Сергей ГОРООДНИКОВ - К СИБИРИ НА ВЫ
Есть что‑то действительно мистическое в том, что добыча ценнейшего сырья стала возможной в больших объёмах как раз ко времени резкого повышения цен на нефть и газ на мировых рынках. Столь удачное стечение обстоятельств позволило государству бросить сотню миллиардов рублей на освоение огромного региона Западной Сибири, и оно, это освоение, помимо качественного изменения экономической ситуации в России, создало в результате совершенно новую внутриполитическую ситуацию, последствия чего, так или иначе, повлияют на изменение государственного устройства СССР. Сибирь и Дальний Восток больше не связаны на живую нитку одним Транссибом. Наоборот, города, дороги фронтально перевалили за уральский Каменный Пояс и двинулись к Енисею, столь же фронтально двинув расширение внутреннего рынка России, делающего всю экономику зауралья рентабельной, а потому не требующей дальнейшего централизованного перекачивания доходов из одних регионов в другие.
Уже начал формироваться Западно–сибирский ТПК с его самостоятельной экономической инфраструктурой, порождающей потребность в осушении части болот под сельское хозяйство, под дачное и прочее обустройство. Новые аэродромы и их удачное энергетическое обеспечение позволяют качественно изменить военно–стратегическое планирование и усилить эффективность управления и мобильных перегруппировок войсковых соединений и их материального снабжения в организации обороны страны в Сибири и на Дальнем Востоке. Страна превращается в единый экономический, хозяйственно–политический организм, от которого нельзя отторгнуть кусок территории без удара по существованию самого государства, и всякие территориальные притязания к России становятся невозможными.
Естественным становится теперь продолжение БАМа через Енисейск к Тобольску, что в свою очередь порождает новые цели стратегическому планированию индустриализации страны. Становится целесообразной индустриализация низовьев Иртыша, среднего течения Оби, экономически обоснованная теперь в связи с исчерпанием возможностей индустриализации Волги. Расширение экономических мощностей Западно–Сибирского ТПК существенно изменяет роль Уральского региона в качестве транспортного узла страны, узла стратегических коммуникаций, систем связи, координирующего научного и управленческого центра, а с этим порождает необходимость становления в нём культурной и интеллектуальной столицы общесоюзного значения. Решение о создании УО АН СССР лишь отразило объективное повышение роли региона в общесоюзной экономической и политической структуре управления страной.
Сибирь перестаёт тревожить Москву своей географической удалённостью, так как сама Москва нефтью и газом Великого Болота втягивается в экономическую и политическую зависимость от Сибири. Это есть наиважнейший исторический этап в деле укоренения демократизации и современной цивилизованности в России, поскольку через Западно–Сибирскую экономику начинают переплетаться хозяйственно–экономические, научные, духовно–культурные интересы и связи общерусского значения, влияющие на общерусское самосознание. И происходит это политически необратимо.
18 декабря 1986г.
Перестройка со здравым смыслом
Перестройка всё определённее приобретает тяжёлую поступь необратимого политического явления. Однако большинству людей уже трудно избавиться от мистического гнёта этого слова, поскольку здравого, убедительного теоретического осмысления и объяснения исторических причин происходящего нет. Иначе в слоях образованных специалистов не было бы тревоги от неизвестности, не было бы беспокойства за завтрашний день, которые страшно мешают многим сделать окончательный шаг в ряды её активных созидателей.
Даже беглый просмотр газет, журналов показывает, к каким тяжёлым последствиям привёл идеологический догматизм, банкротство которого сейчас столь очевидно. Произошла какая‑то чудовищная подмена идей и целей большевистской Революции. Вместо того чтобы идеология служила обществу, человеку, наше общество превратилось в рабскую прислугу прослойки её бездарных и неспособных к творческому анализу жрецов, лишь паразитирующих на отставшей от жизни идеологии. Спасти общественное сознание от хаоса, от одичания может уже только ясный взгляд на мир, в котором мы сейчас живём, трезвый взгляд на самих себя. Отступать дальше некуда. Дальше только катастрофа советской власти, а с нею и государства. Поэтому любая попытка внести порядок, здравый смысл в происходящее должна рассматриваться, как непременное условие управляемого изменения государственной власти.
Самая большая путаница царит сейчас в оценкам советской истории. История объективна, она не терпит сослагательных наклонений. Сейчас мало кто знает, что Наполеон Бонапарт, к примеру, стал первым консулом и диктатором не просто в результате заговора других людей, а вследствие распада власти Директории. Франция при Директории объективно оказалась перед выбором, либо гибель государства, либо установление диктатуры, способной переломить ход разрушительных тенденций. То же можно сказать и о сталинском периоде. Не было бы Сталина, был бы кто‑то иной, кто проводил бы в общих чертах ту же политику. Поэтому ругать сталинизм, подразумевая под ним принципиальную политическую линию, значит ругать всю совокупность объективных причин, в мясорубку которых попало советское государство. Это государство, с одной стороны, чрезвычайно отстало от передовых держав мира в развитии промышленного, в том числе и военного производства, а с другой стороны, было вынужденно удерживать цивилизационную стабильность на огромных территориях Евразии с дичайшими феодальными и дофеодальными пережитками. Страна не имела иного исторического пути, кроме как потом и кровью проводить индустриализацию, иначе русское, и не только русское, население могла ожидать судьба североамериканских индейцев.
На рубеже конца семидесятых годов началось вырождение многих из причин, которые способствовали установлению сталинской системы взаимоотношений власти и масс народа. Сейчас модно называть семидесятые временем застоя — де, вначале семидесятых и надо было проводить нынешние реформы. Смею утверждать, что тогда реформирование экономических и политических отношений было невозможно в силу целого ряда, опять же, объективных обстоятельств.
Что это за обстоятельства?
Это близость к завершению БАМа, внедрение в политическое сознание и Советского Союза, и Китая БАМа, как явления исторического, меняющего суть пограничных отношений в Сибири и на Дальнем Востоке. Это достижение такой мощи экономики России, при которой мы оказались в состоянии перейти к комплексным программам освоения Западной Сибири и Дальнего Востока. Это налаживание деловых, торговых, культурных, политических связей с Европой, которые нам помогли завязать нефть и газ Сибири. Без всех этих исторически обусловленных достижений горбачёвская перестройка была бы невозможной. Она была бы маловероятна без революций в Афганистане, в Иране, так или иначе нанёсших сокрушительный удар по изжившим себя средневековым формам феодальных хозяйственных отношений у наших непосредственных соседей. Она была бы благим пожеланием без десятилетия привыкания Запада к нашему военно–политическому могуществу, с которым он только–только начинает смиряться, как с реальностью. Она была бы немыслима без других, менее значительных, но тоже важных обстоятельств исторического характера.
