Росс Маккаммон - У них так принято. Как правильно пожимать руку, вовремя затыкаться, работать с м*даками и другие важные скиллы, которым вас никто никогда не учил
В следующий четверг я и мой друг Крейг выехали из Далласа на машине и в субботу утром (после остановок в Ноксвилле и Принстоне) въехали в Нью-Йорк. Город был необычайно тих. Все витрины магазинов на 8-й Западной улице закрыты, на дверях большие замки. Все вокруг было пустынным и грустным, как в фильме «Таксист»[12]. Весь день мы потратили на переезд. Но постепенно улица становилась оживленнее. Музыка в магазине L’Impasse с явно сексуальным подтекстом звучала громче. В летнюю жару отовсюду неслись резкие и терпкие запахи.
Мне казалось, что я выбрал оживленное, хотя и не очень «домашнее» место жительства.
Утром в воскресенье мы с Крейгом спустились вниз. Мой друг возвращался в Даллас. А я собирался заняться тем, чем занимаются люди в Нью-Йорке теплым летним утром: почитать свежую газету Times в Вашингтон-сквер и съесть аппетитный пшеничный бублик с лососем и луком. Когда мы открывали внутреннюю входную дверь, то вдруг почувствовали сопротивление. Дверь не была закрыта, но что-то мешало нам распахнуть ее. Сквозь стекло мы увидели кучу тряпья и руку, которая показывала, чтобы мы убирались к чертям. Между обычно закрытыми на замок внутренней и наружной дверьми входа расположилось огромное существо неопределенного пола.
Мы осторожно перешагнули через него и вышли из подъезда на тротуар. Мы переглянулись, обменявшись безмолвным вопросом: «Что за черт?» (Потом я уже не был так осторожен и вежлив в подобных случаях. А их за первый год моего проживания в Нью-Йорке было несколько. Обычно я желал таким людям доброго утра, а потом кричал: «Убирайся отсюда!» Если этого было мало, я добавлял: «Извините, сэр или мадам, но я не шучу!») А лишенные черт лица четыре манекена магазина L’Impasse за пластиковым окном витрины в легкомысленных предметах нижнего белья как будто надо мной смеялись.
В то утро, прогуливаясь около своего дома в первый раз, я заметил, что вокруг меня движется множество людей. У некоторых в руках были складные стулья, и это показалось мне необычным. По обеим сторонам 8-й Западной улицы были установлены переносные полицейские барьеры, а посреди проезжей части нарисована красная полоса, как будто указывающая направление движения.
Я был заинтригован этим и, вернувшись домой, ввел в Google запрос «мероприятие 26 июня на 8-й Западной улице».
Оказалось, это было главное мероприятие Недели гей-культуры, в ходе которой отмечается борьба геев за свои права. В тот день должен был состояться красочный парад приверженцев однополой любви, проходящий по маршруту от Мидтауна до Вест-Виллидж, в нескольких километрах от квартала, в котором находился мой дом.
«Круто, – подумал я. – Целый парад». Многие ньюйоркцы любят это действо. Плюс права сексуальных меньшинств. В принципе я не против. Но я тогда еще не знал, что в итоге я аж на четыре часа окажусь запертым в своей квартире и буду вынужден слушать очень громкую музыку. До меня это не очень быстро дошло.
Действо разворачивалось медленно. И тут…
Стоп, разве это не сенатор Хиллари Клинтон?
И сенатор Чак Саммер!
И мэр Нью-Йорка Майк Блумберг!
И парень в собачьем ошейнике и кожаных плавках, изображающий секс с женщиной из толпы, которая вроде не имеет ничего против!
Передвижной подиум за подиумом, политик за политиком, одна группа борцов за права секс-меньшинств за другой, транспарант за транспарантом, один гигантский банан за другим… Все это проплывало мимо окон моей квартиры. Я подумал: «А-а, теперь я понял. Ведь медведи тоже могут отстаивать свое право на то, чтобы быть волосатыми». И еще я подумал: «Да-а, теперь в моей жизни все иначе». И не только окружающий меня мир. Моя жизнь. Вообще все.
Я не чувствовал себя потерянным. Но я также не чувствовал себя и дома. Я как будто оказался в каком-то тамбуре между Далласом и Нью-Йорком.
Все в той толпе – Хиллари, Чак, Майк, четыре манекена и тот придурок, что изображал половой акт с женщиной из толпы, – как будто говорили мне: «Добро пожаловать в Нью-Йорк, парень. И удачи тебе завтра».
Поэтому в свое первое утро на новой работе я был, как бы выразиться поделикатнее, слегка на взводе. Только этим можно объяснить тот факт, что еще до входа в офис редакции я обменялся рукопожатием с человеком в мужском туалете.
Встреча выглядела так.
(Двое мужчин у писсуаров.)
– Привет!
– Привет.
(Я сливаю воду. Начинаю мыть руки.)
– Я Росс.
– Боб.
(Боб сливает воду. Начинает мыть руки.)
– Я сегодня первый день на работе.
– Да ну?
– Точно.
– Я директор научной редакции Esquire.
– А-а.
(Когда мы оба сушим руки под электросушилками, я протягиваю свою руку, чтобы пожать руку Боба. Не имея никаких других вариантов и с несколько ошеломленным видом, он пожимает мне руку.)
Есть много неписаных правил поведения мужчин в туалетах. Вы можете смотреть только вверх и вниз, но не по сторонам. Вы не должны задерживаться и прихорашиваться перед зеркалом. Наконец, в туалетах неприлично обмениваться рукопожатиями. Никогда, особенно в ваш первый рабочий день.
Я чувствовал себя одновременно не в своей тарелке и скованно. А когда я нервничаю, я совершаю судорожные поступки. Если я выступаю с докладом, то выбегаю на подиум еще до того, как меня представят публике. На важном обеде ем слишком быстро. И, конечно, я начал представляться коллегам в мужском туалете еще до того, как дошел до своего нового рабочего места.
Остаток того дня прошел тоже сумбурно. Видимо, такими бывают все первые рабочие дни на новом месте.
Меня представили коллективу классическим (и очень неэффективным) способом – путем обхода всех моих коллег.
– Джон, это Росс.
– Привет.
– Привет.
– Стив, это Росс.
– Привет.
– Привет.
– Дэвид, это Росс.
– Привет.
– Привет.
Когда я пожимал руку одному коллеге – тоже редактору, – он осмотрел меня сверху донизу. Все выглядело как сцена из плохого фильма о ком-то, кто начинает работу в известном журнале в Нью-Йорке. Казалось, в глазах этого директора застыл вопрос: «И ты считаешь, что так нужно одеваться в твой первый день в редакции?» Конечно, черные штаны и цветная трикотажная рубашка поло без пуговиц на планке вряд ли вписывались в классический гардероб для первого дня. (Видимо, тот парень хотя бы знал, что такое планка.)
Когда я наконец сел за свой стол в своем кабинете, делать мне было абсолютно нечего. А компанию мне составил журнал Playboy шрифтом Брайля (для слепых). Он был оставлен мне в наследство моим предшественником, а теперь успешным автором бестселлеров Арнольдом «Эй Джеем» Джейкобсом. Еще он оставил мне очень глубокомысленную записку и 450 долларов мелочью в одном из выдвижных ящиков стола. Тогда я и подумал, что начало моей карьеры в Esquire удручающее. Рукопожатие в туалете. Неловкое знакомство с коллегами. Запоминающийся взгляд того директора. Все ужасно. А ведь первый рабочий день не должен быть таким. Это подействовало на меня угнетающе.
Но первые рабочие дни всегда такие или почти такие. Нам кажется, что мы производим дурное впечатление. Мы жалеем, что приняли это предложение о работе. Мы чувствуем, что нас осуждают. Мы ощущаем себя не в своей тарелке.
Но ведь первый день – аномалия. И он мало похож на настоящие будни. Вы приветствуете коллег, но вряд ли вам доведется сделать это в таком формате еще раз. Вы с непониманием смотрите на красивый кран в туалете, пытаясь найти у него ручку и не зная, что он оборудован сенсорным выключателем. Но так бывает только в первый день. Вы делаете вид, что читаете в своем компьютере электронные сообщения, которых там пока нет. Вы случайно врезаетесь в стеклянную стену. В вашем кабинете миллион блокнотов и ни одной ручки. Вы не знаете, где взять канцтовары, и стесняетесь спросить. Вы хотите позвонить знакомым и поприветствовать их с нового места, но вешаете трубку. При этом вы с ужасом обнаруживаете, что вас слышали минимум семь человек и они думают, будто вы совершенно не приспособлены к разговорам по телефону, которые составляют, по их мнению, важнейшую часть всякой работы. Вы глядите непонимающим взглядом на пакетики с солью и перцем в верхнем выдвижном ящике вашего стола и думаете: выбросить их, потому что они достались от кого-то, или сохранить, ведь если вам придется перекусывать за столом, они могут пригодиться. В первый день вы мало что узнаете о вашем месте, коллегах или содержании самой работы. Это немного запутанное и скучное предисловие к книге, которая в итоге оказывается интересной.
