Сергей ГОРОДНИКОВ - ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА
Политическим стратегам вообще, а в частности, основателям геополитики как особой политологической дисциплины, которая появилась вследствие осмысления происходившего, это становилось предельно ясным. Но реальная жизнь есть всегда борьба экономических и политических интересов, и не всегда прогресс идет поступательно и неуклонно. Ни одна из морских держав Запада и Востока не желала и не намерена была уступать, сдаваться добровольно, и самое страшное озлобление против хода истории возникало естественно у Британии, наиболее процветающей и могущественной морской державы. Вся мировая политика с начала ХХ века идет в ожесточенной борьбе богатых морских держав против сухопутных, в попытке удержать, обуздать ход истории. В этом трагизм судьбы России и Германии в ХХ столетии. Особенно трагической оказалась судьба России, ибо в ней поразительный, действительно стремительный динамизм промышленного и торгового развития вызывал быстрое изменение структуры населения; при этом не успевали развиваться политические структуры, способные отразить это изменение и подтягивать за собой культурно-нравственное и политическое воспитание быстро возраставшего в численности слоя наемных работников, пролетариев. Не последнюю роль сыграл и демографический взрыв в русской и украинской деревне, где население было малограмотным, культурно и психологически отсталым, политически слепым, что делало их страшной реакционной силой в умелых руках политических демагогов, всякого рода народников и анархистов.
Итак, торговый флот повсюду в мире с начала двадцатого столетия старел, хирел, капитал на его обновление шел неохотно, вяло, зато потоком хлынул в строительство железных, автомобильных дорог, в развитие автомобильного и железнодорожного транспорта. Предчувствуя закат своей империи, хирела и Англия; тревога нарастала и в правящих кругах других морских державах. А в это же время, буквально на глазах, наращивало экономические мускулы, набирало промышленную и торговую, военную мощь самое сухопутное, а потому недавно самое отсталое государство Европы — Германия. Возрожденная к жизни железными дорогами и появлением в конце столетия автомобиля, будучи на пересечении основных сухопутных товарных потоков между быстро развивающейся Восточной Европой и богатыми рынками Франции, Нидерландов, Британии, Бельгии и других стран Западной Европы, Германия набирала промышленный, торговый и финансовый, военный потенциал так лихо, что в какой-то момент переполнилась уверенностью в своих силах, вероятнее всего не успевая хорошо осмысливать и обосновывать это явление, и в какой-то момент ее правящим кругам показалось, что они своей собственной властью способны захватить контроль не только над внутренней европейской, но и над раскрывающей огромные перспективы евразийской торговлей. Единственным препятствием к этому была Россия.
Как несколькими веками раньше между морскими державами велась ожесточенная борьба за право обслуживать морскую торговлю, так и в начале века вызрели предпосылки для войн за установление контроля над посредничеством в торговле сухопутной, евразийской: между Россией, как потенциально самым могучим промышленно-торговым государством Евразии, и обогнавшей ее в историческом развитии, уже становящейся бесспорной индустриальной сверхдержавой континентальной Европы — Германией. Мировые тенденции проявлялись и развивались настолько быстро в связи с бурным развитием автомобильной и железнодорожной промышленности, морские державы утрачивали влияние настолько очевидно, буквально год за годом теряя историческую перспективу, что Германия фактически плюнула на дипломатию, решила убить одновременно двух зайцев, военной силой навязать свои интересы, свое видение мира и России и державам морским, обреченным на упадок, но мертвой хваткой цепляющимся за прошлое, за то, что они достигли за прошлые столетия. Из этого и вызрели основные причины и противоборствующие интересы первой мировой войны. И то, что Германия, почти лишенная сырьевых ресурсов, ведя войну фактически на три-четыре фронта, — на что не осмеливался даже гениальный Бонапарт, — вела войну четыре года со всеми великими державами того времени, с их колоссальными ресурсами на всех континентах, — все это показывает, какая потенциальная мощь раскрывалась с проявлением исторических тенденций промышленного развития сухопутных держав.
Большевизм. Большевизм и интересы экономического развития России, — что может быть более антагонистичным одно другому? Сведший возникновение всего яркого многообразия государственной жизни в истории, мировых и национальных интересов, традиций, культур, цивилизаций к единственной первопричине, классовой борьбе, как он мог захватить своими идеями великую страну, великий народ, откровенно не интересуясь его кровными, коренными, уже сотни лет как определившимися государственными интересами?
Самый чудовищный враг России того времени оказался затаившимся ни в Германии, ни в Англии, ни в США, ни в Японии. Самый непримиримый враг процветания России, ее подлинного могущества оказался внутри нее. Разноплеменный средневековый феодализм, дофеодальная отсталость огромных регионов Российской империи, с одной стороны, и побеждающий в нескольких крупных городах индустриальный капитализм — с другой, создали за два десятилетия взрывоопаснейшую гремучую смесь социально-политических противоречий. Эта смесь не выдержала напряжения внутренних сил империи в мировую войну и взорвалась революциями и контрреволюциями, этническим сепаратизмом и гражданской войной. Из всех политических сил, которые были способны бороться за власть, в конечном итоге победил большевизм. Тот самый большевизм, который изначально рассматривал Россию лишь в качестве плацдарма и источника пушечного мяса для мировой коммунистической революции. Создавая свой режим под лозунгами борьбы с акулами мирового капитализма, он вырвал Россию из мировых капиталистических отношений, разрушил складывавшуюся евразийскую торговлю — основу основ накопления Россией богатств и капиталов. А вынужденный для своего политического выживания и последующего осуществления мировой коммунистической экспансии строить советское антикапиталистическое государство, он превратил разрушение структур евразийской посреднической торговли в долгосрочную историческую перспективу. То, что совершил большевизм и коммунизм настолько противоречило всем истинным, основным, исконным способам получения средств для экономического развития России, что расплатой стало хроническое перенапряжение русских сил в эпоху советской индустриализации, надрыв их, как моральный, так и демографический при повсеместной бедности русских, и превращение продажи ценного сырья в основной источник получения доходов от внешней торговли.
