Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономические циклы
856
Ludwig von Mises, Nation, State and Economy: Contributions to the Politics and History of Our Time (New York and London: New York University Press, 1983), p. 163 [русск. пер. см. в кн.: Мизес Л. фон. Политическая экономия войны и мира. Челябинск: 2008]. См. также: Мизес. Человеческая деятельность. С. 413. Первая книга представляет собой перевод на английский язык книги: Mises, Nation, Staat, und Wirtschaft (Vienna and Leipzig: Manzsche Verlags Buchhandlung, 1919). По этой важной теме см. также: Joseph T. Salerno, “War and the Money Machine: Concealing the Costs of War Beneath the Veil of Inflation,” in The Costs of War: America’s Pyrrhic Victories, John V. Denson, ed. (New Brunswick and London: Transaction Publishers, 1997), ch. 17, pp. 367–387. Тем не менее нужно отметить, что первым, кто указал на тесную связь между милитаризмом и инфляцией, был все тот же отец Хуан де Марианна. См: Father Juan de Mariana, “Tratado y discurso sobre la moneda de vellón,” in De Monetae Mutatione, 1609, p. 35 (англ. изд.: A Treatise on the Alteration of Money).
857
«В ходе тщательного исследования, однако, не удалось обнаружить опубликованной критики этого предложения» (Walter Block, “Fractional Reserve Banking,” p. 31). На беглую критику Лиланда Йигера ответ уже дан в этом разделе. См.: Leland Yeager, “The Perils of Base Money,” pp. 256–257.
858
Mises, The Theory of Money and Credit, p. 361.
859
Например, пусть экономика растет средним темпом 3 % в год, предложение денег (мировой запас золота) увеличивается на 1,5 %. При таких допущениях мы будем наблюдать незначительную дефляцию, т. е. цены будут понижаться с темпом около 1,5 % в год. Если реальная рыночная ставка процента составляет 4 % годовых (естественная ставка на уровне 3 % и премия за риск в размере 1 %), то номинальная рыночная ставка составит около 2,5 % в год. В прим. 48 к настоящей главе мы предположили, что номинальная процентная ставка будет даже ниже вследствие роста населения и соответствующего векового тренда медленного увеличения спроса на деньги.
860
«В условиях конкуренции выгоды частично достаются самим держателям банковских частично обеспеченных обязательств. Они удерживают выигрыш в явной (в виде процентных выплат), скрытой (в виде сниженной платы за банковские услуги) или комбинированной форме» (Selgin, “Are Banking Crises a Free-Market Phenomenon?” p. 3).
861
«Невозможно предоставлять услуги бесплатно, если их оказание связано с издержками, которые необходимо компенсировать. Если вкладчик свободен от издержек, связанных с ведением его счетов, банк должен сам нести эти издержки. В нынешней ситуации банк может это делать, поскольку получает прибыль соответственно модели возникновения денег посредством механизма кредита. Кто на самом деле несет на себе издержки? Потребители в целом в результете повышения цен, являющегося следствием роста денежной массы» (Allais, “Les conditions monétaires d’une économie de marchés,” p. 351).
862
«Свободный рынок не означает свободы совершать мошенничества или другие формы кражи. Совсем наоборот. Критику такого рода можно нейтрализовать, трактуя введение обязательного 100 %-ного резервирования не как административное распоряжение правительства, а как часть правовой защиты собственности от мошенничества» (Rothbard, Man, Economy, and State, p. 709). Как сформулировал Джевонс: «В прошлом положение о том, что дарение или переуступка несуществующих товаров недействительны, считалось общей нормой права. Следует лишь возродить и обеспечить соблюдение этого правила, чтобы фиктивные денежные заместители оказались вне закона. И тогда банковское дело можно объявить полностью свободным, хотя и не вольным отступать от 100 %-ного резервирования» (Jevons, Money and the Mechanism of Exchange, pp. 211–212 [см.: Джевонс У. Ст. Деньги и механизм обмена. М.: Социум, 2006. С. 109]).
863
По той же причине, если две стороны добровольно заключат «договор», по которому одна сторона должна оплатить другой убийство третьего лица, то такой договор является недействительным, поскольку он разрушает социальный порядок и влечет причинение вреда третьей стороне. Такой договор будет ничтожным и недействительным, даже в отсутствие обмана или мошенничества и даже если обе стороны соглашения вступили в него по собственной воле и полностью осознавали его природу.
864
Здесь мы имеем в виду падение покупательной способности не в абсолютном выражении, а относительно того роста, который мог бы быть достигнут в банковской системе со 100 %-ным коэффициентом резервирования. В этом отношении экономические последствия современной банковской системы аналогичны фальшивомонетничеству, т. е. такой деятельности, в отношении которой все согласны в том, что она должна преследоваться как разрушение социального порядка, даже если невозможно установить личности потерпевших.
865
Этот аргумент, среди прочих, упоминает и Хосе Торибио Давила, см.: José Toribio Dávila “Problemas éticos en los Mercados Financieros,” представлено для выступления на конференции Encuentros sobre la dimensión ética de las instituciones y mercados financieros, состоявшейся в Мадриде под эгидой Fundación BBV в июне 1994 г. Кроме того, Торибио Давила считает, что стабильная денежная политика может быть реализована при любом коэффициенте резервирования. Он не принял во внимание факторы, связанные с теоретической невозможностью централизованного планирования вообще и, в частности, в применении к финансовому сектору. Эти факторы определяют неспособность и нежелание центрального банка адекватно рассчитать спрос на деньги и контролировать их предложение, которое предположительно должно соответствовать спросу. Более того, Торибио Давила упустил из виду масштабные эффекты рассогласования, порождаемые любым увеличением денежного предложения в форме кредитной экспансии (т. е. без обеспечения реальными сбережениями), которые затрагивают производственную структуру. Наконец, имеется очевидная связь между требованием 100 %-ного резервирования и этикой деловых операций финансовых институтов. В действительности эта связь очевидна не только в свете этически безответственного поведения, которое провоцируется лихорадочной спекуляцией во время кредитной экспансии, но также и в свете того несомненного факта, что экономические кризисы и спады представляют собой следствие нарушения этических принципов, требующих поддержания 100 %-ных резервов против договоров денежного банковского вклада.
866
Как объясняет Хюльсманн: «Смешение денежных титулов и таких феноменов частичного резервирования, как IOU [долговая расписка (по созвучию с «I owe you» – «я должен вам»). – Прим. науч. ред.], породило то, что принято называть законом Грэшема. Представьте себе потенциального клиента банка, которому предлагается сделать два банковских вклада двух разных типов. Он полагает, что оба типа вкладов означают предоставление одной и той же услуги. Единственная разница состоит в том, что за вклад первого типа он должен платить, а за второй нет (или там даже платят ему). Очевидно, он выберет «не благотворительный» вариант и положит деньги на вклад второго типа. Когда смешивают денежные титулы и счета IOU, то эти последние будут вытеснять первые с рынка» (Hülsmann, “Has Fractional-Reserve Banking Really Passed the Market Test?” pp. 408–409).
