Патрик Ли - Страна призраков
Краем глаза Трэвис зафиксировал какое-то движение. Он посмотрел на цилиндр. Один из голубых огоньков просто погас.
– Господи…
– Возвращайся в «Тангенс», – повторила Пэйдж. – Я не знаю, что случится, но, когда это произойдет, тебе нужно быть там. Возможно, это даже важнее, чем мы сейчас представляем. Иди.
Чейз кивнул, направил цилиндр в пустоту и нажал третью кнопку. Из радужки вырвались клубы черного дыма.
У него еще оставалось несколько секунд. Он повернулся к Пэйдж. Посмотрел в ее глаза.
Она была прекрасна.
И всегда будет такой.
Он знал это уже в тот день, когда впервые ее встретил.
Доведется ли ему когда-нибудь снова увидеть ее в этом возрасте? В их собственном времени, что бы там ни произошло, есть ли у них шанс состариться вместе?
Отражения в ее глазах проступили четче. Она моргнула, сдерживая слезы.
Проекционный луч исчез. Трэвис повернулся, подбежал к «окну» и шагнул прямо в дым.
Сирены. Голоса. Крики. Голубые и красные огоньки в дыму. Он задержал дыхание, рванул сквозь черную завесу и вырвался из нее на свежий воздух у останков самолета. Пожарные бригады заливали огонь водой и пеной. Трэвис не стал задерживаться. По периметру этой сцены, главным образом у терминала, собрались зрители. Чейз нашел среди них Гарнера и помчался к нему.
Глава 46
Пэйдж сложила сосновые ветки поближе к костру. Хорошо бы поскорее высохли. Поддерживать огонь было нелегко, здесь все промокло.
Ночь обернулась сущим кошмаром. Из дома Гарнера они сразу направились на юг – в кромешной темноте, через густой лес, по развороченному бетону. Первые пятнадцать минут Пэйдж говорила себе, что все еще может закончиться хорошо. Что они вот-вот услышат вдалеке выстрелы, а потом их окликнет Трэвис, и когда они встретятся, у него будет с собой другой цилиндр.
Конечно, она хотела слишком многого, и в результате они не получили ничего.
По прошествии часа, продолжая двигаться в прежнем направлении, они перестали обнадеживать и поддерживать друг друга. Они вообще перестали разговаривать. Ни та ни другая не знали, что сказать.
Время от времени они проходили в темноте мимо каких-то мест, где дождь как будто бил по глубокой воде. Они не представляли, что это может быть, но сама мысль о том, чем грозит неосторожный шаг, наводила ужас. Они сильно вымокли под дождем, но деревья все же служили хоть какой-то защитой. Упасть в стоячую воду и промокнуть до нитки, не имея возможности ни обсушиться, ни согреться, грозило бы серьезными последствиями.
Наконец остановились. Остановились, не зная даже, далеко ли ушли и удержались ли на выбранном маршруте. Нащупав низкие сучья крепкой сосны, вскарабкались футов на десять-двенадцать и устроились в густом переплетении ветвей.
Потом долго лежали в темноте, пытаясь уснуть. Неподалеку, а иногда и буквально под ними, пробегали какие-то животные. Может быть, всего лишь лани. Может быть…
Пэйдж уснула и через какое-то время проснулась. Город все еще прятался в темноте, дождь не перестал. Рядом плакала Бетани. Плакала, стараясь не всхлипывать и не шмыгать носом. Не получалось. Ее била дрожь, перехватывало дыхание. Звуков, в которых смешались бы такой ужас и одиночество, Пэйдж еще не слышала. Она притянула Бетани к себе и крепко обняла. Вроде бы помогло.
Когда они проснулись позже, уже наступило утро. Дождь прекратился, но хмурое, стылое небо словно давило на руины.
Едва спустившись, Пэйдж поняла, куда они попали, – в юго-западный угол парка. Поняла, отчего возникло то ощущение глубокой воды. Находившуюся неподалеку станцию метро «Коламбус-серкл» затопило так, что уровень воды лишь немного не достигал уровня улицы. Затопили не дожди – таким был естественный уровень грунтовых вод на острове в отсутствие насосов, благодаря которым туннели оставались сухими.
Днем им удалось найти сухое дерево, чудом сохранившееся под уцелевшим каменным навесом. Его поломали на кусочки для растопки и сложили горкой на сухой бетонной плите у спуска в метро. Пэйдж нашла острый камень и с его помощью разобрала один патрон к «ЗИГ-Зауэру». Потом рассыпала тонким слоем порох, положила капсюль и ударила по нему камнем. Порох вспыхнул, пара веточек закурились, мелькнул огонек, но дальше дело не пошло.
Удача улыбнулась на третьем патроне – из оставшихся четырех. Теперь оставалось только найти достаточно сухого дерева для поддержания огня. Сбором топлива занимались почти весь день. И почти не разговаривали.
Далеко впереди из послеполуденной дымки поднимался Нью-Йорк. Самолет – на этот раз «F-15D» вместо «F-15E», что никак не отразилось на максимальной скорости, – начал снижение и в какой-то момент выскочил на 1655 миль в час.
Истребитель был приписан к военно-воздушной базе во Флориде и вылетел оттуда в Арику через пять минут после возвращения Трэвиса через радужку. Выбор базы определялся не только тем, что Майами ближе к Арике, чем Нью-Йорк – три тысячи миль вместо четырех, – но и тем, что именно здесь нашелся двухместный «F-15».
Трэвис и Гарнер сделали все от них зависящее, чтобы ускорить процесс: выделенный по их просьбе «Пайпер Шайенн», самая быстрая из базировавшихся в Арике машин, доставил Трэвиса на север, чтобы сократить путь «фантому». Теоретически «Пайпер» мог пролететь около шестисот миль за то время, пока «F-15» преодолевал две тысячи четыреста, благодаря чему обратный путь сократился бы на тысячу двести миль, и Трэвис прибыл бы на Манхэттен на сорок минут раньше запланированного. Но на практике это было невозможно, поскольку в шестистах милях к северу от Арики не было ничего, кроме джунглей. Оптимальным вариантом стал международный аэропорт Алехандро Веласко Астете в перуанском Куско – в трехстах пятидесяти милях от Арики. Приземлившись там, Трэвис ждал «F-15». Выигрыш во времени составил примерно двадцать минут. Теперь на счету была каждая секунда.
Времени для расчетов хватило с избытком. Наблюдая за исчезновением голубых огоньков, Трэвис отмечал интервалы по таймеру. После исчезновения предыдущего последующий мигал двадцать восемь минут и одиннадцать секунд. Определив интервал, он смог вычислить точное время прекращения работы цилиндра. При условии, разумеется, что Финн не ошибся в своем предположении. А он, похоже, не ошибся. Разговаривая с Гарнером и его братом, Трэвис еще раз отрепетировал всю последовательность действий наспех составленного плана. Отсчет пойдет с того момента, когда колеса «фантома» коснутся взлетно-посадочной полосы аэропорта Ла Гуардиа.
На бумаге все получалось. По крайней мере могло получиться. Если только все пойдет, как надо. Особенно в конце.
Нью-Йорк был уже ясно виден.
На цилиндре оставалось шесть минут.
Слишком мало. Трэвис сжимал цилиндр потными руками.
Самолет повернул к аэропорту, и Манхэттен соскользнул влево. Трэвиса бросило вперед, но пристяжные ремни удержали его в кресле. Он нисколько не сомневался, что обычно «F-15» заходит на посадку с другой скоростью. Внизу прорисовались взлетно-посадочные полосы Ла Гуардии. Трэвис провел воображаемую линию от аэропорта к Центральному парку и попытался высчитать расстояние. Миль пять-шесть. По дороге – вдвое больше. Да и кто знает, сколько займет проезд. Он не стал гадать, потому что плохо знал город, но понимал: за шесть минут ему никак не успеть.
Поэтому от автомобиля пришлось отказаться.
«F-15» вышел на глиссаду в полумиле от поля, когда Трэвис увидел ожидающий его вертолет. Машина стояла не на «фартуке», а прямо на поле, примерно в том месте, где и должен был остановиться истребитель. Большой, грузный «Си стэллион». Восемьдесят футов в длину, двадцать пять в высоту и ширину. Шесть могучих лопастей. Максимальная скорость – около двухсот миль в час. Расстояние от Ла Гуардии до Центрального парка может пройти меньше чем за две минуты.
«F-15» снизился еще на несколько десятков ярдов и наконец коснулся земли.
– Прокачу быстро и тормозну в конце, – сказал пилот. – Выиграем несколько секунд.
– Они мне пригодятся.
У цилиндра оставалось четыре минуты и пятнадцать секунд.
– Держись.
Держаться было особенно не за что. Трэвис увидел перед собой две металлические стойки, на вид довольно прочные, и вцепился в них обеими руками. Секундой позже пристяжные ремни сдавили грудь.
Вертолет стоял впереди. Хвостовой трап был опущен, внизу, рядом с ним, стоял человек в форме. Громадные лопасти уже начали вращаться. Гигантская машина как будто приподнялась на амортизаторах, готовая оторваться от земли.
Истребитель замер в двадцати ярдах от вертолета. Двигатели выключились моментально. Судя по всему, обычной процедурой летчик пренебрег. Фонарь кабины поднялся и открылся. Трэвис встал, прижал к груди цилиндр и, ухватившись за край кабины свободной рукой, перенес себя на другую сторону. От фонаря до земли – больше десяти футов. Его ботинки висели в трех футах над полосой. Он разжал пальцы…
