Йозеф Шумпетер - Капитализм, социализм и демократия
Таким образом, даже если бы коммунисты были союзниками социал-демократов, а не их заклятыми врагами, партия все равно оказалась бы в меньшинстве. Да, действительно, не все группировки, входящие в состав несоциалистического большинства, были активно настроены против социал-демократов: левое крыло либералов (Демократическая народная партия), сильная не столько численностью своих рядов, сколько талантами, всегда была готова пойти на сотрудничество (до определенного предела). Верно и то, что большинство это состояло из отдельных группировок, которые совершенно неспособны были действовать согласованно, и члены, и сторонники которых по своей дисциплинированности даже близко не могли сравниться с социал-демократами. Но здравомыслящие политики среди социал-демократов, которые не могли и не желали пускаться в опасные авантюры, тем не менее считали, что для них существует единственный путь — путь демократии, а это означало необходимость создания коалиции.
На роль союзника лучше всего подходила Католическая партия (центр). Это была сильная партия. До прихода Гитлера казалось, что ничто не сможет поколебать преданность ее сторонников. Она была превосходно организована. При условии, что интересы церкви будут соблюдены, она была готова идти по пути социальных реформ непосредственно практического свойства почти так же далеко, как и сами социалисты, а в некоторых аспектах даже дальше. Не питая каких-либо особо пылких чувств к смещенным династиям, она твердо поддерживала Веймарскую конституцию [Веймарская конституция 1919 г. — конституция Германии, оформившая произошедшую в результате Ноябрьской революции 1918 г. замену полуабсолютистской монархии буржуазно-демократической республикой. — Прим. ред.]. И последнее — по счету, но не по значению: она не возражала против раздела добычи, при условии неприкосновенности своих заповедных угодий. Вследствие всего этого взаимопонимание между обеими партиями было достигнуто с такой легкостью, которая зарубежному наблюдателю показалась бы удивительной. Социалисты обходились с католической церковью с величайшей почтительностью и тактом. Они не делали проблем из конкордата с папой, который дал духовенству гораздо больше, чем оно когда-либо имело при власти еретиков-Гогенцоллернов. Что касается политики, то никаких разногласий практически не было.
Но хотя альянс этот составлял основу, ни одна партия, заявлявшая о своей лояльности Веймарской конституции, не была лишена представительства в кабинете.
Демократы, национал-либералы, национал-консерваторы — все были допущены, в том числе и на командные позиции. Универсальность коалиции означала универсальность компромисса. Необходимые уступки но конкретным проблемам сложностей не представляли. Армию оставили в покое, практически предоставив ей достаточные средства и возможность выбирать свое руководство по своему усмотрению. Восточной Пруссии дали субсидии, а сельское хозяйство в целом стало предметом пристальной заботы. То, что угадывалось за подобной политикой, не всегда вязалось с социалистическими лозунгами, поэтому для пролетариата, из кармана которого все это оплачивали, придумали специальный термин — Планирование. Возможно, читатель уже понял, что ничто не ново под луной.
В своем отношении к промышленному пролетариату и своей собственной программе Социал-демократическая партия "лейборизировалась". В самом начале был принят весьма умеренный закон, самым радикальным моментом которого было слово "обобществление", вынесенное в заголовок (1919 г.). Но очень скоро социалисты ко всему этому охладели и решили взяться за трудовое законодательство, намереваясь приблизить его к тому, что американцам известно под именем "Нового курса". Это вполне устраивало профсоюзы, бюрократия которых получала все больший доступ к формировавшей политику партийной машине.
Может показаться, что для партии с марксистской традицией, которая продолжала преобладать в партийных школах, это было не так-то просто. Но это не так. Если не принимать в расчет некоторое количество перебежчиков в коммунистический лагерь, интеллигенты, из среды которых можно было ожидать возникновения внутрипартийной оппозиции, строго держались в узде. В отличие от английской партии германская прочно обосновалась в руководящих кабинетах рейхстага, ландтагов и муниципалитетов. Кроме того, она сама могла предложить много рабочих мест — например, в партийной прессе. Послушание сулило преимущества при продвижении по службе в государственных органах, в науке, на государственных предприятиях и т. д. Средства эти были достаточно эффективны, чтобы научить радикалов повиновению.
Позиции, завоеванные социал-демократами во всех частях механизма государственного управления, не только способствовали укреплению дисциплины, но и привлекли новых членов, а также сочувствующих, на голоса которых партия могла рассчитывать. Так, социалисты пришли к власти в Пруссии. Это дало им контроль над полицией и они очень тщательно подбирали кадры из числа членов партии или надежных карьеристов на должность полицейских начальников в больших городах. Так они укрепляли свой лагерь до тех пор, пока по всем стандартам их положение не стало неуязвимым. И опять-таки согласно всем стандартным правилам политического анализа, даже правоверный марксист мог успокоить свою душу тем, что в этих окопах социалисты могут спокойно просидеть вплоть до того момента, пока когда-нибудь, через много-много лет все само собой не образуется, меньшинство не превратится в большинство и не раздвинется занавес, до поры до времени скрывавший Конечную Цель. Далее по "Коммунистическому манифесту"…
Независимо от способов функционирования партийной машины политическая, равно как и социальная, ситуация в стране казалась на редкость стабильной. К тому же какой бы критике ни подвергались отдельные законодательные и административные меры, в целом коалиционная политика способствовала стабильности, а не работала против нее. Многое из того, что было сделано партией, заслуживает глубочайшего уважения. По справедливости говоря, она не заслуживает более резкой критики в свой адрес, чем та, которую неизбежно вызывает всякая власть, которой недостает авторитета и блеска. Возможно, единственное исключение из этого правила лежит в финансовой области. Некоторая доля культурных и политических достижений этого правительства была связана с большими и быстрорастущими государственными расходами. К тому же средства для финансирования этих расходов изыскивались с помощью таких методов — хотя среди них была и такая мера, как налог на продажи, зарекомендовавшая себя весьма успешно, — которые истощали источники накопления.
