Джонатан Гелдарт - Заметки из пекинской кофейни. Тонкости жизни и бизнеса в Поднебесной
Слушая Юлию, которая буквально источает энергию, энтузиазм и позитивное отношение к жизни, я думаю о том, что ее бывшему бойфренду было, конечно же, трудно конкурировать за ее любовь с космополитизмом этого города и этой страны. Он любил традиционный Китай. Она любит новые, яркие и волнующие стороны жизни в столице, которая постепенно становится международным центром.
– Это две большие разницы, – говорит Юлия с улыбкой.
Да, так оно и есть.
Вместо четвертой главы
Моя коллега сморщила нос.
– На вашем месте я бы не стала этого делать.
– Чего именно? – в тот момент я объяснял банковскому клерку, что хочу перевести 250 фунтов с международного счета на местный, но остановился на полуслове.
– Переводить 250 фунтов.
Я не знал, что она слушала мой разговор о личном денежном переводе, но решил не акцентировать на этом внимание, поскольку мне стало любопытно.
– Почему?
– Это плохое число.
Пришлось быстро и тихо – с учетом того, что следующий клиент в очереди уже проявлял недовольство, – расспросить коллегу, о чем, собственно, речь.
Китайцы суеверны в отношении чисел. Они вообще суеверны в отношении многих вещей. Знамения, приметы и благоприятные моменты на протяжении тысячелетий были частью китайской истории и культуры. Об этом написаны целые книги, и каждый, кто хочет лучше понимать китайцев и их культуру, должен относиться к теме суеверий очень серьезно.
Числам китайцы придают особое значение, и тем, кто заинтересуется этим предметом, стоит изучить его самым тщательным образом. Назначив, к примеру, важную встречу или мероприятие на «неправильную» дату, можно столкнуться с тем, что никто не явится. Я уже привык спрашивать, какой день подойдет человеку лучше всего и можно ли найти более подходящее время. Тщательный выбор даты на основе лунного, а не западного календаря высоко оценят и воспримут с улыбкой и удовлетворением. Сделка может состояться или сорваться в зависимости от того, когда вы планируете подписать документы – в «хороший» день или в «плохой». Назначение встречи или визита на даты, соседствующие с большими праздниками, обернется катастрофой. Дни непосредственно до и после Китайского Нового года, Праздника фонарей, Праздника середины осени и Дня труда совершенно для этого не подходят. Все они, кроме Дня труда, который всегда приходится на 1 мая, отмечаются по лунному календарю, так что даты по западному календарю меняются каждый год.
Лунный календарь определяет большую часть китайского годового цикла и, более того, все течение жизни в Китае. Обращайте внимание и на дни рождения. Не стоит рассчитывать, что у друзей и коллег они каждый год будут приходиться на одни и те же числа. Не будут. Большинство китайцев, работающих с иностранцами, используют стандартную дату, чтобы все упростить. Однако они все равно будут отмечать «правильный» день рождения по лунному календарю с друзьями и семьей.
Числа равно важны, когда речь идет о подарках. Многие мероприятия, на которых деньги являются основным подношением, – особенно свадьбы – отягощены числовыми сложностями. Например, 8 – хорошее число, а 888 – отличное. Квартиры в высотных домах на восьмом, восемнадцатом и двадцать восьмом этажах будут стоить гораздо дороже.
Важно и то, как произносится слово, обозначающее число. Коллега в банке объяснила мне, что название суммы, которую я хотел перевести (250), по-китайски звучит очень похоже на слово «имбецил» [9]. В этот момент сотрудники за стойкой уже не могли удержаться от смеха. Тогда я робко поменял сумму на менее «глупую», и все заулыбались – представители разных культур поняли друг друга.
Так я на собственном опыте убедился, что числа в Китае играют важную роль. Такую важную, что, поскольку слово «четыре» по-китайски звучит похоже на слово «смерть», в лифтах нет четвертой кнопки, в жилых районах нет четвертых кварталов, в кинотеатрах нет четвертого ряда, а в этой книге нет четвертой главы.
Глава 5. Журналист
Ян Ян (имя изменено) – журналист китайской финансовой газеты, молодой человек 25 лет. Он держится уверенно, однако не хочет, чтобы его цитировали официально. Тем не менее Ян вполне готов поговорить под покровом частичной анонимности и рад, что по фотографии его не раскроют.
Он изучает журналистику в одном из пекинских университетов, только что сдал экзамены и сомневается в их результатах.
– Я работаю журналистом на полной ставке, чтобы заработать денег, поэтому учиться приходится только в свободное время. Мне повезло: гибкий график позволяет включить учебу в расписание, но порой это бывает очень трудно.
По круглому лицу и цвету кожи в нем можно узнать представителя одного из многочисленных национальных меньшинств. Ян родом из городка Сяньчэн в провинции Хунань, где фермерствуют его родители.
– Они простые люди, и жизнь у них простая и спокойная. Отец плотник, поэтому даже в голодные времена, когда случается засуха, он может достаточно заработать, чтобы выжить.
Засуха в тех краях бывает каждый год с июня по сентябрь, когда сухие ветра с северных степей и широких монгольских равнин обезвоживают землю. По словам Яна, его родители малообразованны, но помогли с образованием ему. Он смог поступить в Нанкинский университет, в Южном Китае, начал изучать там международный аудит, но через год бросил.
– Я понял, что это не для меня. Уехал домой к родителям и на два года вернулся в старшие классы, чтобы снова сдать вступительные экзамены. Мне повезло: я много работал и сумел поступить в университет в Пекине. Родители не могли помочь и не понимали, зачем я все это делал, так что пришлось справляться самому. Они позволили мне решать, как я хочу жить, – поняли, что я очень амбициозен, и просто старались всячески меня поддерживать. У нас очень хорошие отношения, но я не могу проводить с ними много времени. Домой езжу на пару недель во время Китайского Нового года. У меня осталось мало общего с людьми в родном городе. Старые друзья женились, завели детей и занимаются простой работой на фабриках или на государственной службе. Они не понимают, почему я еще не женат и не завел потомства. Я хочу многого добиться и воспользоваться для этого возможностями, которые есть в новом Китае. Здесь, в Пекине, у меня появились новые друзья.
Время от времени Ян отпивает остывающий кофе. Я купил его не подумав. Он пьет только чай.
Ян меня тоже интервьюирует. Но не о бизнесе – о жизни, о местах, где мне довелось побывать, о людях, которых я встречал, и об историях, которыми со мной делились. Об опыте моей жизни в Китае, о семье, друзьях и еде. Это легкий разговор.
– Я никогда не общаюсь так с родителями.
Его темные глаза кажутся большими за крупными линзами очков.
– Это совершенно другое. Обычно, когда я расспрашиваю деловых людей, они не рассказывают, как жили, что преодолели – ничего такого. Один сплошной треп об успехе и бизнесе. Приходится писать то, что они хотят, иначе на меня могут пожаловаться редактору. Они никогда не рассказывают, как все было на самом деле. С этим сложно иметь дело.
– Я с ранних лет мечтал многого добиться, – продолжает Ян. – Это было мое заветное желание, и оно сохранилось до сих пор, не знаю почему. Я всегда хотел стать лучше, и не просто чтобы выжить, но чтобы добиться успеха. Пока приходится выживать, другого выбора нет. Но я добьюсь своего.
Мы обсуждаем, что такое «успех». В Китае и на Западе определение успеха имеет множество тонких различий.
– Для китайцев свой дом – это все. Он воплощает стабильность и безопасность. Когда люди из деревни перебираются в большие города, им часто приходится устраиваться на низкооплачиваемую работу. Тем не менее они начинают копить деньги, откладывая все, что возможно. Они мало едят, выбирают самую простую пищу, спят там, где дешевле. Обычно работодатель обеспечивает их общежитием и кормит прямо на стройке. Все сбережения отсылаются домой, жене и детям. Но еще сильнее они стараются накопить денег на кусок земли и построить на нем дом. Для них это успех – если дети будут жить в своем доме.
В Китае существует целый подкласс трудовых мигрантов, чьими силами строится инфраструктура, от которой во многом зависит экономический рост. Эти люди порой оставляют семью на целый год и возвращаются только на каникулы по случаю Китайского Нового года, причем дорога часто отнимает у них несколько дней. Будучи не слишком востребованными за пределами своей страны, они и в Китае могут получать свои деньги – а могут и не получать. Большинство не получает – до тех пор, пока заказчик не рассчитается с компанией, на которую они работают. Бывает, что рабочим год за годом не платят до самых новогодних праздников! Семьи, оставленные дома, пытаются дотянуть до ежегодной зарплаты, которая порой появляется вместе с самим рабочим. Газеты и интернет-ресурсы рассказывают о людях, остававшихся без денег больше года, и о недобросовестных подрядчиках, не заплативших вообще. В последнее время было несколько сообщений о случаях, когда отчаявшиеся жены и дети шли на самоубийство, чтобы привлечь внимание к бедственному положению их мужей и отцов-мигрантов, которым не платили целый год, а потом предложили добиваться зарплаты в суде.
