Ха Джун Чхан - 23 тайны: то, что вам не расскажут про капитализм
Главная идея состоит в том, что для компании больше нет понятия верности нации. Бизнес будет делать то, что необходимо для увеличения прибыли, даже если это наносит ущерб родной стране тем, что закрываются заводы, сокращаются рабочие места и даже ввозятся иностранные рабочие. Поэтому часто утверждается, что налагать ограничения на иностранное участие, как это ранее делали многие правительства, — неразумно. Страну не должно беспокоить, владеют ли компанией граждане этой страны или иностранцы, до тех пор пока компания производит богатство и создает рабочие места в этой стране. Сегодня все основные компании готовы в поисках новых прибылей двинуться куда угодно, и если усложнить процесс инвестирования для иностранных компаний, это будет означать, что ваша страна недополучит своей выгоды от этих иностранных компаний, определивших инвестиционные перспективы вашей страны как положительные. Логично, не так ли?
«КРАЙСЛЕР»: АМЕРИКАНСКИЙ, НЕМЕЦКИЙ, СНОВА АМЕРИКАНСКИЙ, И, МАЛО-ПОМАЛУ, ИТАЛЬЯНСКИЙ
В 1998 году немецкая автомобильная компания «Даймлер-Бенц» слилась с американским автопроизводителем «Крайслером». По сути дела, это было поглощение «Крайслера» «Даймлером-Бенцем». Но когда о слиянии было объявлено, его представили как брак двух равных партий. Новая компания, «Даймлер-Крайслер» даже имела в правлении равное число немцев и американцев. Однако так продолжалось только первые несколько лет. Вскоре немцы в правлении уже численно превышали американцев: обычно 10–12 против одного-двух американцев, в зависимости от конкретного года.
К сожалению, слияние оказалось не слишком успешным, и в 2007 году «Даймлер-Бенц» продал «Крайслер» американскому фонду прямых инвестиций «Керберус». Фонд «Керберус», будучи американской компанией, составил совет директоров «Крайслера» большей частью из американцев (с некоторым представительством «Даймлера», который по-прежнему имел 19,9% акций).
Получилось так, что «Керберус» не смог оживить компанию, и в 2009 году «Крайслер» обанкротился. Он был реструктурирован при финансовой поддержке федерального правительства США и благодаря крупному вложению в акционерный капитал со стороны итальянского автогиганта «Фиат». Когда «Фиат» стал главным акционером, то генеральный директор «Фиата» Серджо Маркьонне стал одновременно и генеральным директором «Крайслера». В состав совета девяти директоров «Крайслера» вошел еще один директор от «Фиата». Учитывая, что в настоящий момент у «Фиата» всего 20% капитала, но есть возможность увеличить эту долю до 35%, а в конце концов — и до 51%, весьма вероятно, что со временем, когда доля собственности «Фиата» увеличится, с ее увеличением вырастет и доля итальянцев в правлении.
И оказалось, что «Крайслером», одной из типичнейших американских компаний, в последнее десятилетие управляли немцы, снова американцы и, все больше и больше, итальянцы. Не существует такого понятия, как «вненациональный» капитал. Когда одну компанию поглощает другая, иностранная, даже мощные американские — бывшие американские — компании в конце концов оказываются под управлением иностранцев (с другой стороны, ведь поглощение, в сущности, именно это и подразумевает). Однако в большинстве компаний, насколько транснациональными ни казались бы их операции, люди, принимающие важнейшие решения, по-прежнему остаются гражданами страны основания компании — то есть, страны проживания собственника, — несмотря на то, что удаленное управление (когда поглощающая сторона не посылает топ-менеджеров в приобретенную фирму) может снизить эффективность руководства, а направление топ-менеджеров в иностранную компанию оказывается предприятием дорогостоящим, особенно когда географическая и культурная дистанция между двумя странами велика. Карлос Гон — во многом исключение, подтверждающее правило.
Корпорации проявляют «тяготение к отечественному» не только в отношении назначения ключевых фигур. Подобного рода предпочтение также очень сильно в сфере научно-практических разработок, которые в большинстве передовых отраслей лежат в основе конкурентоспособности компании. Большая часть исследований и разработок компании остается «дома». Если они и перемещаются за рубеж, то обычно в другие развитые страны, и все равно строго с учетом «регионального» аргумента (под регионами здесь понимаются Северная Америка, Европа и Япония, которая в этом отношении представляет собой отдельный регион). В последнее время все больше исследовательских центров открывается в развивающихся странах, таких как Китай и Индия, но исследования, которые они проводят, находятся, как правило, на начальных уровнях сложности.
Даже в отношении производства, возможно, самой простой сферы деятельности компании и, следовательно, наиболее вероятного кандидата на перемещение за рубеж, большинство транснациональных корпораций по-прежнему прочно базируется в своих родных странах. Существуют отдельные фирмы, вроде «Нестле», которые производят большую часть продукции за рубежом, но они представляют собой редкое исключение. Среди базирующихся в США транснациональных корпораций менее одной трети продукции производственных фирм производится за границей. В случае с японскими компаниями эта доля существенно ниже 10%. В Европе в последнее время подобное соотношение быстро выросло, но большинство зарубежных производств европейских фирм находятся в пределах Европейского союза, поэтому эту тенденцию нужно понимать как процесс создания национальных фирм новой нации под названием Европа, а не как процесс превращения европейских фирм в транснациональные в полном смысле этого слова.
Короче говоря, не многие корпорации являются на самом деле транснациональными. Подавляющее большинство из них продолжают выпускать большую часть своей продукции в родной стране. Высокотехнологичные виды деятельности, принятие стратегических решений и сложные научные разработки особенно прочно привязаны к стране основания компании. Заявления о мире без границ сильно преувеличены{20}.
ПОЧЕМУ СУЩЕСТВУЕТ «ПРИСТРАСТИЕ К ОТЕЧЕСТВЕННОМУ»?
Почему в нашем глобализованном мире существует тенденция отдавать предпочтение родной стране? Точка зрения свободного рынка состоит в том, что национальность капитала не имеет значения — и не должна иметь значения, поскольку компаниям нужно максимально увеличивать прибыль, чтобы выжить, и, следовательно, патриотизм — роскошь, которую они с трудом могут себе позволить. Что интересно, многие марксисты согласились бы с этим утверждением. Они тоже считают, что капитал охотно уничтожает национальные границы ради получения более высоких прибылей и расширения самовоспроизводства. Язык кардинально другой, но идея та же: деньги есть деньги, и почему компания должна делать что-то менее прибыльное просто потому, что это идет во благо ее родной стране?
