Владимир Андреев - Биржа. Русская рулетка. Инструкция по эксплуатации и руководство по выживанию
Собственно говоря, те же экономические факторы, вызывающие повышательные и понижательные движения наших личных излишков, ответственны за основные повышательные и понижательные движения цен акций и активов на бирже. Конечно, желательно, чтобы к этим чередованиям роста и сокращения наших излишков относились с наименее возможной силой или нагрузкой. Если представить проблему в слегка другом виде, движение котировок ценных бумаг на фондовой бирже следует стабилизировать. Но с самого начала необходимо понять, что любая программа по такой чрезвычайной стабилизации котировок ценных бумаг, которая не допустит полного использования наших излишков, будет, во-первых, обманом. Во-вторых, ужасно губительной для всей экономики. Как указывал один выдающийся финансист прошлого поколения, единственная причина для сохранения излишков – их использование. Если американская экономика ожидает получить для себя стабильность в плохие времена, за счёт сбрасывания на фондовых рынках по дешёвке инвестиций в ценные бумаги (жировые запасы прежнего благоденствия), она не должна жаловаться. Цены в результате её деятельности на этих рынках будут испытывать значительные колебания.
Важно отметить, что фондовая биржа осуществляет такие же стабилизирующие услуги в этом смысле для банков, какие она делает и для индивидуальных инвесторов. Банки нашей страны держат государственные и корпоративные облигации на очень большие суммы, и они в основном ликвидные средства, потому что многие из них могут быть незамедлительно проданы на фондовой бирже. Как стабильность общей американской экономики в основном зависит от ликвидности нашей банковской системы, так и последняя в свою очередь зависит в значительной степени от ровного и эффективного действия рынка ценных бумаг. Но рынок фондовой биржи по существу демократичен. Он открыт для всех инвесторов, больших и малых, на абсолютно равных условиях. Поэтому значительное падение курса ценных бумаг на бирже почти автоматически влияет на покупательную способность инвесторов во всех уголках Соединённых Штатов, стоящих за котирующимися у нас ценными бумагами. Работа, которую фондовая биржа проделывает, организуя и мобилизуя покупательную способность американской инвестирующей публики, важный вклад в дело общей экономической стабильности».
Как видим, Эдвард Г.Г. Симмонс особенно-то и не скрывает, что стабильность больших корпораций обеспечивается за счёт изъятия в тяжёлые времена «излишков» (личных сбережений) у рядовых инвесторов американцев. В наши дни, изменился масштаб – теперь под эту гребёнку попал весь мир. Придётся привыкнуть, что роскошь стабильности более недоступна, и единственно постоянная вещь – сами изменения. Всё течёт, всё изменяется, только человеческие страсти, грехи, недостатки и слабости – постоянны; так раньше мог заметить умудрённый жизненным опытом ветеран. Теперь в этом сумеют убедиться все участники на протяжении одного десятилетия. Социальная и экономическая стабильность, ранее бывшая нормой жизни (к которой все стремились), теперь станут редкостью и признаком стагнации. Недостаточно будет просто думать или думать как-то по-другому. Теперь нам придётся постоянно переосмысливать сегодняшние идеи и отбрасывать их уже практически завтра как устаревшие. Творческое разрушение не знает отдыха.
Кто о чём, а голодный о еде – так и я: снова – о хаосе. В кулуарах философии, где, собственно, и зародилась концепция парадигмы, теперь любят говорить об аномалиях и кризисах нашего времени. Аномалии – это явления, которые нельзя предвидеть и трудно подогнать под существующую парадигму. Сегодня аномалии повсюду: в обществе, в культурной жизни и в экономике. Предпосылки, лежащие в основе экономики изменяются с поражающей скоростью. Теоретические (идеологические) расклады недавнего прошлого не имеют ничего общего с сегодняшним днём. Целые отрасли и великие империи средств массовой информации разрушаются на наших глазах. Наша работа переживает драматичный революционный период, эффективно разрушаются прежние представления о пожизненном трудоустройстве и пенсии; автоматическом продвижении по служебной лестнице и иерархической организации. Сегодня юноши в странных одеждах и с серьгой в ухе, у которых ещё и молоко-то на губах не обсохло, умудряются за несколько лет зарабатывать и проматывать громадные состояния, занимаясь бизнесом, о котором акционеры не имеют ни малейшего представления. Когда появляется большое число аномалий, есть два варианта возможных действий. Первый, попытка втиснуть новый феномен в старую систему понятий. Именно так люди всегда поступали с научными аномалиями: латали и штопали старые теории, как это, например, происходило в своё время с Птолемеевой системой астрономии с Землей в центре и всеми остальными небесными телами, вращающимися вокруг неё. Некоторое время такой подход выручает, пока постепенно не становится ясно, что все предположения прежней теории больше не подтверждаются.
И тогда мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью другого подхода: признать, что старая система себя изжила, даже если в данный момент её ещё нечем заменить. Это ввергает нас в кризис, важность которого в том, что он сигнализирует о необходимости нового мышления. Именно в этой точке мы находимся сейчас – в самом разгаре кризиса, зародившегося в недрах старой капиталистической парадигмы и показавшего её бесполезность, и будем здесь до тех пор, пока новая система не завоюет достаточное число сторонников, чтобы функционировать как общепринятая модель. (Какое-то время.) Множество людей всё ещё пытаются латать дыры старой системы: увы, налицо недостаток нового мышления. Мрачный скептицизм по поводу того, является ли новая парадигма действительно новой, а равно и слепая вера в неё (предполагающая, что всё само утрясётся) не могут рассматриваться в качестве нового мышления.
Писать о будущем невероятно сложно, потому что его ещё нет. Лучшее, что мы можем сделать, это попробовать догадаться. Каждый, кому понятно, какую роль доминирующие информационные технологии играли в ходе исторического процесса, и кто понимает внутреннюю динамику функционирования цифровых сетей, имеет наилучшие шансы для понимания ключевых аспектов текущей революции. Для начала мы хотели бы сделать два заявления.
Первое, новая социальная, культурная и экономическая парадигма приобретает реальные очертания. Главной движущей силой этого процесса является продолжающаяся революция в области информационного менеджмента: дигитализация (перевод информации в цифровую форму) и удивительно быстрое развитие электронных сетей. По промышленным масштабам это сопоставимо только с переходом человечества между первой и второй мировыми войнами с угля на нефть. Немедленным следствием этого являются радикальные изменения в интеллектуальной среде обитания, что вынуждает нас серьёзно корректировать своё поведение. Второе, новая парадигма будет напоминать по своим свойствам скорее жидкость, чем твердую структуру. Появятся не просто новые социальные нормы, само представление о норме станет иным. Японский солдат, затерянный в джунглях, конечно, был плохо информирован и вёл свою личную мировую войну по большей части у себя в голове, но можно считать, что он был заложником непреодолимых обстоятельств. Мы же вряд ли можем винить кого-либо, кроме самих себя, если из-за собственной лени или глупости не сможем выстроить хотя бы относительно ясную картину происходящего вокруг и не сможем сделать из этой картины соответствующих выводов. Единственное, что мы можем сказать наверняка: Земля достанется не тому, кто отличается смирением.
Эксперты – новые священнослужители, наши проводники в вопросах экономики, биржи и фондовых рынков, объясняющие и наставляющие нас по поводу вновь возникающей информации. Статистика – язык этой новой касты оракулов, а информация представлена в виде науки. Но какое значение имеет, если, к примеру, значительно изменилось соотношение количества новостроек и запасов дизтоплива? Что в действительности означает то, что у нефти одного сорта цена выше, чем у другого, а процент потребительской инфляции в России выше, чем в Японии? Что это вообще означает – более высокий процент инфляции? Народные массы, ограниченные в знании, но зато с избытком информированные, обречены элитой или ЦУПом находиться в самом низу социальной структуры, полагаясь исключительно на самые последние истины, в их предельно банальной и вульгарной форме.
Многочисленные потоки противоречивой информации несут одно важное послание – не доверяйте вашему опыту и ощущениям, внимайте самой последней истине! Но эта самая последняя истина быстро сменяется самой-самой последней. И просто невозможно вообразить, что какая-то информация, какое-то сочетание новых фактов может сколько-нибудь заметно изменить существующий порядок вещей. Отчасти, из практических соображений, поскольку факты настолько ненадежны и сменяются с такой быстротой, отчасти, из чисто теоретических предпосылок, поскольку отсутствует контекст, характерный для общества в целом, который позволил бы определить область применения таких фактов. Информация выступает в виде постоянно присутствующей дымовой завесы, сквозь которую очень трудно рассмотреть, что же на самом деле происходит на поле боя.
