Филип Дик - Убик (сборник)
Лео рассмеялся. Его позабавила мысль о том, что Пия Юргенс может отказаться от прекрасного будущего, которое перед ней открывается.
– Послушай, – сказал он, похлопав ее по руке. – Не бойся, это не имеет ничего общего с интимными делами. Доедай свой крокет из ганимедской лягушки, и поедем обратно.
– Я хотела только сказать, – холодно произнесла мисс Юргенс, – что мне показалась несколько странной подобная откровенность в присутствии кого-то, кого вы практически не знаете. – Она взглянула на него, и ее пышный соблазнительный бюст выдвинулся вперед еще дальше, как будто от обиды.
– Значит, мне нужно познакомиться с тобой поближе, – сказал Лео, с аппетитом глядя на нее. – Ты жевала когда-нибудь кэн-ди? – задал он риторический вопрос. – Ты должна обязательно попробовать, хотя он и вызывает привыкание. Переживания необыкновенные.
Конечно, у него в «Домике Винни Пуха» был запас наркотика самого лучшего качества. Он часто оказывался весьма кстати, когда приходили гости; иначе то, чем они занимались, могло показаться скучным.
– Я спрашиваю потому, что, как мне кажется, у тебя живое воображение, а реакция на кэн-ди зависит прежде всего от твоих творческих способностей.
– Я бы с удовольствием попробовала, – сказала мисс Юргенс. Она огляделась вокруг, понизила голос и наклонилась к нему: – Только ведь это незаконно.
– В самом деле? – Он вытаращил глаза.
– Вы же сами хорошо знаете. – В голосе девушки чувствовалось раздражение.
– Послушай, – сказал Лео, – я могу достать для тебя немного.
Он, конечно, будет жевать вместе с ней; таким образом мысли принимающих наркотик соединяются, образуя новый, единый разум… Такое, по крайней мере, было впечатление. Несколько совместных приемов кэн-ди, и он будет знать о Пие Юргенс все, что требуется. В ней было нечто – кроме, естественно, физических достоинств, – что притягивало его. Он с нетерпением ждал момента близости.
– Мы не будем пользоваться набором.
Что за ирония судьбы – он, создатель и производитель микромира Подружки Пэт, предпочитал употреблять кэн-ди просто так. Что мог дать землянину набор, представлявший собой в миниатюре условия, имевшиеся в любом городе на Земле? Для колонистов в продуваемых ураганами пустынях Ганимеда, ютящихся в убогих бараках, защищающих их от града метановых кристаллов, наборы Подружки Пэт были чем-то совершенно иным – возвращением в мир, который они вынуждены были покинуть. Однако он, Лео Булеро, чертовски устал от этого мира, в котором родился и в котором продолжал жить. Даже «Домик Винни Пуха» со всеми своими более или менее изощренными развлечениями не заполнял пустоты. И все же…
– Этот кэн-ди, – сказал он мисс Юргенс, – великолепная штука, и ничего удивительного, что он запрещен. Это как религия. Да, кэн-ди – религия колонистов. – Он засмеялся. – Берешь кусочек, пожуешь минут пятнадцать, и… нет убогого барака. Нет замерзшего метана. У тебя есть повод, чтобы жить. Разве это не стоит риска и цены?
«Только какова его ценность для нас?» – мысленно спросил он сам себя и ощутил легкую грусть.
Изготовляя наборы Подружки Пэт и разводя лишайник – сырье для производства кэн-ди, он делал сносной жизнь миллиона с лишним колонистов, принудительно высланных с Земли. Но что он с этого имел?
«Всю жизнь я посвятил другим, – подумал он, – а теперь начинаю трепыхаться, поскольку мне этого не хватает».
На спутнике его ждала Скотти; как обычно, предстояло решать сложные проблемы, связанные как с легальным его бизнесом, так и с нелегальным… Но неужели в жизни не должно быть ничего больше?
Он не знал. Никто не знал, поскольку все, так же как Барни Майерсон, в разных вариантах воспроизводили одну и ту же схему. Барни со своей Рондинеллой Фьюгейт – ухудшенное подобие Лео Булеро и мисс Юргенс. Куда бы он ни посмотрел, везде было одно и то же. Наверняка даже Нед Ларк, шеф отдела наркотиков, жил подобным образом, так же как и Хепберн-Гилберт, у которого, кажется, была бледная высокая начинающая кинозвезда из Швеции, с грудями величиной с шар для игры в кегли и такими же твердыми. Даже Палмер Элдрич. Нет, вдруг понял он. Не Палмер Элдрич, тот нашел себе что-то другое. Десять лет он находился в системе Проксимы, по крайней мере летел туда и обратно. Что он там нашел? Неужели это стоило подобных усилий, стоило катастрофы на Плутоне?
– Видела газеты? – спросил он мисс Юргенс. – Читала о корабле на Плутоне? Такие, как Элдрич, попадаются один на миллиард. Другого такого, как он, нет.
– Читала, – сказала мисс Юргенс, – что он фактически чокнутый.
– Наверняка. Десять лет жизни, столько мучений – и ради чего?
– Можете быть уверены, что эти десять лет для него окупились с лихвой, – ответила мисс Юргенс. – Может, он и сумасшедший, но хитрый. Свое дело он знает. Не настолько уж он чокнутый.
– Я бы хотел с ним встретиться, – сказал Лео Булеро. – Поговорить с ним хотя бы минуту.
Мысленно он уже решил, что сделает это. Он пойдет в госпиталь, где лежит Палмер Элдрич, и проникнет в его палату силой или подкупом, чтобы узнать, что же тот нашел.
– Когда-то я думала, – говорила мисс Юргенс, – что когда корабли впервые покинут нашу систему и полетят к звездам… Помните, когда это было? Я думала, что мы узнаем… – Она на мгновение замолчала. – Это так глупо, но я была еще ребенком, когда Арнольдсон впервые полетел к Проксиме и вернулся обратно. Я имею в виду, что была еще ребенком, когда он вернулся. Я действительно думала, что так далеко он найдет… – она отвернулась, избегая взгляда Булеро, – что он найдет Бога.
«Я тоже так думал, – подумал Лео. – А я ведь был уже взрослым. Мне было уже за тридцать. Я несколько раз говорил об этом Барни. И лучше мне верить в это и дальше, даже сейчас – после этого десятилетнего полета Палмера Элдрича».
После обеда, вернувшись в свой кабинет в «Наборах П. П.», он впервые увидел Рондинеллу Фьюгейт. Она уже ждала его.
«А она ничего», – подумал Лео, закрывая дверь кабинета.
Симпатичная фигура и красивые сияющие глаза. Казалось, она волнуется: она сидела закинув ногу на ногу, оглаживала юбку и искоса поглядывала на него, пока он усаживался за стол напротив нее.
«Совсем молоденькая, – подумал Лео. – Девчонка, которая осмеливается противоречить своему начальнику, поскольку считает, что тот не прав. Трогательно…»
– Вы знаете, зачем я вас вызвал? – спросил он.
– Догадываюсь, что вы сердитесь из-за того, что я не поддержала мистера Майерсона. Но я в самом деле видела будущее этой керамики. Что же еще я могла сделать? – умоляюще спросила она, привстав с кресла.
– Я вам верю, – сказал Лео. – Однако мистер Майерсон очень раздражителен. Поскольку вы с ним живете, вы должны знать, что он везде таскает с собой переносного психиатра.
Открыв ящик стола, он достал коробку «Куэста рейс», лучшего сорта сигар, и предложил одну мисс Фьюгейт, которая, поблагодарив, взяла ее. Лео дал ей прикурить, закурил сам и удобно устроился в кресле.
– Вы знаете, кто такой Палмер Элдрич?
– Да.
– Вы можете воспользоваться своими способностями к ясновидению для чего-то другого, кроме прогнозирования моды? Через месяц или два в газетах уже будут сообщать о местоположении госпиталя, в котором находится Палмер Элдрич. Я хочу, чтобы вы взглянули на эти газеты и сказали мне, где этот человек находится в данный момент. Я знаю, что вы можете это сделать.
«Лучше, чтобы ты смогла, – подумал он, – если хочешь здесь работать и дальше».
Он ждал, дымя сигарой, глядя на девушку и думая с некоторой завистью о том, что если она и в постели так же хороша, как выглядит…
Мисс Фьюгейт, запинаясь, сказала:
– Я вижу, но очень слабо, мистер Булеро.
– Ничего страшного, послушаем. – Он взял ручку.
Ее рассказ занял несколько минут, но в конце концов он записал в блокноте: Госпиталь ветеранов имени Джеймса Риддла, база III на Ганимеде. Принадлежит, естественно, ООН. Он этого ожидал. Дело было, однако, не безнадежным; может быть, ему все же удастся туда попасть.
– Он там под чужим именем, – добавила мисс Фьюгейт, бледная и обессиленная. Она закурила сигару, которая за это время погасла, и, выпрямившись в кресле, снова скрестила свои изящные ноги. – Газеты сообщают, что мистер Элдрич был зарегистрирован под именем… – Она замолчала и крепко зажмурилась. – О черт! – вздохнула она. – Никак не получается. Один слог. Френт. Брент. Нет, думаю, скорее Трент. Да, Элдон Трент.
Она с облегчением улыбнулась. Ее большие глаза лучились детской, наивной радостью.
– Они действительно хорошо постарались, чтобы его спрятать. Газеты сообщают, что его допрашивают. Значит, он должен быть в сознании. – Внезапно она нахмурилась. – Подождите. Вижу заголовок… я в своей квартире, одна. Сейчас раннее утро, и я читаю первую полосу. О боже!
– Что пишут? – спросил Лео. Он чувствовал, что девушка потрясена.
