Михаил Делягин - Время побеждать. Беседы о главном
Различие в подходах колоссально: с точки зрения фирмы, первая ветка Транссиба окупилась через полвека — уже во время коллективизации; а с точки зрения общества — примерно за десять лет. Это значит, что главным субъектом экономического развития России сегодня и завтра может быть только государство, причем служить оно должно интересам своего народа, а не чужого глобального бизнеса (интересы которого остервенело отстаивают либералы).
Модернизация инфраструктуры требует резкого ограничения коррупции (иначе деньги будут украдены и уйдут на Запад) и произвола монополий (иначе будет, как с медведевским «доступным жильем»: вместо новой инфраструктуры возникнет новый уровень цен). Вопреки насаждаемым либералами представлениям ни в том, ни в другом нет ничего принципиально сложного; заботящиеся о своих народах государства давно отработали соответствующие технологии. Чтобы модернизация инфраструктуры развивала российских производителей, а не их иностранных конкурентов, нужен разумный протекционизм — хотя бы на уровне Евросоюза. Это означает как минимум пересмотр кабальных условий присоединения России к ВТО или выход из этой организации (бесполезной для страны, экспортирующей сырье и оружие).
Вынужденная модернизация инфраструктуры определяет облик и структуру занимающегося ею общества весьма жестко. Модернизация как таковая невозможна в условиях рабского труда. Поэтому политика замещения россиян нелегальными мигрантами должна быть заменена политикой сохранения традиционного этнокультурного баланса. Этнические мафии, занимающиеся в том числе работорговлей и наркоторговлей, со всем своим политическим и юридическим обеспечением должны последовательно уничтожаться в рамках борьбы с коррупцией.
Относительно сложные технологии требуют образованной рабочей силы. Поэтому образование и здравоохранение должны быть доступны для всех (при сохранении массовой бедности — бесплатны для большинства), а государство обязано жестко контролировать их качество. Оно же должно гарантировать экономическую составляющую права на жизнь — реальный прожиточный минимум (различающийся в зависимости от климата и уровня цен), без которого страна неминуемо превращается в концлагерь, а значительная часть населения утрачивает необходимые для модернизации мотивации просто от голода.
Работа в этих направлениях преобразит Россию в кратчайшие сроки и даже в самых бедственных условиях. А они будут действительно бедственными. Стоит напомнить: безденежье, разруха, глубокая дебилизация (и в целом деградация) общества, разрушение инфраструктуры и жестокие межэтнические конфликты (вызванные в том числе попытками этнических мафий прийти к государственной власти) — вот вполне объективно обусловленные условия, в которых нам предстоит восстанавливать Россию после срыва мира в глобальную депрессию. Это требует не только заблаговременной проработки необходимой стратегии и сколачивания политико-управленческих команд (без которых наша цивилизация вполне может погибнуть и из состояния «дальневосточной Европы» перейти в положение «Северного Ближнего Востока»). Это требует предельно ясного понимания главного противоречия сегодняшнего и завтрашнего этапов развития человечества, которое будет всецело определять как его характер, так и наших противников и союзников.
Противоречие данное, впрочем, представляется простым и самоочевидным: между глобальным бизнесом сегодня и крупным бизнесом, в который он превратится завтра и который будет всеми силами рваться из макрорегионов обратно на глобальные позиции, с одной стороны, и человеческими обществами, объединенными своей культурой и привязанными к своей земле, с другой. На операциональном уровне — между людьми, считающими, что государство должно служить глобальному бизнесу, и теми, кто уверен, что оно должно служить своему народу. Между либеральными фундаменталистами и всеми остальными, несмотря на их порой патологическое разнообразие.
Указанное противоречие дает нашей Родине хороший шанс даже при самых ужасных внешних и внутренних обстоятельствах.
Глобальные монополии и их либеральная обслуга категорически отрицают любое обособление от глобального рынка и, в первую очередь — обособление, закрепленное государственными институтами. Поэтому они являются не просто эксплуататорами, но и кровными врагами всякого общества, стремящегося к развитию и росту благосостояния: эти процессы должны быть исключительной привилегией самих глобальных монополий и обслуживающих их «эффективных менеджеров». Остальная же человеческая масса приговорена их неумолимой коммерческой логикой к деградации и утилизации в их персональные и корпоративные богатства.
На фоне этого неукротимого в силу своей объективной обусловленности людоедства теряют значение разногласия и даже противоречия предшествовавших эпох — примерно так же и по тем же причинам, по которым они теряли значение в гитлеровских лагерях уничтожения. Левые и правые, атеисты и фанатики, националисты и интернационалисты, евреи и антисемиты, интеллектуалы и гопники равно не имеют никакой самостоятельной ценности перед останавливающимся, но еще всесокрущающим катком глобального бизнеса, и равно рассматриваются им не более чем как полуфабрикат для извлечения прибыли.
Общий враг — причем сознательный, последовательный и органически не способный к каким бы то ни было компромиссам — создает естественную почву для объединения против него. Содержанием мировой истории ближайшего десятилетия станет национально-освободительная по своей сути борьба самых разных народов за свой реальный суверенитет против «железной пяты» глобальных монополий, — борьбы, которой срыв человечества в глобальную депрессию принесет трагическую победу. Общность интересов в этой борьбе создает основу для парадоксального союза патриотов разных стран, в том числе и конкурирующих друг с другом. Ведь, конкурируя, они, в силу своих патриотических взглядов, все же не отрицают права на существование друг друга, в то время как глобальный бизнес считает чудовищным извращением любое обособление какого-либо общества от его разрушающего (на сегодняшнем этапе развития человечества) влияния.
При всей парадоксальности нечто подобное бывало даже в относительно недавней истории. Оставив за рамками антигитлеровскую коалицию в силу как очевидности, так и исторической скоротечности этого примера, вспомним, например, Священный союз — объединение монархий Европы первой половины XIX века в общем противостоянии сначала Наполеону, а затем тогдашней революционной волне. При всем цинизме и страхе, с которыми европейцы эксплуатировали романтизм Николая I, Священный союз деятельно и эффективно отстаивал фундаментальные монархические принципы. Своими частными интересами жертвовала не только Россия, но и, иногда — некоторые его европейские участники (хотя бескорыстное служение этой идее Николая I и привело его к личной и государственной катастрофе в ходе Крымской войны с укрепившимися благодаря его помощи союзниками).
