения, мы не настолько хорошо знаем бюджетную и кредитно-денежную политику, чтобы создать с помощью целенаправленных изменений в налогообложении и в расходах чуткий стабилизирующий механизм. Пытаясь произвести эти изменения, мы скорее всего сделаем только хуже. Мы сделаем хуже не из-за того, что все время будем делать все наоборот: это будет легко исправить, просто поступая противоположным образом по отношению к тому, что казалось поначалу самым очевидным шагом. Мы сделаем хуже из-за того, что внесем большой элемент случайности, который всего лишь добавится к прочим экономическим неурядицам. По всей видимости, именно это мы и делали в прошлом — конечно, в дополнение к другим серьезным ошибкам. О бюджетной политике можно сказать то же самое, что я писал в другом месте по поводу кредитно-денежной политики: «Нам нужен не искусный монетарный водитель экономического автомобиля, постоянно рулящий баранку, чтобы следовать всем неожиданным изгибам дороги. Нам нужно какое-то средство, чтобы не дать монетарному пассажиру, сидящему на заднем сиденье в виде балласта, периодически нагибаться вперед и дергать за руль, грозя сбросить машину с дороги»{15}.
В сфере бюджетной политики подходящим аналогом кредитно-денежного правила было бы такое: планировать программы ассигнований исключительно с точки зрения того, что люди хотят осуществить при помощи государства, а не частным образом, и вне всякого касательства к ежегодным проблемам экономической стабильности; планировать ставки налогообложения так, чтобы поступлений хватало для покрытия запланированных расходов в средневзятом году, и точно так же вне всякого касательства к ежегодным изменениям экономической стабильности; избегать беспорядочных изменений как в государственных расходах, так и в налогах.
Естественно, что иногда такие изменения неизбежны. Неожиданные перемены в международном положении могут продиктовать крупное увеличение оборонных расходов или позволить долгожданное их сокращение. Такими изменениями объяснялись некоторые беспорядочные скачки уровня федеральных расходов в после военный период, но, разумеется, далеко не все.
Перед тем, как оставить тему бюджетной политики, мне хотелось бы обсудить столь распространенное теперь мнение, согласно которому увеличение государственных расходов относительно налоговых поступлений непременно ведет к экономическому подъему, тогда как их сокращение чревато спадом. Это мнение, лежащее в самой основе убеждения, что бюджетная политика может служить балансиром, ныне почти повсеместно принимается на веру бизнесменами, профессиональными экономистами и неспециалистами. И тем не менее его истинность нельзя продемонстрировать с помощью одних только логических построений, она никогда не была документирована эмпирическими свидетельствами и, более того, несовместима с известными мне эмпирическими данными.
