Драмокл (сборник) - Шекли Роберт

Или женщины. Силверсмит обладал некоторыми из самых очаровательных существ, которых только могла предоставить планета, как по одной, так и группами. Но даже этот опыт, как выяснилось, не стоил занесения в мемуары. По мере того как Магджинн поставил на поток снабжение его пикантно костюмированной плотью, аппетит Силверсмита начал быстро слабеть, а удар током от прикосновения к коже незнакомой женщины сменился шершавостью наждачной бумаги, когда все новые и новые красотки (каждая с охапкой расхваливающих ее газетных вырезок) припадали к постепенно грубеющей шкуре Силверсмита.

Он пропустил через свои апартаменты эквивалент нескольких гаремов, но все эти бесчисленные женщины оставили после себя столь же бледные воспоминания, что и съеденные в детстве порции мороженого. Хоть как-то вспоминалась разве что «Мисс Вселенная», каштановые волосы которой еще сохранили запах судейских сигар, да непрерывно жующая резинку инструкторша по подводному плаванию из Джорджии, затянутая в возбуждающий черный резиновый гидрокостюм и выдувавшая розовый пузырь в момент всех моментов. Но все остальные превратились в его памяти в мешанину потных бедер, колышущихся грудей, нарисованных улыбок, фальшивых стонов и наигранной томности, и все это на фоне равномерного ритма древнейшего гимнастического упражнения.

Лучшими из всех оказались три камбоджийские храмовые танцовщицы, смуглые ясноглазые создания – сплошные сияющие глаза и развевающиеся черные волосы, гибкие тонкие конечности и твердые груди-персики. Но даже они не отвлекли его надолго. Впрочем, он пока оставил их при себе, чтобы играть по вечерам вчетвером в бридж.

Силверсмит сделал очередной глоток сельтерской и обнаружил, что стакан пуст. Он неохотно встал и побрел к звонку. Поднес к кнопке палец и…

И в этот момент озарение вспыхнуло в его голове миллионоваттной лампой.

Он понял, что ему следует сделать.

Магджинну потребовалось десять дней, чтобы разыскать Силверсмита в захудалом отеле на углу Десятой авеню и Сорок первой улицы. Постучав, он вошел в грязноватую комнатку с обитыми жестью стенами, выкрашенными в ядовито-зеленый цвет. Вонь сотен распыленных порций инсектицида смешивалась с запахом тысяч поколений тараканов. Силверсмит сидел на железной койке, покрытой оливковым одеялом, и корпел над кроссвордом. Увидев Магджинна, он радостно кивнул.

– Прекрасно, – сказал Магджинн. – Если вы уже покончили с прозябанием в трущобах, у меня для вас охапка новостей – желания сорок третье и сорок четвертое плюс та часть сорок пятого, какую я успел организовать. Вам осталось сообщить, в какой из ваших домов все это доставить.

– Я ничего не хочу, – ответил Силверсмит.

– Как не хотите?

– Не хочу.

Магджинн закурил сигару. Некоторое время он задумчиво пускал дым, потом сказал:

– Неужели передо мной тот самый Силверсмит – знаменитый аскет, всем известный стоик, таоистский философ, живой Будда? Равнодушие к мирским сокровищам – это новый фокус, верно, Силверсмит? Поверьте мне, дорогой, вам от этого не избавиться. Вами сейчас овладело типичное разочарование богатого человека, которое протянется пару недель или месяцев, как это обычно бывает. Но рано или поздно настанет день, когда неочищенный рис покажется особенно гадким на вкус, а холщовая рубаха станет натирать вашу экзему сильнее обычного. За сим последует быстрое переосмысление, и не успеете вы опомниться, как уже будете вкушать яйца «Бенедикт» в ресторане у Сарди и рассказывать друзьям, какой богатый опыт вы приобрели.

– Возможно, вы правы, – отозвался Силверсмит.

– Так стоит ли заставлять меня опекать вас, как младенца? Вы просто-напросто в слишком быстром темпе предавались наслаждениям, вот ваши синапсы и потеряли чувствительность. Вам необходим отдых. Позвольте порекомендовать весьма симпатичный курорт для избранных на южном склоне Килиманджаро…

– Нет.

– Может быть, нечто более духовное? Я знаю одного гуру…

– Нет.

– Вы начинаете меня раздражать. Более того, вы меня злите. Силверсмит, чего вы хотите?

– Счастья. Но теперь я понял, что не могу быть счастлив, владея вещами.

– Значит, теперь вы предпочитаете нищету?

– Нет. Я не могу стать счастливым, не имея ничего.

– Гм. Получается, что других вариантов нет.

– Как мне кажется, есть третья возможность, – сказал Силверсмит. – Не знаю, что вы о ней думаете.

– Вот как? И какова же она?

– Хочу стать одним из вашей команды.

Магджинн опустился на койку:

– Вы хотите присоединиться к нам?

– Да. Мне все равно, кто вы. Хочу стать одним из вас.

– И что вас подтолкнуло к такому решению?

– Я заметил, что вы счастливее меня. Не знаю, какими махинациями вы занимаетесь, Магджинн, но у меня есть кое-какие предположения об организации, на которую вы работаете. И все равно я хочу присоединиться к вам.

– И ради этого вы согласны отказаться от оставшихся желаний и всего прочего?

– От чего угодно. Только примите меня.

– Хорошо. Считайте, что вы приняты.

– В самом деле? Здорово. И чью жизнь мы теперь начнем завязывать узлом?

– О нет, мы вовсе не та организация, – улыбнулся Магджинн. – Люди иногда нас путают, хотя не могу представить почему. Но да будет так: вы только что пожертвовали ради нас всеми своими земными богатствами, Силверсмит, и сделали это, не ожидая награды, а лишь ради простого желания служить другим. Мы ценим ваш поступок. Силверсмит, добро пожаловать на небеса.

Их окутало розовое облако, сквозь которое Силверсмит разглядел огромные серебряные врата, инкрустированные перламутром.

– Эй! – воскликнул он. – Вы затащили меня сюда хитростью! Вы надули меня, Магджинн – или как вас там на самом деле?

– Конкурирующая организация, – ответил Магджинн, – занимается этим так давно, что и мы решили попробовать всерьез.

Перламутровые врата распахнулись. Силверсмит увидел накрытые для китайского банкета столы. Были там и девушки, а кое-кто из гостей, кажется, покуривал травку.

– Впрочем, я не жалуюсь, – сказал Силверсмит.

Не надеясь на будущее

Леонард Нишер был обнаружен перед отелем «Плаза» в состоянии столь сильного эротического возбуждения, что для его усмирения потребовались усилия троих полицейских и проходившего мимо туриста из Билокси, Миссисипи. Когда Нишера привезли в лечебницу Сен-Клер, пришлось применить к нему «влажную упаковку» – обмотать руки, плечи и тело выше талии мокрой простыней. И лишь эта «упаковка» позволила молодому врачу спокойно влепить Нишеру изрядную дозу валиума.

Когда к осмотру пациента приступил доктор Майлз, лекарство уже подействовало, так что Майлз даже попросил двух здоровенных санитаров (один из них раньше служил охранником в «Детройт Лайонз») и Норму, сестру из психиатрического отделения, подождать за дверью. В данный момент пациент явно не собирался ни на кого нападать и пребывал в расслабленно-благостном состоянии; после укола абсолютно ничто его не раздражало, и даже «мокрая упаковка», видимо, казалась приятной.

– Ну, мистер Нишер, как вы себя чувствуете? – спросил Майлз.

– Прекрасно, доктор! – откликнулся Нишер. – Извините, что причинил вам столько беспокойства. Дело в том, что, выйдя из аномальной пространственно-временной петли, я чисто случайно «приземлился» прямо перед отелем «Плаза» и…

– Еще бы, от такого кто угодно может с катушек слететь, – с пониманием кивнул Майлз.

– Полагаю, мое заявление прозвучит довольно дико, – продолжал Нишер, – и никаких доказательств у меня, разумеется, нет, однако я говорю чистую правду: я только что совершил путешествие в будущее и обратно.

– Ну и как там, в будущем? Хорошо? – поинтересовался Майлз.

– Просто замечательно! – воскликнул Нишер. – А уж что там случилось со мной!.. Да нет, вы просто не поверите!

Нишер был белокожий, среднего роста мужчина лет тридцати пяти; выглядел он – спеленутый мокрой простыней и с расслабленно-счастливой улыбкой на лице – просто нелепо, однако рассказывать начал с огромным воодушевлением.