Патрик Ли - Страна призраков
– Пока мы еще сами не знаем, что у нас есть.
Бетани согласно кивнула:
– Давайте выясним это.
Глава 6
Пэйдж проснулась там же, где и уснула: в офисе на восьмом или девятом этаже, с деревянным полом и тонированными окнами, из которых открывался вид на город. Никакой мебели. Окна высокие, от пола до потолка. Она лежала в центре открытого пространства, связанная по рукам и ногам кабельными стяжками.
Уже наступило утро, но ночью Пэйдж долго не могла уснуть – прислушивалась к шагам в коридоре, к разговорам за дверью, напряженным и приглушенным, так что она различала не все слова. Одно повторилось несколько раз – может быть, рабочее название какого-то проекта или операции. Самым полным, самым близким к контексту оказался короткий, из двух реплик, диалог, на несколько децибел превысивший обычный уровень.
– Похоже, они изрядно разволновались. Как думаешь, его не собираются закрывать?
– Умбру? Ни в коем разе.
Умбра. Пэйдж уснула, мысленно проигрывая как это слово, так и весь диалог, и теперь, проснувшись, снова повторяла его, пыталась связать услышанное с тем немногим, что знала до поездки в Вашингтон.
Она опустила голову на пол, глядя на город, раскинувшийся за окном в мягком желтом свете.
Они, конечно, убьют ее. В этом не было никаких сомнений. Вопрос лишь в том – когда. Наверняка сегодня. Как только удостоверятся, что никакой ценности она не представляет. К этому времени они, вероятно, уже поговорили с президентом и пришли к выводу, что она рассказала ему все, что знает. В конце концов, она же сама попросила о встрече с ним, а значит, выложила все.
Пэйдж старалась не думать об этом. Какой смысл? Она думала о Бетани. Удалось ли ей выбраться из Пограничного города со вторым цилиндром?
Вообще-то она рассказала президенту не все, а самое главное, не упомянула про второй цилиндр. Об этом просто речь не зашла. Второй цилиндр она оставила в Пограничном городе, руководствуясь самыми общими принципами осторожности и прагматизма. Принципами, которые в обобщенном виде сводятся к простой фразе: в жизни всякое случается. Увы, слишком часто случается что-то дерьмовое.
Если Бетани выбралась, то она, скорее всего, уже связалась с Трэвисом. Может быть, сейчас они где-нибудь в Атланте и пытаются разобраться, что представляет собой цилиндр. Понять его основную функцию нетрудно. Но вот остальное… Сообразят ли они, что делать дальше, если она сама этого не знает?
И поймут ли, как мало времени у них осталось?
Глава 7
В отеле «Ритц-Карлтон», на Вермонт-авеню, Трэвис и Бетани сняли президентские апартаменты на десятом этаже – платила за все Рени Тернер, поступившая в этот раз вопреки обычному правилу снимать жилье подешевле. Номер площадью 1800 квадратных футов открывался окнами на юг и запад, так что наблюдению за многоэтажкой ничто не мешало. Видели они и угол девятого этажа над кольцевой транспортной развязкой. Дальше, за интересующим их зданием, как на ладони лежала вся Вермонт-авеню, вплоть до Белого дома с трепещущим под ветром флагом на крыше.
Усевшись на кожаном диванчике, они открыли на полу рюкзак, достали цилиндр и положили на подушку между собой. Жар от него шел, как от остывающего движка.
Трэвис впервые получил возможность рассмотреть объект при ярком свете. Цилиндр был изрядно потерт, местами поцарапан и напоминал некий инструмент, многие годы служивший какому-нибудь не отличавшемуся бережливостью столяру или плотнику. В «Тангенсе» обращаться с ним таким образом определенно не могли. Трэвис сам видел, с какой осторожностью относится к объектам тамошний персонал. Для того – или тех, – кто пользовался цилиндром раньше, он был всего лишь инструментом, таким же, как дрель или радиальная пила для человека.
Трэвис посмотрел на ярлычки, приклеенные Пэйдж или кем-то еще рядом с тремя кнопками. В машине он к ним не присматривался.
Вкл.
Выкл.
Выкл. (задержка – 93 сек.)
Задержка… Что бы это могло значить? Он не стал ломать голову – прежде чем задаваться таким вопросом, нужно выяснить предназначение цилиндра.
Единственной, кроме трех кнопок и их символов, видимой деталью объекта была линза в одном его конце. Совершенно черная, размером с монету в 25 центов.
– Так вы говорите, что эта штука пришла из Бреши в паре с другой, такой же?
Бетани кивнула.
– И это случилось несколько дней назад?
– Нет, нет. Они появились давно. Думаю, где-то в восемьдесят восьмом.
Он посмотрел на нее, ожидая объяснений.
– Они были запечатаны. Знаете, что такое запечатанные объекты?
Трэвис знал. Однажды Пэйдж устроила ему настоящую экскурсию по Главной лаборатории Пограничного города. Помимо прочего, она рассказала и о запечатанных объектах и даже показала некоторые из них. Появлялись они нечасто и обладали, как правило, большей мощностью. Брешь выбрасывала их в защитной упаковке, напоминавшей жесткие пластиковые контейнеры, которыми продавцы обычно отпугивают магазинных воришек. Каждый запечатанный объект был по-своему уникален, причем не только в отношении цвета и размеров упаковки. Некоторые открывались легко: от электрического разряда, при определенной температуре или просто под воздействием физической силы. С другими приходилось повозиться. Лаборанты порой бились с ними неделями и даже месяцами, проводя серии экспериментов, каждый из которых был, образно говоря, выстрелом вслепую. Их подвергали воздействию всевозможных химических соединений, световых волн разной длины, воздушному давлению в вакуумной камере. Некоторые так и не раскрыли своих секретов. Пэйдж показала лимонно-желтый ящик размером со шлакобетонный блок. Бесшовный. Без каких-либо деталей. Матовый. Из Бреши появился на Рождество в 1979-м. Прошло тридцать лет, и никто по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, что там внутри.
– В первый раз я попала в Пограничный город в апреле этого года, – продолжала Бетани, – и поначалу выполняла самые разные поручения, что было частью стандартной подготовки. У них принято, чтобы каждый сотрудник умел делать все. Две недели назад меня направили в Главную лабораторию, и в первый вечер я два часа просто смотрела на эти диковинки. В них было что-то завораживающее. Как разложенный и оставленный кем-то пасьянс. Смотришь и думаешь, может, я увижу то, что пропустили другие.
Трэвису было знакомо это чувство, хотя он никогда не испытывал его в лабораториях Пограничного города. Оно посещало его в те далекие годы, когда он приходил на место преступления после того, как эксперты сняли все отпечатки, все сфотографировали, а тела увезли.
– Мое внимание привлек контейнер вот с этим. – Бетани указала на лежащий между ними цилиндр. – Размером чуть больше двух таких, положенных рядом. Белый, в форме пилюли, но немного сплющенный. Ровно посередине поперечный, как линия талии, шов. Казалось, возьми его обеими руками, потяни в разные стороны, и он раскроется.
Она немного помолчала, словно не зная, как перейти к следующей части. Или же сомневаясь, что он поверит ей.
– Вы меня разыгрываете, – сказал Трэвис.
Бетани пожала плечами:
– Глупая идея. Настолько очевидная, что я даже попробовать не решилась, хотя рядом никого не было. Подумала, что кто-то наверняка уже пытался это сделать еще тогда, в восемьдесят восьмом. И потом то же самое делали, может быть, десятки других. Это же как дверная ручка, – даже зная, что дверь заперта, вы все равно попробуете ее повернуть. В конце концов вечером в прошлую субботу я все-таки решилась и попробовала. И этот чертов контейнер раскрылся, будто пластмассовое пасхальное яйцо.
Трэвис удивленно вытаращился на нее. Чтобы за тринадцать лет такая простая мысль не пришла никому в голову – невероятно. В ее глазах мелькнула усмешка.
– Мы разгадали потом этот трюк. Вынули два цилиндра, сложили половинки, и они автоматически сомкнулись. Все, кто был в лаборатории, пытались их разомкнуть. Бесполезно. Даже я не смогла. Все равно что рвать кусок стали. Загадку разгадала Пэйдж, хотя и ей потребовался потом час, чтобы доказать свою теорию. Поставила два манипулятора, запрограммировала их на тягу и методично прошла по разным уровням силы. Печать открылась при значении силы в 12,4 ньютона.
– Чуть меньше или чуть больше, и ничего не получается, да? – догадался Трэвис.
Бетани кивнула:
– Да, только прилагать силу нужно в течение определенного, чуть больше секунды, временного отрезка. Если в эту секунду сила отклонится в ту или сторону, даже на десятую часть ньютона, ничего не получится.
– Я из физики ничего уже не помню. Да и не понимал ее толком. Что такое десятая часть ньютона?
Бетани на секунду задумалась:
– Для примера, 12,4 ньютона – это сила, которую нужно применить, чтобы поднять «Войну и мир» в твердом переплете. Вырвите двадцать страниц – и показатель уменьшится до 12,3 ньютона. Вот такой уровень чувствительности.
