Валерий Кизилов - Инфляция и ее последствия
F) Опытные люди, однако, уже различают признаки скорого кризиса и краха. Толчком для изменения настроения в деловом сообществе может быть что угодно. В один момент банки, еще вчера стремившиеся буквально всучить кредиты заёмщикам, поднимают процентную ставку и отказываются перекредитовывать на льготных условиях. Инвестиционные проекты больше никого не вдохновляют – всем срочно нужны наличные. Люди начинают штурмовать банки – ведь остановка инвестиционных проектов (прекращение начатых строек заводов и фабрик) запускает волну банкротств в строительстве и металлургии. Вдруг оказывается, что денег совсем не столько, сколько полагала публика, планируя свои траты. Цены падают, компании разоряются, разоряя кредитовавшие их банки, города оказываются мгновенно переполнены безработными, а склады забиты непроданными товарами. Это и есть тот кризис и спад, Для тогочтобы узнать, что произойдет дальше, нужно перейти к пункту A.
* * *
Экономический цикл появляется одновременно с промышленной революцией. До начала XIX века экономические бедствия были связаны исключительно с действием внеэкономических причин, прежде всего с войнами, эпидемиями, стихийными бедствиями и т.п. Кризисы нового типа (т.е. те, которые были фазой упомянутого выше экономического цикла), начались в XIX веке и повторялись в среднем каждые 8-10 лет: в 1825, 1837, 1847, 1857, 1866-1867, 1877, 1882-1883, 1890-1892, 1900-1902, 1907 гг. К середине XIX века кризисы стали предметом широкого внимания публики. Экономисты, однако, сумели объяснить это явление только в начале XX века. Пока кризис и цикл не имели теоретического объяснения, и сформировалась существующая и сегодня устойчивая традиция считать кризисы чем-то вроде врожденного порока капитализма.
При всех особенностях каждого из этих циклов, все они неизменно сохраняли структуру своих фаз. В каждом была и своя фаза депрессии. Максимальная продолжительность этой стадии не превышала двух лет, как правило, оживление наступало уже через несколько месяцев.
Последняя американская «нормальная» (не «Великая») депрессия имела место после кризиса 1920-1921 гг. и сменилась оживлением уже во второй половине 1922 года. К 1923 году объем промышленного производства, доходы компаний и заработная плата работников превысили докризисный уровень, а безработица сократилась с 4,8 млн. в 1921 до 0,7 млн. человек в 1923 году. Помимо абсолютных значений (в миллионах человек), безработицу измеряют также относительными величинами – долей безработных в общей численности населения в трудоспособном возрасте. Эта относительная величина в США составляла: в 1920 – 1,3%, 1921 – 11,2%, 1922 – 6,8%, 1923 – 1,7%.[15]
По сравнению со всеми предыдущими депрессиями и, в частности, по сравнению с депрессией 1921-1922 гг. период Великой депрессии представляет собой беспрецедентное явление. Объем производства приблизился к докризисному уровню 1929 года только к 1936-1937 гг. и вновь упал в 1938 году. Количество безработных в 1937-1938 гг. превышало уровень 1929-1932 гг.
Загадка экономического цикла
Люди давно заметили, что начало эпохи кризисов совпало по времени с началом эпохи свободной конкуренции и промышленной революции. Множество историков, социологов, политэкономов, политиков и публицистов сотни и тысячи раз твердили, что причиной кризисов является сама свободная рыночная экономика эпохи массового фабричного производства. На этом основании делался вывод о том, что экономический цикл и кризисы суть неотъемлемые свойства капитализма. Отметим, что успех социалистических и других учений левого толка был связан, в частности, с неудачами экономической теории в поиске причин и объяснении механизма экономического цикла.
Однако впоследствии работы экономистов-теоретиков показали, что причины цикла коренятся не в свободе рынка с ее якобы разрушительной конкуренцией и анархией производства. Цикл генерируется специфической организацией кредитно-денежной системы, причем именно теми ее свойствами, которые противоречат и свободе, и рынку.
Тот факт, что цикл начал проявляться с начала XIX века, не случаен. Именно к этому времени относится широкое распространение банковской практики частичного резервирования. Банковский бизнес представляет собой посредничество при кредитовании. Привлекая деньги вкладчиков, банк ссужает ими своих заемщиков. Таким образом, по отношению к вкладчикам банк является заемщиком, а по отношению к тем, кто берет банковский кредит, – кредитором. Разница между процентом, получаемым банком от заемщика, и процентом, который банк уплачивает вкладчику, образует – за вычетом операционных расходов – прибыль банка.
Особенно наглядно это проявляется в случае так называемых срочных вкладов, т.е. таких вкладов, которые вкладчик обязуется не забирать из банка в течение оговоренного договором периода времени. В то же время банк привлекает и вклады до востребования, открывает текущие счета частным лицам и компаниям, хранит деньги в депозитных ячейках и т.п. Все эти операции предполагают, что клиент банка в любой момент может забрать все или часть своих денег. Аналогичная возможность лежала в основе выпуска банкнот – обезличенных свидетельств, которые банк выпускал против сданных ему на хранение металлических (золотых) денег. Каждый держатель банкноты в любой момент мог потребовать ее погашения, т.е. выдачи держателю золота в количествах, равных номиналу банкноты.
На заре банковского бизнеса банки более или менее последовательно придерживались практики полного резервирования банкнот и вкладов до востребования. Обязательство предоставлять золото по первому требованию владельцев текущих счетов и банкнот гарантировалось металлической наличностью. К началу XIX века эта практика постепенно изменилась. С ростом числа вкладчиков банки стали держать не полный, а лишь частичный резерв металла, выдавая большую его часть в кредит своим заемщикам. Банкиры рассчитывали на то, что вкладчики и владельцы банкнот не будут требовать возврата положенных на счета банков денег и предъявлять все выпущенные банкноты одновременно. Постепенно люди стали обращаться с банкнотами и текущими счетами как с полноценными деньгами. Банкноты и чеки позволяли создавать деньги «из ничего». Средства вкладчиков были выданы в качестве банковских кредитов, и в то же самое время вкладчики покупали товары и услуги, рассчитываясь чеками и банкнотами, выпущенными против этих – уже использованных банком! – металлических денег.
Частичное резервирование представляет собой род мошенничества. Банки, гарантируя вкладчикам выдачу денег по их требованию, фактически обещают то, что они в принципе не могут осуществить – ведь средства вкладчиков выданы в качестве кредитов. Эта практика обязана своим существованием государственному вмешательству. В начале XIX века государство в большинстве стран изъяло договоры банковского вклада и правила банкнотной эмиссии из сферы общего коммерческого права в части исполнения обязательств. Это сделало мошенническую практику банков легальной.
Чем ниже была доля вкладов, обеспеченных металлом, тем больше было предложение банковских денег. Это увеличение предложения денег изменяло поведение участников экономики. Предприниматели начинали новые проекты и расширяли производство, полагая, что увеличенное количество денег есть свидетельство растущего спроса на их продукцию. Именно это происходит в фазе экономического подъема и бума. Проблема, однако, в том, что количество реальных ресурсов в экономике не увеличивается только из-за того, что банки эмитируют необеспеченные платежные средства. Рано или поздно публика обнаруживает, что банки построили гигантскую пирамиду кредита – все ведут дела в долг, который, в конечном счете, обеспечен все теми же металлическими деньгами. Ажиотажный спрос сменяется бегством от банковских денег – все стремятся получить не чек, не вексель, не банкноту, а металлическую наличность. Крах основанных на кредите проектов развивается по принципу домино – разорение должников приводит к разорению кредиторов. Публику охватывает паника – начинаются знаменитые «набеги на банки». До всех доходит тот простой факт, что количество выпущенных банкнот и выписанных чеков много больше количества металлических денег. Это означает, что те, кто первыми предъявят чеки и банкноты в кассы банков, имеют шансы получить по ним деньги, а те, кто опоздает – не получит ничего.
В ответ банки резко повышают ставки по кредитам и по вкладам. Первая мера призвана охладить аппетиты заемщиков, цель второй – побудить вкладчиков не забирать деньги, предлагая им за это повышенное вознаграждение. Кроме того, банки осуществляют интенсивные заимствования золота за границей и – после учреждения центрального банка – в центральном банке. Паника прекращается, прекращается отток вкладов. Какое-то время экономика пребывает в депрессии: банки более аккуратно подходят к выдаче кредитов и стараются поддерживать резервы против банкнот и текущих счетов в более или менее полном объеме. В это время и происходит та невидимая созидательная работа, когда предприниматели ищут новые сферы прибыльного приложения капитала, а работники – новых работодателей. Депрессия переходит в оживление. Это сопровождается очередным понижением процентных ставок и очередным «вбросом» необеспеченных платежных средств. Начинается новый подъем и бум, в ходе которого будут посеяны семена нового кризиса.
