Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений
Прошло немало времени, прежде чем я услышала шаги на не покрытых ковром ступеньках лестницы, ведущей к моему убежищу. Я подошла к двери и увидела на лестничной площадке Джейми. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы все понять.
– Алек был прав, – заявил он без всяких предисловий.
От голода черты его лица обострились, чувство гнева придало им еще больше резкости.
– Войска продвигаются к Куллодену – насколько они вообще в силах двигаться. Люди два дня не спали и не ели, нет снарядов для пушек, но они идут.
Джейми вдруг взорвался и с яростью ударил кулаком по шаткому столику – стопка медных тарелок с гулким звоном упала на пол, эхо разнеслось по всему чердаку.
Нетерпеливым жестом он выхватил кинжал и яростно вонзил его в стол. Кинжал стоял, раскачиваясь от силы удара.
– Говорят, если увидишь кровь на своем кинжале, это означает смерть. – Он тяжело дышал, упираясь кулаками в стол. – А я ее видел! И они тоже видели. Килмарнок, Лохиель и другие. И это ничему их не научило! Ничему!
Опершись руками о стол и не сводя глаз с кинжала, Джейми склонил голову. Он казался слишком большим для этой комнатушки, тлеющий в нем гнев готов был вырваться ярким пламенем. Но мой муж лишь махнул рукой, опустился на ветхий диванчик и сидел, обхватив голову руками.
– Джейми, – сказала я и сглотнула.
У меня не было сил произнести те слова, которые я должна была произнести. Я догадывалась, какую новость он принесет, и все продумала заранее.
– Джейми, – снова начала я, – есть только один выход, один-единственный.
Он сидел, склонившись над столом, положив голову на руки. Не глядя на меня, он покачал головой.
– Выхода нет. Он стоит на своем. Муррей не раз пытался образумить его. Лохиель тоже. И Балмерино. И я. Но в этот час люди уже вышли на равнину. Камберленд отправился в Друмосси. Выхода нет.
Искусство врачевания – могущественное искусство. Любому лекарю известны те вещества, которые дают выздоровление, и те, что приносят вред. Я дала Колуму цианид, которым он не успел воспользоваться, и потом потихоньку забрала смертельный флакончик с прикроватного столика. И теперь он лежал в моей медицинской сумке – маленькие коричневато-белые кристаллы, совершенно невинные на вид.
Во рту у меня так пересохло, что мне не сразу удалось заговорить. В моей фляге осталось немного вина, я выпила его. Оно показалось горьким, как желчь.
– Есть выход, – сказала я. – И только один.
Джейми понурился еще больше. Усталость от долгой скачки, потрясение, пережитое им после разговора с Алеком, – было от чего прийти в уныние. Мы вернулись и нашли здесь его людей, по крайней мере большинство из них. Жалкие, оборванные, они были неотличимы от окружавших их скелетоподобных Фрэзеров Ловата. После встречи с Карлом я поняла, что надежд не осталось.
– И какой же? – спросил Джейми.
Я колебалась, но говорить было надо. Я не могла не упомянуть об этой единственной возможности; независимо от того, были или не были мы готовы совершить задуманное.
– Это Карл Стюарт, – сказала я наконец, – в нем все дело. Война, предстоящая битва, понимаешь ли, – все зависит от него.
– Неужели?
Налитые кровью глаза насмешливо взглянули на меня.
– Если бы он умер… – прошептала я.
Глаза Джейми закрылись, кровь отхлынула от лица.
– Если бы он умер… сейчас. Сегодня. Или завтра. Джейми, без Карла не за что сражаться. Некому посылать людей в Куллоден. Без него не будет битвы.
Джейми сглотнул, мускулы на его шее дрогнули. Он открыл глаза и, пораженный, уставился на меня.
– Боже, – прошептал он. – Боже, ты ведь не это имеешь в виду…
Моя рука сжала дымчатый драгоценный камень на шее.
Перед Фолкерком О’Салливан, Туллибардин и другие пригласили меня осмотреть принца. Его высочество был нездоров – простое недомогание, сказали они. Я осмотрела Карла, заставив его обнажить грудь и руки, проверила состояние рта и белки глаз.
У него была цинга и еще несколько других заболеваний – результат плохого питания. Я сказала все как есть.
«Чепуха! – возмутился Шеридан. – Его высочество не может плохо питаться, он не какой-нибудь простой крестьянин!»
«Но ест он, как они, – возразила я. – И даже хуже».
«Простой крестьянин», за неимением другого, вынужден был есть лук и капусту. Презирая такую убогую пищу, его высочество и его приближенные ели только мясо и больше, можно сказать, ничего. Обводя взглядом испуганные, возмущенные лица, я заметила только несколько человек, на которых не сказался недостаток свежей пищи. А его высочество имел гнилые, выпадающие зубы, рыхлые кровоточащие десны и зудящие фолликулы, которые щедро усыпали бледную кожу.
Мне ужасно не хотелось расставаться с моими драгоценными запасами шиповника и сушеных ягод, но все же я предложила принцу делать из них чай. Мое предложение было грубо отвергнуто, и, как я поняла, тут же был вызван Арчи Камерон с кувшином пиявок и ланцетом, чтобы посмотреть, не поможет ли кровопускание уменьшить королевский зуд.
– Я могла бы сделать это, – сказала я.
Сердце билось так, что трудно было дышать.
– Я могу подмешать ему это в лекарство. Думаю, мне удастся убедить его выпить.
– А если он выпьет твое лекарство и сразу умрет? Боже, Клэр! Они убьют тебя на месте!
Чтобы хоть немного согреться, я обхватила себя руками.
– Какое это имеет значение? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Это была правда. Что значила сейчас моя жизнь по сравнению с сотнями жизней, которые я могла спасти? Я сжала кулаки, дрожа от ужаса, словно мышь в мышеловке.
Джейми тут же поспешил ко мне. Ноги меня не слушались. Он помог мне добраться до старой кушетки и усадил на нее, крепко обняв за плечи.
– У тебя мужество львицы, моя дорогая, – шептал он мне на ухо. – Или медведицы, или волчицы! Но ты же знаешь: я не позволю тебе сделать это.
Дрожь постепенно унялась, но мне по-прежнему было холодно. От ужаса перед тем, что я сказала, меня подташнивало.
– Есть еще один способ. Еды в доме мало, и она вся идет на стол принца. Я думаю, нетрудно будет незаметно добавить что-нибудь ему в блюдо. Здесь такая неразбериха…
Это была правда. Офицеры спали по всему дому – на полу и на столах, прямо в обуви, слишком усталые, чтобы снять оружие. В доме царил хаос. Кто-то постоянно приходил и уходил. Было бы нетрудно вечером отвлечь слугу и добавить смертельный порошок в еду Карла.
Внезапно нахлынувший ужас медленно рассеивался, но мое страшное предложение, леденя кровь, действовало как яд – медленно и постепенно. Рука Джейми, крепко обнимавшая меня, опустилась – он задумался над моим предложением.
Со смертью Карла Стюарта восстание не прекратится – дело зашло слишком далеко. Лорд Джордж Муррей, Балмерино, Килмарнок, Кланраналд, Лохиель – все мы были предателями, которым предстояло поплатиться перед английской короной жизнью и имуществом. Шотландская армия была разбита в пух и прах. Без фигуры Карла, объединяющего всех, она рассеется, как дым. Англичане, униженные и понесшие большие потери под Престоном и Фолкерком, без сомнения, начнут преследовать дезертиров, искать возможность восстановить свою поруганную честь и смыть позор кровью.
Маловероятно, что набожный Генри Йоркский, младший брат Карла, крепко связанный церковными обетами, займет место своего брата, чтобы продолжить борьбу за реставрацию. Впереди – ничего, кроме полной катастрофы, ее не отвратить. Единственное, что можно сейчас спасти, – жизни людей, которым завтра предстоит умереть на болотах.
Именно Карл выбрал Куллоден местом решающего сражения, именно Карл со своим упрямством и близорукостью, отклонив все советы своих генералов, пошел завоевывать Англию. Собирался ли Сандрингем поддерживать шотландскую армию – это умерло вместе с ним. Со стороны юга поддержки не было, английские якобиты не собирались, как то ожидалось, вставать под знамя своего короля. Вынужденный отступать, Карл занял жесткую позицию и разместил свою плохо вооруженную, измученную, голодающую армию на пропитанных кровью болотах, лицом к лицу с яростным огнем пушек Камберленда. Если Карл умрет, битва на Куллодене не состоится. Одна жизнь против двух тысяч жизней. Одна жизнь, королевская, и не в пылу битвы, а хладнокровное расчетливое убийство.
В маленькой комнате, где мы находились, был очаг, но огня в нем не было – не нашлось топлива. Джейми сидел молча, уставясь в очаг, словно искал ответа в невидимом пламени. Убийца… Не просто убийца, но цареубийца. Убийца своего давнего друга.
И все же, пока разрабатываются, пересматриваются, согласовываются планы битвы, пока подтягиваются новые силы, шотландцы уже дрожат на открытом болоте, переминаясь в сомкнутых рядах. Среди них люди Маккензи из Леоха, Фрэзера из Бьюли, четыреста соплеменников Джейми. И тридцать человек из Лаллиброха, его собственные люди.
Джейми думал. Лицо его окаменело; он был бледен, сложенные на коленях руки крепко сжаты, пальцы переплетены. Я сидела рядом, боясь даже дышать, и ожидала его решения.
