Жюль Верн - 20 000 лье под водой
Вопрос капитана смутил меня. Несомненно, капитан Фарагут счел бы своим долгом уничтожить подводное судно, как и гигантского нарвала.
– Согласитесь, сударь, – продолжал этот человек, – что я имею полное право отнестись к вам, как к врагам.
Мне опять пришлось промолчать.
– Я долго колебался, – сурово проговорил капитан. – Ничто не обязывает меня оказывать вам гостеприимство. Я мог бы высадить вас на палубу моего судна, опуститься в глубину и забыть о вашем существовании!
– Так поступил бы дикарь, но не цивилизованный человек! – отвечал я.
– Господин профессор, – в голосе капитана теперь зазвучали насмешка и презрение, – я вовсе не из тех людей, которых вы именуете цивилизованными! Я порвал все связи с обществом, и на то у меня были веские причины. Я не подчиняюсь его законам и прошу вас больше никогда на них не ссылаться!
Все было сказано – и он умолк. У меня мелькнула мысль, что в прошлом этого человека скрыта страшная тайна – недаром он поставил себя вне закона. А теперь он обрел независимость и свободу в полном смысле этих слов. Целый флот не устоял бы против его подводного крейсера, и никто из тех, кто правит миром на суше, не мог потребовать у него отчета!
Капитан наконец прервал мучительное молчание:
– Как я уже сказал, я колебался. Но, поразмыслив, решил, что чувство сострадания вполне совместимо с моими интересами. Вы останетесь на борту моего корабля, раз судьба забросила вас сюда. Я предоставлю вам относительную свободу, но взамен вы должны выполнить единственное условие. Оно заключается в следующем: возможно, иногда непредвиденные обстоятельства будут вынуждать меня удалять вас на несколько часов или дней в ваши каюты – без права их покидать. Я хочу, чтобы вы дали слово беспрекословно повиноваться мне в подобных случаях. Это и в ваших интересах: таким образом я снимаю с вас всякую ответственность за мои действия. Итак?
«Стало быть, на борту подводного корабля творятся дела, о которых не следует знать посторонним», – подумал я и тотчас ответил:
– Мы готовы принять это условие. Но позвольте, сударь, вопрос. Я вас правильно понял: мы будем пользоваться свободой на борту вашего судна?
– Несомненно. Вы сможете свободно передвигаться, осматривать судно, наблюдать жизнь на борту.
– Извините, сударь, но ведь это свобода узника в тюрьме! Значит, мы не должны надеяться увидеть родину, друзей, семью?
– Нет, не должны. Но зато вы сможете сбросить с себя тяжкое земное иго, которое люди называют свободой! Это не так мучительно, как вам кажется.
– Что касается меня, – мрачно проговорил Нед Ленд, – я никогда не дам слова, что не попытаюсь бежать отсюда!
– Мне и не требуется ваше слово, мистер Ленд, – холодно заметил капитан.
– Сударь, – воскликнул я, – но ведь это бесчеловечно!
– Вы думаете? Судите, однако, сами: вы захвачены в плен на поле битвы, но я сохранил вам жизнь! Вы атаковали меня и прикоснулись к тайне, в которую не должен был проникнуть ни один человек в мире, – к тайне моего существования! Мне придется держать вас на борту хотя бы ради собственной безопасности!
– Очевидно, сударь, – сказал я, – у нас нет выбора. Или, вернее, есть выбор только между жизнью и смертью…
– Именно.
И уже гораздо более мягким тоном он прибавил:
– Я знаю вас, мсье Аронакс. И уверен, вы – человек, который никогда не станет жалеть о том, что случай связал наши судьбы. В судовой библиотеке среди моих любимых книг вы найдете и ваш труд, посвященный исследованиям морских глубин. Поверьте: время, проведенное на борту моего корабля, станет для вас самым плодотворным. Вы совершите путешествие в настоящую страну чудес – жизнь подводного мира будет изо дня в день развертываться перед вашими глазами! Я готовлюсь предпринять подводное путешествие вокруг света – я хочу еще раз окинуть взглядом все, что мною было открыто и исследовано в морских глубинах. Вы увидите то, что скрыто от человеческих глаз, и наша планета откроет перед вами свои самые сокровенные тайны!
Речь капитана произвела на меня сильное впечатление, и я на мгновение забыл, что никакие научные открытия не окупят утраченной свободы. Пришлось утешить себя надеждой на туманное будущее.
– Последний вопрос, – сказал я, заметив, что капитан собирается покинуть нас. – Как прикажете вас именовать?
– Я – капитан Немо, – ответствовал этот человек, – а вы и ваши спутники для меня – пассажиры «Наутилуса».
В дверях бесшумно появился слуга, и капитан, обращаясь к канадцу и Конселю, проговорил:
– Завтрак ждет вас в вашей каюте. Следуйте за этим человеком.
Когда мои друзья вышли из камеры, где провели более тридцати часов, капитан повернулся ко мне:
– А теперь, господин Аронакс, прошу вас разделить со мной трапезу.
Переступив порог, мы оказались в освещенном электричеством узком проходе. Пройдя с десяток метров, капитан Немо толкнул большую дверь, и мы вошли в просторный зал.
Это была столовая, отделанная дубовыми панелями в английском стиле. Резные поставцы, инкрустированные черным деревом, возвышались у стен, на их полках сверкал дорогой хрусталь. Серебряная утварь отражала яркий свет, падавший сверху, но изысканная роспись потолка приглушала яркость освещения. В центре располагался прекрасно сервированный стол.
Капитан Немо жестом пригласил меня садиться.
Завтрак состоял из нескольких блюд. Выглядели они чрезвычайно аппетитно, но поначалу мне чудился в них некий привкус. Однако вскоре я перестал его ощущать.
Капитан Немо искоса поглядывал на меня. Я ни о чем не спрашивал, но он сам ответил на вопросы, которые готовы были сорваться с моего языка.
– Большинство этих блюд вам незнакомо, – начал он, – но ешьте без опаски. Пища эта здоровая и питательная. Я давно отказался от всего земного и, как видите, чувствую себя неплохо. Мои матросы все как на подбор крепыши, а питаемся мы одним и тем же.
– Стало быть, – сказал я, – все эти кушанья приготовлены из того, что поставляет вам море?
– Да, господин профессор! Ловля сетями и охота в подводных лесах, где не ступала нога человека, удовлетворяет все наши нужды. Владения мои безграничны и никогда не оскудеют!
Я взглянул на Немо с удивлением.
– Я понимаю, сударь, что сети добывают рыбу к вашему столу; я, хоть и не совсем ясно, представляю, что вы можете себе позволить охотиться в подводных лесах, но мне совершенно непонятно, откуда здесь берутся мясные блюда?
– Сударь, я не использую мясо земных животных, – сказал на это капитан Немо.
– Ну а это что такое? – спросил я, указывая на тарелку, на которой лежали ломтики говядины.
– То, что вы принимаете за говядину, господин профессор, – филейная часть морской черепахи. Вот суфле из морских кубышек, любой малаец нашел бы его несравненным! Вот крем, взбитый из китового молока; вот сахар, который мы получаем из гигантских водорослей – фукусов. А на десерт – варенье из анемонов, не уступающих по вкусу лучшим плодам земли.
Из любопытства я отведал каждого блюда. А капитан Немо тем временем продолжал:
– Море, мсье Аронакс, не только кормит меня, но и одевает. Ткань вашего костюма соткана из биссуса двустворчатых моллюсков, окрашена она соком пурпурницы. Одеколон, что стоит на туалетном столике в вашей каюте, получен сухой перегонкой морских растений. Пером отныне вам будет служить китовый ус, а чернилами – сепия каракатицы.
– Вы так любите море, капитан?
– Море – это целый мир. Дыхание его чисто и животворно. Здесь человек не чувствует себя одиноким, ибо постоянно ощущает биение жизни. В глубинах морей обитают диковинные существа, а сами моря – непрестанное движение и любовь. В океанах зародилась земная жизнь, в них она и завершится. И наконец, они не подвластны деспотам. На глубине десяти метров заканчивается всякое земное могущество – там царит полная и абсолютная независимость! Здесь все, все свободны!..
Внезапно умолкнув, капитан Немо несколько минут взволнованно расхаживал по столовой. Постепенно его лицо приняло обычное выражение. Только тогда он вновь обратился ко мне:
– А теперь, господин профессор, если вы не прочь осмотреть «Наутилус», я к вашим услугам!
Я с готовностью последовал за этим таинственным человеком, чье имя в переводе с латыни означало «Никто».
11
«Наутилус»
Двойная дверь в глубине столовой распахнулась, и мы вошли в соседнее помещение, столь же просторное.
Это была библиотека. В высоких шкафах из палисандрового дерева рядами стояли книги в одинаковых переплетах. Шкафы занимали все пространство от пола до потолка. Здесь также находились широкие диваны, обитые кожей, передвижные подставки для книг, а в центре – большой стол, заваленный журналами и газетами. Четыре полушария из матового стекла ярко освещали каждый уголок. Я не верил своим глазам – неужели все это находится на подводном корабле?
