Маргарет Хеффернан - Голая правда. Откровения современных деловых женщин
Мужчинам этого не понять. Среди мужчин, получивших MBA и поднявшихся до должности генерального директора, 84 процента имеют детей, тогда как для женщин на тех же постах – этот показатель составляет лишь 49 процентов. Исследование показало, что среди 1600 обладателей MBA имеют семью 70 процентов мужчин и только 25 процентов женщин1. Ясно, что мужчины уверены в том, что можно одновременно работать и иметь семью. А женщины нет – и, что еще хуже, нам постоянно сообщают вещи, которые заставляют нас паниковать. Мы все время слышим о женщинах, которые занимали высокие должности, но вынуждены были оставить свои посты из-за детей. И всегда это истории о конкретных персонажах, а не о компаниях, которые их отвергли. Считается, что возвращение на кухню было их собственным выбором и решением. Но существуют корпорации, которые приветствуют беременность – оплачивают декретный отпуск, создают гибкое расписание и планирование карьеры, дают возможность вернуться на работу после декрета, – и почти 100 процентов женщин возвращаются и остаются надолго2. Когда же женщина оказывается не в состоянии сочетать работу и ребенка, мы реально видим, что это компания ее просто «выкинула», а не наоборот. Разве не странно, что история об этом умалчивает?
Викторианским женщинам говорили, что образование отпугивает мужчин, а нам говорят, что единственный способ прожить полную, счастливую жизнь – это уйти в декрет как можно раньше3. Всем плевать, что женщины, которые родили позже, имеют более высокий уровень жизни и гораздо больше возможностей, что молодые родители гораздо чаще расходятся и разводятся, чем зрелые. Но вместо этого нас пичкают избитыми историями успешных женщин, которые отказались от карьеры, чтобы печь пироги, – банальными, как маленькое черное платье4. Эти истории триумфа мужских фантазий, исхода женщин из мужского мира бизнеса и власти. После глупого маленького эксперимента, думают они, девочки все поняли и вернулись на свое законное место – на кухню. Выскочек наконец-то выдворили.
Поп-культура просто обожествляет апокрифический образ матери, которая только и знает, что печет пирожки, ездит по магазинам и доступна 24 часа в сутки, – тогда как работающий человек завтракает прямо на совещании, обедает с клиентами и может на полгода уехать в другой город. Материнство окутано ореолом романтики, сентиментальности, идеализировано до предела – в то время как карьеру делают жесткие, упорные реалисты, бравирующие своими победами мачо. Это разделение как будто содержит в себе суровую, но простую мораль: нужно выбирать, на чьей ты стороне. И получается, что мужчина может получить все, а вот женщина – нет. Бизнес – не наша область, и лучше сразу сдаться, даже не делая попыток.
Факты же говорят о другом. Множество женщин на Западе совмещают карьеру и материнство. Вместо одного добытчика в семье теперь их двое. Половина всей рабочей силы – женщины, и большинство этих женщин – матери. У 74 процентов работающих женщин дети в возрасте от шести до пятнадцати лет. 59 процентов женщин работают и зарабатывают, имея детей моложе шести лет, и 55 процентов – малышей, которым меньше года. Вопреки «консервативным» страшилкам, у нас нет весомых доказательств того, что изменение «домашнего» образа жизни семьи пагубно отражается на детях5. Кроме того, родители в Соединенных Штатах проводят с детьми больше, а не меньше времени – и сами дети подтверждают это в опросах!
Теперь экономика зависит от нас. Именно благодаря заработанным нами деньгам общий уровень жизни так возрос с 1970 года; теперь мы знаем, что развитие экономики невозможно без женщин. И этим ребятам приходится признавать, с ненавистью и скрепя сердце, что без нас у них ничего не выйдет. 55 процентов работающих женщин сейчас приносят половину и более семейного дохода, а 18 процентов – весь доход6. Семьи из папы-добытчика и мамы-домохозяйки сейчас составляют только одну десятую всех американских семей.7 Так что фантазии о том, что мы должны склонить голову перед какой-то генетической неизбежностью и отказаться от своей борьбы за независимость, состоятельность и силу – полная чушь. Нам эти фантазии не нужны, нам вообще не нужны фантазии – просто такую роскошь никто не может себе позволить. Вместо того чтобы рисовать себе идиллические картины в стиле 50-х, давайте лучше поймем, с какой оппозицией сталкиваются работающие матери, и научимся противостоять этому на примере многочисленных историй успеха творческих, сплоченных семей.
Только бы не забыть
Беременность окончательно и бесповоротно утверждает нашу женственность. Это так смущает некоторых мужчин, что они могут это отрицать: я помню, как были поражены некоторые из моих коллег – генеральных директоров, когда я сказала, что вернулась из десятидневного декретного отпуска. Хотя я не скрывала свою беременность, и она уже несколько месяцев была заметной, мужчины предпочитали ее не видеть.
Компании наказывают женщин за беременность. Соединенные Штаты самая богатая страна на земле – и при этом одна из шести, где по закону не полагается оплачивать декретный отпуск. Только пять других стран так же суровы: Австралия, Папуа – Новая Гвинея, Свазиленд, Новая Зеландия и Лесото. Некоторые просвещенные американские корпорации проводят оплату декретного отпуска как выплату пособия по инвалидности, как будто беременность – это какой-то трагический несчастный случай. Это значит, что оплата целиком зависит от прихоти работодателя, и мы должны быть благодарны ему. Хотя законодательство дает отцам возможность брать отпуск за свой счет, на практике большинство фирм требуют сначала использовать обычный отпуск и оплачиваемые больничные дни. Хотя доказано, что состояние и матери, и новорожденного будет значительно лучше, если декретный отпуск взять до родов, немногие американские женщины могут себе это позволить, им приходится работать «до последнего дня». В такой ситуации все эти ванночки, корзиночки с розовыми ленточками и сентиментальные поздравительные открытки с работы – не что иное, как лицемерие.
Отсутствие оплачиваемого декретного отпуска также означает, что нас карают на финансовом уровне. Журналистка Энн Криттенден подсчитала, что, когда она ушла с постоянной работы и перешла на неполную занятость – из-за родов, то потеряла больше 600–700 тысяч долларов – не считая весомой части пенсии. Даже короткий перерыв влечет за собой серьезные финансовые и карьерные последствия. Исследования доходов двухсот женщин, имеющих MBA, показали, что те, кто взял в среднем 8,8 месяца отпуска, с меньшей вероятностью достигнут руководящих постов среднего уровня, получая при этом на 17 процентов меньше денег, чем те, кто не делал перерывов.
И вот мы снова бежим на работу (игнорируя в очередной раз советы врача), но, когда мы возвращаемся, прессинг продолжается, и становится даже более жестоким. Помните Кейт Шоу, которая обнаружила ассистента за своим столом? Такие истории происходят повсюду. И Кейт знает, что ей «повезло», что компания не стала искать предлог, чтобы ее уволить. Так как увольнять женщин только потому, что они стали матерями, – противозаконно, это обычно происходит во время массовых увольнений, сокращений и прочих реструктуризаций. Также довольно типична другая история, случившаяся с высокопоставленным менеджером по развитию бизнеса: когда она вернулась из декрета, ее определили на должность, предполагавшую постоянные командировки. И когда она уволилась, само собой вышло, что будто бы это «ее решение». «Она хотела проводить больше времени дома», – сказал начальник. На самом деле ничего она не хотела. Просто ей дали понять, что оставят ее только в том случае, если она будет вести себя так, как будто у нее нет ребенка.
Поскольку норма ведения дел – норма мужская, то материнство в этой системе ценностей является чем-то исключительным. И женщинам порой приходится пробиваться сквозь множество «подковерных» интриг и финансовых нарушений, становиться стратегами и тактиками, чтобы сохранить внешнее спокойствие в такой ситуации. Это само по себе отнимает очень много сил, а порой тоже карается – опять же деньгами.
Дайен Джейкобсен
Я была в Торонто с двумя коллегами, и наш рейс задерживали. Мы пошли в «Ред Карпет», бизнес-зал ожидания. Дело в том, что, когда мне нужно уехать из города с ночевкой, я нанимаю няню; однако моя дочь – очень самостоятельный и смышленый ребенок, так что если я знаю наверняка, что приеду домой, пусть даже очень поздно, то никого не зову присматривать за ней. Той ночью я не планировала отсутствовать – собиралась вернуться домой и поехать с дочкой куда-нибудь на выходные. И вот я разговариваю с ней по телефону и пытаюсь что-то решить – нужно ли кому-нибудь к ней приехать, или она посидит одна? Мы обсуждаем этот вопрос, и я спрашиваю: «Что ты думаешь? Может, ты хочешь пойти к кому-нибудь?» Ей было 12 лет. Один из моих коллег – у него трое детей – сидел рядом и слышал наш разговор. Когда я повесила трубку, он удивленно спросил:
