Краткая история денег - Остальский Андрей Всеволодович

Примерно в то же время или даже несколько позже оказавшийся в Париже великий князь Александр Михайлович Романов поскреб с горя по сусекам, извлек из карманов и чемоданов кучу банкнот несуществующих государств – Австро-Венгрии, той же царской России, кайзеровской Германии и так далее – и получил за них у менял неплохие деньги – хотя и далеко, разумеется, от довоенного курса. Нужны были еще более сильные, чем мировая война и пара революций, потрясения, чтобы выбить из людей веру в обеспеченную золотом валюту…

Всеобщее крушение денег

О роли личности и случая в истории. 14 лет Резервный банк Нью-Йорка возглавлял самый авторитетный банкир Америки по имени Бенджамен Стронг. Он соответствовал своей фамилии – обладал сильной волей и управлял и своим банком, а через него практически и всей Федеральной резервной системой (ФРС) США железной рукой.

В то время ФРС, выполняющая роль американского Центробанка, состояла (и состоит до сих пор) из 12 региональных резервных банков, которые играют и регулирующую роль по отношению к банкам коммерческим в своем ареале, и роль так называемого «кредитора последней инстанции» или «банка банков», у которого можно одолжить деньги в случае необходимости, приходящего на выручку (в разумных пределах) при возникновении проблем с ликвидностью и так далее. Кроме того, коммерческие банки обязаны держать в резервных банках некоторый объем наличности – в качестве неприкосновенного резерва. Отсюда и название. Ну и разумеется, ФРС определяла размер учетной процентной ставки краткосрочного кредита, который в некоторых ситуациях мог сильно влиять на финансовые рынки.

Но тогда, в 20-е годы прошлого века, в ФРС должность председателя носила скорее церемониальный характер, он царствовал, но не правил. Правил же системой Бенджамен Стронг. Его Нью-Йоркский резервный банк был самым могущественным – в его «сфере влияния» находились самые мощные банки страны с колоссальным совокупным капиталом. Ни один другой, что называется, и рядом с ним не стоял. Добавьте к этому и силу личного авторитета Стронга, и становится понятно, почему Совет управляющих послушно штемпелевал предлагаемые им решения. Вдобавок он очень редко ошибался и завоевал репутацию финансового гуру, под стать той, что так долго сопутствовала в наше время Гринспэну. Никто просто не осмеливался возражать Стронгу. Под его неусыпным руководством американская финансовая система росла и процветала, постепенно тесня по своему значению в мире британскую.

Но в 1928 году Бенджамен Стронг внезапно заболел и умер. И в ФРС немедленно начались раздоры. 11 других региональных резервных банков решили, что настал самый подходящий момент для того, чтобы утвердить свой авторитет и продемонстрировать независимость от высокомерных «столичных штучек». (Вашингтон был политической и административной столицей, но никак не финансовой – эта корона, без сомнения, принадлежала и принадлежит Нью-Йорку.)

Конфликты и споры вокруг даже самых элементарных решений в правлении ФРС немедленно отразились на состоянии дел, систему стало слегка лихорадить. Но наверняка период разброда и шатаний вскоре миновал бы, и от тех испытаний и переживаний не осталось бы и следа нигде, кроме специализированных трудов по американской банковской истории. Но – роковое совпадение! – как раз в разгаре этого «смутного времени» происходит событие куда больших масштабов, подвергшее ФРС (вместе со всей экономикой) суровейшему экзамену. Экзамену, который система с треском провалила – с трагическими последствиями не только для США, но и для всего мира.

Снижение цен не по Сталину

Всех нас учили в школе, что 29 октября 1929 года нью-йоркская биржа с грохотом рухнула. До этого там шла лихорадочная спекуляция, взвинтившая цены на акции до немыслимых высот, явно не отражавших реальную стоимость компаний на фондовом рынке. То есть лопнул классический «пузырь».

Крах, естественно, имел очень тяжелые последствия, вызвал эффект домино, банкротство промышленных предприятий, резкий рост безработицы. А это в свою очередь резко снизило покупательную способность, вело к затовариванию и новым разорениям. Получился порочный замкнутый круг. Дело дошло до банкротства банков, оказавшихся совершенно не готовыми к такому повороту событий (они надавали денег в долг – гораздо больше, чем у них было активов, а многие из должников теперь оказались несостоятельны!). Как только об этом узнала американская улица, началась паника, у банков выстроились очереди – люди хотели немедленно превратить все свои накопления в наличность. А наличности-то как раз и не было. В результате объявили себя банкротами, закрылись сначала десятки, а потом и сотни банков, в том числе и крупнейшие, большинство остальных тоже временно прекратили операции. Сотнями закрывались предприятия, а оставшиеся резко сократили объем производства. Теперь уже огромные унылые очереди (помните картинку в учебнике истории?) выстроились у бирж труда. На долгие годы американский народ был обречен на массовую безработицу, холод и голод, болезни и так далее. Словом, вот вам пример ужасов капитализма, обреченного на регулярные тяжелейшие кризисы, предсказанные еще Марксом. И главное, можно не сомневаться, что что-то в этом духе, а может, и похуже, обязательно произойдет снова в обозримом будущем. Таково уж проклятье капитализма.

Что скажешь в ответ? Что правда, то правда: Великая депрессия потому и называется Великой, что была и в самом деле невероятно разрушительной. Можно и еще более страшную картину порушенной ею человеческой жизни нарисовать. Действительно: не приведи господь, никакому врагу не пожелаешь! Но Великой ее назвали еще и потому, что ничего схожего по масштабам в истории человечества не было, и даст бог, не будет. Так что насчет обязательного повторения таких кризисов – полегче на оборотах – это еще пока практическим опытом, к счастью, не доказано. Да и массовый голод и на Украине, и в самой России, произошедший в результате действий большевиков, – это все равно покруче будет. Вообще даже никакого сравнения.

Насколько Великая депрессия была неизбежна и объективно обусловлена, это тоже большой вопрос. Я, например, сомневаюсь, что, при всех ужасах биржевого краха, он так уж непременно должен был перерасти в настолько длительный, глубокий и тотальный кризис. Для того чтобы дело обернулось столь трагическим образом, должно было сойтись несколько роковых совпадений. И ошибки серьезные были допущены и властями, и банками.

Главная трудность безусловно проистекала из приверженности США золотому стандарту, который не годился для подобных кризисных ситуаций. Ну так, казалось бы, сделай то, что сообразили сделать европейские правительства во время обеих мировых войн, – отмени временно стандарт! Тем более опыт того, как это делается и как при этом все же поддерживается стабильность валюты, уже есть. Но нет, правительство, конгресс и ФРС словно сговорились своими действиями только усугублять ситуацию. (Для поклонников теорий заговоров: должен вас разочаровать. Все это были порой иногда довольно грубые, но в любом случае честные ошибки и заблуждения людей, добросовестно пытавшихся найти выход из ситуации, которую они до конца не понимали.)

Мало того, можно утверждать, что после чудовищного биржевого краха в октябре 29-го американская экономика начала, как ни странно, вроде бы приходить в себя – такой был в ней запас прочности. И вдруг – новое осложнение. Фактически положение становится по-настоящему критическим только к концу 1930 года.

Надо было помочь, поддержать ослабевших – и промышленность, и особенно банки. И американский конгресс пытается сделать это – но как? Принимает законы, вводящие жесткие протекционистские меры, – законодателям кажется, что именно это требуется сейчас – защитить своего производителя от иностранной конкуренции. Но наивно было бы предполагать, что другими государствами немедленно не будут приняты меры ответные – столь же суровые. В результате американцы лишились рынков сбыта за границей в момент, когда спрос внутри страны катастрофически падал.