Новая эра Z - Кэри Майк
Рука Колдуэлл интуитивно ложится на панель управления внешней дверью. Она начинает закрываться, но доктор забыла поднять скорость с третьей на десятую. В последний момент край бейсбольной биты проникает в сужающуюся щель и останавливает дверь. Гидравлика скулит, пытаясь затащить биту внутрь или раскусить ее пополам. Но маленькие ручки тут же оказываются рядом, некоторые тянутся к Колдуэлл, но большинство из них борются с дверью, не давая ей закрыться.
Они не могут добраться до нее. Но и сдаваться не собираются. Выиграв пару сантиметров, они перегруппируются, и на двери появляется еще с десяток маленьких рук. Колдуэлл знает, какой силой обладают гидравлические клапаны, поэтому, когда дверь начинает снова открываться, она в ужасе отшатывается назад, прижимая кулаки к лицу, как будто за ними можно спрятаться.
Темноволосый мальчик с разукрашенным лицом появляется в проеме. Он смотрит на нее мрачными, налитыми кровью глазами, говоря ей без слов, что теперь это дело чести.
Значит, он думает о себе как о личности. Удивительно.
Колдуэлл бежит в кабину и дергает два рычага, активирующих двигатель и оружие. И тем и другим нельзя управлять одновременно, конечно. Повезет, если она вспомнит, как управлять этой громадиной. Двадцать лет назад у нее была парочка обучающих этому искусству занятий. Но вся консоль вдруг кажется ей непонятной и бессмысленной. Она должна вытащить свой мозг из наводнения адреналина и поставить обратно под свой сознательный контроль.
Кнопка отмечена буквой Г. Она находится в самом центре рулевой панели. Гидравлика. Шасси «Рози» поднимается на восемь дюймов выше, шипя, как змея. Колдуэлл видит, как некоторые голодные в страхе бросаются прочь, но стук от центральной двери не прекращается, а значит, там еще кипит работа.
Паника заставляет дрожать ее изнутри. Она должна выбраться отсюда. Она знает, что может случайно взять с собой врага, но если останется здесь, то превратится в кусок мяса на косточке. Они откроют в конце концов внешнюю дверь, а внутренняя в шлюзовом отсеке сдержит их максимум на пару секунд.
Колдуэлл берет штурвал ничего не чувствующими руками, толкает его вперед и молится. Тормоза отключаются без лишних просьб. «Рози» срывается с места, как гончая собака, так быстро и неожиданно, что Колдуэлл отбрасывает назад в водительском сиденье. Ее руки постоянно соскальзывают со штурвала, и бегемота бросает из стороны в сторону, он сбивает фонарный столб, вырывая его из земли с лязгом, похожим на звон гонга, предупреждающего о начале поединка в боксе.
Колдуэлл изо всех сил сжимает штурвал и тянет его на себя, чтобы стабилизировать «Рози». Она громко кричит от боли, но не слышит себя из-за грохота двигателей. По этой же причине понятия не имеет, что происходит у центральной двери. Решив перестраховаться, она еще сильнее вдавливает штурвал, и «Рози» набирает скорость. Улица начинает расплываться перед глазами.
Еще удар, затем третий, но Колдуэлл чувствует лишь вибрации. На такой скорости «Рози» почти ничего не волнует («Рози» становится частью мира, как вода).
На улице возникают фигуры, почти перед ней, затем остаются сзади. Голодные? Одна из фигур была похожа на Паркса, но невозможно было узнать, не останавливаясь, а этого она совсем не хочет делать. На самом деле сейчас она даже не помнит, как заставить «Рози» притормозить.
Хотя некоторые части панели управления начинают выглядеть более знакомыми. Колдуэлл понимает, что необязательно ехать почти вслепую. На «Рози» установлено несколько камер, по всей ее длине, большинство из которых можно повернуть в любую сторону. Она переключает их все по очереди, исследуя левый борт своей машины. Одна из камер безжизненно висит на проводах, прямо над центральной дверью, за которую продолжают держаться двое голодных: рыжеволосая девушка и лидер банды, чей камуфляж развевается на ветру подобно флагу.
Колдуэлл сворачивает направо, едет вверх по крутому склону под указатель на Хайгейт и Кентиш-таун. Она не поворачивает до последнего, а потом со всей силы дергает штурвал, заставляя «Рози» накрениться. Но должного результата этот маневр не приносит, потому что наклон замедляет «Рози» и голодные по-прежнему висят на приоткрытой центральной двери.
Колдуэлл была здесь раньше, давным-давно. До Катастрофы. Воспоминания перемешались, заполнив ее мозг сюрреалистичными параллелями. Дома, в одном из которых она жила когда-то, приземистые и мрачные, похожи на испанских вдов на кладбище, терпеливо ожидающих воскрешения своих мужей.
На вершине холма Колдуэлл опять сворачивает. Она не рассчитала угол и пробила часть стены паба, который стоит на углу. «Рози» не жалуется, хотя камеры заднего вида показывают, как невысокое здание обрушивается после такого маневра.
Узкий участок дороги заканчивается, и она попадает на широкое шоссе, идущее к центру Лондона. Колдуэлл снова набирает скорость, притирая левый борт «Рози» к стене здания, похожего на школу. На вывеске перед входом написано «La Sainte Union». Все лобовое стекло теперь в кирпичной крошке, а скрип измученного металла становится громче, чем рев двигателей. Но «Рози» стойко выдерживает испытание, и Колдуэлл награждается тем, что по меньшей мере один из голодных слетает кубарем под дождь.
Она кричит настолько громко, насколько может – это вопль триумфа и неповиновения. Кровь из ее рта оставляет пятно на лобовом стекле.
Колдуэлл выруливает на середину дороги и смотрит на мониторы. Никаких признаков голодных. Она должна остановиться, чтобы изучить свой приз и убедиться, что с ним ничего не произошло. Но голодные, которых она стряхнула, могут быть все еще живы. Она вспоминает взгляд черноволосого парня с разукрашенным лицом. Он будет преследовать ее до тех пор, пока не откажут ноги.
Поэтому она не сбавляет скорости, стараясь двигаться на юг, через Камден-таун. Хьюстон находится за ним, а там и до реки всего несколько миль. Улицы остаются пустынными, но Колдуэлл не теряет бдительности. В этом городе жили одиннадцать миллионов человек. Некоторые из них, застрявшие на полпути между жизнью и смертью, должны до сих пор оставаться за этими слепыми окнами и закрытыми дверьми.
Колдуэлл уже нашла тормоза и теперь замедляет движение, напуганная эхом от рева двигателей «Рози» в этих пустынных кварталах. Она чувствует отвращение, когда понимает, что может быть последним живым человеком на некротическом лице планеты. И что это, в конце концов, может не иметь никакого значения. Человеческая раса построила себе мавзолеи, в которых теперь лежит и ждет, пока не превратится в прах.
Кто будет скучать по нас?
Это последствия мощного впрыска адреналина в кровь, когда она захватывала себе нового испытуемого и стряхивала с двери врагов. Ну и лихорадка. Колдуэлл дрожит, перед глазами все плывет. Дорога впереди, кажется, превратилась в широкую серую линию. Дисфункция слишком внезапная и эффектная. Она слепнет? Не может быть. Пока. Ей нужен еще один день. Хотя бы несколько часов.
Она заставляет «Рози» остановиться.
Глушит двигатель.
И протирает глаза большим и указательным пальцами. Они как два раскаленных шарика в черепе. Но когда она осмеливается их снова открыть и посмотреть через лобовое стекло, то понимает, что с ними все в порядке.
Перед ней действительно серая стена, высотой футов в сорок, которая перегораживает дорогу впереди. Спустя несколько минут из смеси завороженного взгляда и страха она понимает, что это.
Это ее Немезида, ее могущественная противоположность.
Это Офиокордицепс.
63
Мисс Джустин в ярости, поэтому Мелани делает все возможное, чтобы самой прийти в ярость, быть как Джустин. Но, по многим причинам, это трудно.
Ей по-прежнему грустно из-за того, что убили Кирана, а грусть не дает по-настоящему разозлиться. К тому же доктор Колдуэлл уехала на большом грузовике, и значит, Мелани не увидит больше их обоих. Такие новости вызывают у нее желание радостно прыгать, расталкивая руками воздух.
