Михаил Делягин - Время побеждать. Беседы о главном
Рыночное антимонопольное регулирование основано на контроле за структурой цены предприятий, которые подозреваются в злоупотреблении монопольным положением. Государство просто нижайше просит объяснить, откуда взялась такая цена, и какая у уважаемого бизнесмена норма прибыли. И если у торговца луком норма рентабельности составляет 300 %, у него должны возникнуть конкретные проблемы в рамках законодательства.
Я привык ругать наши антимонопольные органы, но даже в нашей сегодняшней системе кое-где пробиваются и даже работают ростки здравого смысла: было бы желание. И даже бензин порой дешевеет. Таким образом, третий удар — это ограничение произвола монополий.
Дальше идет очень важная вещь: предоставление свободы.
Мы говорили уже, что кризис продолжается, как бы ни кликушествовала официальная пропаганда.
А как смягчались последствия кризиса в 1992-м году?
Да, тогда все было очень неправильно, но людям дали свободу заниматься бизнесом. Так дайте эту свободу сегодня!
Если я малый бизнесмен, у меня до 10 человек занятых, а в сельском хозяйстве — до 50 человек, и я не занимаюсь крупнооптовой торговлей, не занимаюсь финансовыми операциями, консультированием, внешней торговлей и другими потенциально спекулятивными видами деятельности, в этом случае я должен на 5 лет полностью освобождаться от всех налогов. И мои отношения с налоговой инспекцией должны свестись к заказному письму о том, что я сообщил ей о своем существовании, после чего она на пять лет теряет право про меня даже думать.
Это свобода малого бизнеса.
Да, останутся пожарные, милиционеры, санэпидемнадзор, многие другие. Но, в конце концов, свобода, пусть даже и бизнеса — не повод, чтобы травить людей всякой дрянью. Так что санэпидемнадзор пусть остается: будет превышать полномочия — попадет в жернова борьбы с коррупцией.
Поэтому в целом все будет относительно нормально.
Е. ЧЕРНЫХ: — Одного посадят, второй испугается.
М. ДЕЛЯГИН: — Нет, не так, ничуть не бывало! Одного посадят, а пятьдесят испугается.
Люди ведь у нас все нормальные. Это большая глупость думать, что россияне — это какие-то звери, выведенные из пробирки. Вспомните, какое озверение было после гражданской войны — и как быстро его ввели в норму.
Так что — свободу малому бизнесу! Это четвертый удар.
Пятый удар связан с тем, что у нас в стране огромное количество брошенных земель сельхозназначения. Львиную долю продукции возят из Китая и даже из Европы, экспорт из которой де-факто субсидируется. Из Израиля картошку возят, можете представить? Есть даже поговорка, что дешевый магазин в Москве — это тот, где картошка не французская, а египетская.
Так вот: будет разумный протекционизм, будет свобода малого бизнеса — будет возможность развивать сельхозпроизводство. По птицеводству успехи уже налицо, даже в нашей нынешней системе, при всех ее недостатках.
У нас есть заливные луга, которые поросли пятнадцатилетними березками — в Московской области. Никакое государство с этим не справится, а человек справится, если вы ему этот заливной лужок отдадите.
Надо сделать так, как в США после гражданской войны 1861–1865 годов, не только для расширения, но и для снятия социальной напряженности. Только у нас не Дикий Запад, а Дикая Россия: брошенная земля сельхозназначения.
Так вот, надо ввести правило: если я пришел и начал обрабатывать брошенную землю, меня никто не смеет тронуть пальцем.
Е. ЧЕРНЫХ: — Но обрабатывать, а не дачу строить.
М. ДЕЛЯГИН: — Если я построил на ней особняк и начал закатывать фейерверки — что ж, будет одним детским садом больше. Многие люди уже ездят на Рублевку не абы как, а любоваться будущими детскими садами. И это правильно.
Так вот: засеял человек пустующую землю — она становится его на правах долгосрочной аренды, по факту. А если он ее 10 лет подряд возделывал — она переходит в его собственность. Ну, а если хоть один из этих десяти лет на земле не поработал — извиняйте: земля возвращается в общий фонд. Конечно, будут драки на меже, будут всякие злоупотребления — это жизнь.
Но еда будет российского производства, а не израильского. А Израиль пусть занимается высокими технологиями и производством кошерной водки.
Так что свобода сельхоздеятельности в дополнение к свободе малого бизнеса — это пятый удар. А дальше можно наращивать спрос.
Шестой удар — гарантирование прожиточного минимума. Ведь человек имеет право на жизнь, а экономическое выражение этого права — гарантирование прожиточного минимума. Не икры, а минимума.
Даже если человек плохой и неумный — он человек, и имеет минимальные права. Значит, он должен иметь прожиточный минимум — вынь и положь.
Цена вопроса? Сейчас у нас прожиточный минимум сильно занижен. Официально для его гарантирования не хватает примерно 380 млрд рублей в год, реально — примерно 500 млрд рублей в год. Деньги для этого есть, социальная система распределения для этого тоже есть.
Бедные люди, получив дотации до обеспечения прожиточного минимума, начнут покупать товары. Товары в условиях ограниченного протекционизма будут российскими — вот вам и оживление экономики, которое значительную часть денег вернет в бюджет.
Все заработает, закрутится, люди станут меньше пить и больше работать.
К этому нужно добавить, что у нас сейчас, насколько можно понять, реализуется абсолютно безумная политика поддержки регионов, которая под прикрытием красивых формул базируется на принципе «пол — палец — потолок».
Гарантирование прожиточного минимума — естественная основа межбюджетной политики: регион получает столько денег, чтобы все в нем имели этот минимум. Если в результате регион будет получать более половины своих расходов в виде дотаций федерального бюджета — у него не должно быть своего финансового управления. С какой стати они должны управлять чужими деньгами? И у них не должен ни при каких обстоятельствах избираться губернатор: должно быть прямое назначение, как сейчас.
Далее: семья должна тратить на ЖКХ до 10 % своих доходов, остальное должен дотировать бюджет. Не хватает денег в городе — регион, не хватает денег в регионе — пусть федеральный бюджет помогает. Это значит, что Минфин будет вынужден для экономии денег обуздывать коммунальных монополистов. И всем от этого будет лучше, включая самих коммунальных монополистов, которые станут честными.
А ведь честным быть лучше.
Е. ЧЕРНЫХ: — Это шестой удар.
М. ДЕЛЯГИН: — Да, гарантирование прожиточного минимума — это шестой удар. И седьмой удар — это собственно модернизация. У нас инфраструктура в основном 60-х годов, ей полвека скоро.
