Сергей ГОРОДНИКОВ - ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА
Однако коммерческий и промышленный интересы движутся не рука об руку. Их противостояние, порожденное противоположными целями в экономике и политике, требует вмешательства государства в их антагонистические столкновения, в их постоянную напряженную борьбу. Ибо то, что приносит наибольшую прибыль коммерческому капиталу, подавляет промышленные интересы, но верно и наоборот. Современное буржуазное государство, его аппарат власти, армия, средства обеспечения эффективной внутренней и внешней политики возникают и развиваются: в первую очередь, — или, во-первых, — для защиты коммерческого и промышленного интересов как таковых в совокупности; а во-вторых, для контроля над непримиримыми политическими схватками двух ветвей буржуазного класса, порожденных этими интересами. Причем, государство порой вовлекается во внутриполитическую войну этих интересов настолько, что начинает душить один из них, если представители другого захватили полный контроль над властью, угрожающий дестабилизацией баланса интересов и разрушительный для общества и государства.
Чем более развиты эти два интереса, их требования к политике власти, тем сильнее и энергичнее буржуазное государство.
Чтобы Россия стала сильным и динамично развивающимся современным государством, нужно сначала создать условия для развития обоих этих интересов и формирования широкого и открытого для самых дельных людей класса общественной элиты, вскормленного и организованного этими интересами.
Для нас сейчас чрезвычайно важно разобраться в генезисе противоборства этих интересов и в становлении государства, необходимого для активной защиты их и контроля над ними.
Глава 2.
Как это было в Англии
Прежде чем приступить к рассмотрению внутренней логики борьбы коммерческого с промышленным интересов в самый ожесточенный период их столкновений на примере первого десятилетия развития политических процессов после классической для анализа Великой французской революции, весьма поучительно сначала взглянуть на уникальный пример схваток этих интересов в перспективе почти двух столетий до нее, когда промышленный интерес в качестве двигателя общественных и государственных процессов только выходил из пеленок, рожденный из потребностей делания прибыли в мануфактурном производстве, когда он только еще взрослел и наращивал мускулы.
Как известно из школьных курсов истории, капиталистические отношения зарождаются в недрах феодального общества. В 1600 году в Англии была образована Ост-Индская коммерческая компания. Эта частная торгово-спекулятивная компания, благодаря поразительно высокому дивиденду на вложенные деньги, очень быстро привлекла в свои операции огромные средства, в том числе и вложения английской аристократии, знати, в результате этого компания постепенно превратилась во влиятельную политическую организацию. Она смогла добиться права на собственный аппарат власти для управления и грабежа захваченных государством колониальных территорий на азиатском Востоке. А с 1623 года сконцентрировала свою деятельность в Индии. Дивиденды компании достигали двадцати процентов годовых в серебре и золоте, денежных единицах достаточно высокой устойчивости. Поэтому неудивительно, что с начала английской буржуазной революции в 1640 году, затем в обстановке хаоса гражданской войны и растянувшейся почти на полстолетия политической и экономической нестабильности, становление Ост-Индской компании как политической организованной силы только ускорилось. Аристократы, богачи и спекулянты пристраивали капиталы в ее деятельность и стремились отдалить ее от политических смут в самой Англии. В 1661 году Ост-Индская частная торговая компания получила право вести войну и заключать мир. В 1686 году — чеканить монету, иметь военно-полевые суды, полностью распоряжаться своими войсками и флотом. То есть фактически она превратилась в государство, но государство особое, современное, буржуазное, главным побудительным интересом к деятельности которого был коммерческий, только торгово-спекулятивный интерес. К чему же это привело как колонии, так и саму Англию?
Для законсервированной в отсталости Индии наряду с утверждением в практике экономических отношений примата буржуазных ценностей, революционизирующих развитие страны, вскоре быстро приняла размах и характер трагедии диктатура одних лишь торгово-спекулятивных интересов Ост-Индской компании. Этой компании оказалось невыгодным развивать производство в колониях. Более того, выгодно было разрушать там любое производство, ибо это обеспечивало максимальный объем торгово-спекулятивных операций при посреднических поставках сырья из колоний в Европу, а изделий европейского ремесленного и мануфактурного производства в колонии! Как следствие, быстро расширялись — и завоз самой ничтожной мелочи из Европы; и упадок товарного производства в колонизируемой Индии, где происходило разорение сельского хозяйства из-за пагубных изменений в его структуре, во всех аграрных отношениях, которые приспосабливались исключительно под цели сырьевого придатка английской, но, в первую очередь, более развитой европейской мануфактурной и прочей производственной деятельности. Результат не замедлил проявиться. Вскоре очевидными становились гибель колониального ремесленного производства и обнищание колоний без всякого просвета на лучшее будущее, физическое и культурно-духовное вырождение древнейших созидательных цивилизаций, какое они не знали и при самых диких завоевателях.
Но может быть за счет этого началось процветание английского народа? Так нет же! Такое усиление влияния коммерческого капитала на жизнь Британии, ширящийся гнет коммерческого капитала привели к застою в промышленном развитии, стали причиной того, что развитие буржуазных общественных отношений в этой стране растянулось на полтора столетия.
Это породило два величайших парадокса конца XVIII века.
Парадокс первый. Французская буржуазная революция за два десятилетия после своего начала в 1789 году, при военно-политическом режиме Наполеона подавив всевластие коммерческих интересов ради промышленного подъема, произвела более решительные, более глубинные преобразования во всех сферах жизнедеятельности французского буржуазного государства и общества, чем буржуазная Англия достигла за полтора столетия.
А второй, — что насквозь феодальная, абсолютистски-бюрократическая Россия, ведомая железной волей самодержавия по пути осуществления стратегической программы Петра Великого, в правление Екатерины II по промышленному производству обошла давным-давно, уже в поколениях пропитанную духом коммерческого интереса буржуазную Англию и вышла на первое место в мире по выплавке металлов и изготовлению из них оружия! Именно этим было предопределено европейское, более того, мировое могущество Российской империи, о котором вельможа и дипломат екатерининского Золотого века заметил: “Без нашего позволения тогда во всей Европе ни одна пушка не смела выстрелить”.
