Бретт Стинбарджер - Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений
Возможно, трейдеры будущего будут заниматься саморазвитием, используя средства, совершенно не похожие на еженедельные беседы. Купола виртуальной реальности и камеры сенсорной изоляции могут стать такими же распространенными, как домашние кинотеатры, передав технологии сознания в руки обычных потребителей. Это будут домашние спортзалы для ума, созданные с целью развития сознания и личности, а не для уничтожения проблем. В принципе, здоровым людям совершенно не нужно тратить месяцы и годы психотерапии на исследование конфликтов и проблем, если они смогут приобрести способность ориентироваться в собственном умственном ландшафте. Ужасная музыка, которую человек вынужден слушать по радио своего ума, является проблемой только в том случае, если нельзя сменить станцию.
Достижение нового состояния ума
Отношение между новизной и состояниями сознания проливает важный свет на подходы, которые предприняли бы большинство психологов к ситуации с Дейвом. Хотя Дейв опытный студент, он воспринимает каждый экзамен как новую ситуацию. Его захлестывает боязнь провала, взвинчивая уровень физического возбуждения до небес в классической реакции на чрезвычайную ситуацию («драться или срываться»). Для Дейва и для трейдеров ключом к преодолению страха за результат является устранение чувства чрезвычайной ситуации. Введя в уравнение элементы близкого знакомства и повторения, Дейв может перейти в менее возбужденные состояния, которые будут меньше мешать его учебе.
Обычно это делается с помощью метода, известного как «систематическая десенсибилизация». Людям, страдающим от беспокойства, показывают, как сфокусировать и успокоить себя, используя такие методы, как глубокое дыхание и прогрессивное мышечное расслабление. После того как пациенты приобретают некоторый опыт в использовании этих методов, состояние расслабления постепенно вводится в стрессовые ситуации. Как правило, это достигается с помощью иерархии. Людей просят создать шкалу стрессовых событий с делениями, скажем, от 0 до 100. На нуле континуума находятся ситуации, связанные с минимальным стрессом; ближе к середине появляются несколько напряженные обстоятельства; а на 100 расположены самые жесткие стрессоры. Затем пациентам предлагают вообразить различные сценарии, начиная у основания иерархии и постепенно двигаясь вверх – все время делая упражнения для расслабления.
Идея здесь заключается в том, чтобы люди в процессе повторения учились связывать спокойствие и расслабление с ситуациями, прежде вызывавшими тревогу. Дейв, например, мог бы начать, соединив расслабление с созерцанием учебника, затем перейти к его чтению, затем попробовать выполнить тренировочные тесты и, наконец, пойти и сдать настоящий экзамен. Он не должен переходить на более высокое место в иерархии, пока полностью не достигнет расслабления на текущем уровне. Эта работа может быть значительно облегчена при помощи воображаемых образов. Трейдер, например, может сопровождать расслабление воображаемыми сценариями проседаний прежде, чем перейти к реальным торговым ситуациям. При использовании образов создаются тренировочные ситуации, которые трудно или невозможно построить в повседневной жизни.
Поскольку до госэкзаменов оставалось всего несколько дней, я, естественно, тяготел к применению по отношению к Дейву именно таких методов. Когнитивно-поведенческие методы хорошо сочетаются с проведением между сеансами самостоятельных занятий на дому, позволяя максимально эффективно использовать время. Видя, как быстро утекает наше время, я прервал поток взволнованных излияний Дейва и медленно, спокойно объяснил ему, что существуют приемы, позволяющие людям уменьшать уровень своего возбуждения.
– Эти методы используют способность нашего тела успокаиваться при изменении темпа дыхания, – объяснил я.
Дейв выглядел немного неуверенным, поэтому я подчеркнул:
– У нас достаточно времени, чтобы успеть это сделать, – и посмотрел ему прямо в глаза. – В случае необходимости я буду встречаться с вами каждый день вплоть до самых экзаменов.
Bomaye!
Дейв моргнул и, как будто пробуждаясь ото сна, выпрямился и забормотал:
– Нет, я пробовал это, но ничего не получается. Вы не можете понять, через что я прохожу. Пытаюсь открыть книгу, и меня начинает трясти. Все время думаю, что материала слишком много, что я слишком отстал, что никогда не сдам экзамен. В следующем году я должен буду выбрать специализацию, и что, если я не смогу попасть в нейрохирургию? Это единственное, чем я хочу заниматься. Как мне объяснить родителям, что я не смог получить место в ординатуре? Я должен заниматься, но не могу.
Я пристально смотрел на Дейва, пока он говорил. Мое восприятие было необычно острым и ясным. Абсолютно очевидно, что он не услышал ни слова из того, что я сказал. Он отверг идею десенсибилизации, даже не выслушав, что это такое. Затем, как заезженная пластинка, заново начал уныло перечислять свои беды. В этом состоянии тревоги его речь лилась безостановочно; он ни разу не взглянул на меня в ожидании ответа. У меня было отчетливое ощущение, что он говорил передо мной, а не со мной. Глядя на него и выслушивая перечень его проблем, я знал, что где-то на самом фундаментальном уровне он утратил контроль над собой. Что-то им завладело.
Поняв, что моя попытка говорить медленно и спокойно нисколько не повлияла на возбужденное состояние Дейва, я применил другой подход. Из всех школ самоизменения метод, известный как НЛП (нейролингвистическое программирование), пожалуй, наиболее учитывает важность состояний сознания при изменении. Вдохновленное работой гипнотизера Милтона Эриксона, НЛП использует сдвиги в ритме и создании коммуникаций с клиентами, чтобы вызвать состояние «транса». Джон Гриндер и Ричард Бэндлер в своей книге «Транс-формации» (Trance-Formations) подчеркивали необходимость сначала установить гармоничное взаимопонимание с клиентами, а уже потом пытаться производить изменения. Это взаимопонимание можно развить, тщательно отслеживая тон, скорость и содержание коммуникаций клиента и подгоняя под них темп собственных коммуникаций.
Поэтому, вместо того чтобы медленно и спокойно призывать надежду, я попытался скопировать состояние Дейва. Я выпрямился и заговорил с ним тем же тоном, который он использовал со мной. Почти на одном дыхании я выпалил:
– Вы говорите себе, что работы слишком много, что вы не сможете пройти через все это, что вы завалите экзамен, что ваша жизнь будет сплошной неудачей, и это вас огорчает, а чем больше вы огорчаетесь, тем больше этих мыслей заполняет вам ум, и вы становитесь еще менее способны заниматься, поэтому вы беспокоитесь еще больше и еще больше отстаете и чувствуете, что работы даже прибавляется, и вы никогда не сможете пройти через все это…
Однако мое истеричное перечисление его проблем не вызвало у Дейва улыбки. Но он немного сбросил темп.
– Вы должны помочь мне, – взмолился он. – До экзамена осталось всего несколько дней.
– Тогда мы должны будем разорвать этот порочный круг, – сказал я, также немного помедленнее.
– Я не могу! – воскликнул Дейв таким тоном, как будто хотел сказать «не хочу». – Вы не понимаете. Мой страх не такой, как у других людей. Я только беру в руки книгу, и меня начинает трясти. Все время думаю: «Это невыносимо. Я никогда не смогу пройти через все это…»
Дейв снова затянул свою песню. Это было очень странное чувство. Он смотрел не на меня, а прямо сквозь меня. На сей раз, однако, я сразу же прервал его.
– Дейв, – сказал я мягко, – вы уже говорили мне это. Вы повторяете одно и то же по многу раз. Насколько я вижу, именно это и происходит, когда вы пытаетесь заниматься: вас все время одолевают эти мысли и чувства. Мы должны придумать, что сделать, чтобы сломать эту поведенческую модель.
– Это я уже пробовал! – выкрикнул Дейв. – Я не могу сломать эту модель. Мне нужно что-то другое.
Я почувствовал, как во мне закипает гнев. Мы с Дейвом ходили по кругу. Каждый раз, когда я предлагал какую-нибудь стратегию, он отвечал уклончиво. Чем больше я старался внушить ему чувство, что он может преодолеть свой страх, тем больше он, казалось, погружался в это самое состояние. Я смутно понимал, что Дейву нужен был этот страх. На эмоциональном уровне он казался убежденным, что стресс будет держать его «в форме», поможет ему одолеть материал, несмотря на признание, что стресс разрушает его работу. Переход к невозбужденному состоянию казался слишком опасным. Дейв приравнивал отсутствие возбуждения к отсутствию побуждения – отсутствию концентрации. Он не желал позволить себе сбросить темп.
И все же я не мог совладать со своим гневом. Я испытывал его с самого начала. Нарциссизм Дейва; то, что он смотрел сквозь меня; странное, почти напоминающее заезженную пластинку изложение тревожных мыслей; уклончивые ответы – все это возмущало меня. Я чувствовал, как ворочается мой гнев, желая выплеснуться, «интерпретировать» сопротивление Дейва и закончить этот глупый танец. Я знал тем не менее, что это будет неэффективно. Постепенно я начал чувствовать себя таким же возбужденным, как Дейв. Мое сердце бешено стучало. Я слегка подвинулся в кресле, почувствовав себя готовым напасть. Но напасть как? Напасть на что?
