Ренсом Риггз - Библиотека Душ
Я молчал.
– Может, в витрине у Лоррейн? – высказал предположение Харон.
– Неа, – протянул мужчина и махнул рукой. – Неважно, я уверен, что вспомню.
Я решился бросить на него взгляд, только когда он уже отвернулся. Если он и был пиратом, то не одним из тех, с кем мы сражались. Его подбородок и лоб были перебинтованы. У остальных тоже имелись подобные повязки, а у одного был перевязан даже глаз. Мне подумалось, что это результат их боев с мрачами.
Мужчина с повязкой на глазу открыл перед нами дверь.
– Желаю повеселиться, – хмыкнул он, – но на твоем месте в клетку я бы их сегодня не посылал, если только ты не готов отскребать их от пола.
– Мы здесь, чтобы смотреть и учиться, – ответил Харон.
– Вот и правильно.
Он махнул рукой, приглашая нас войти, и мы юркнули вслед за Хароном, спеша укрыться от подозрительных взглядов перебинтованных мужчин. Семифутовому лодочнику пришлось пригнуться, чтобы войти. В помещении, где потолки оказались очень низкими, выпрямиться ему не удалось. Комната была темной и прокуренной, и пока мои глаза не привыкли к этому мраку, я не видел вообще ничего, кроме светящихся там и тут оранжевых точек. Постепенно из темноты проступили очертания узкого и длинного помещения с двухъярусными кроватями, вмурованными в стены, подобно койкам в каютах океанских лайнеров.
Я споткнулся и едва не упал.
– Почему здесь так темно? – пробормотал я, нарушая обещание не задавать вопросы.
– Когда оканчивается воздействие амбро, глаза становятся очень чувствительными к свету, – пояснил Харон. – Даже пасмурный день вызывает невыносимую резь.
Только теперь я заметил на койках людей. Одни спали, другие сидели в гнездах из скомканных простыней. Они курили и перешептывались, провожая нас безразличными взглядами. Некоторые разговаривали сами с собой, хотя понять их бессодержательные монологи было невозможно. Лица некоторых из них были скрыты под масками или перебинтованы, как и у мужчин у входа. Я хотел спросить об их масках, но еще больше мне хотелось забрать эту пустóту и унести отсюда ноги.
Мы раздвинули портьеру и увидели, что следующая комната освещена лучше и людей тут гораздо больше. На стуле у противоположной стены стоял грузный мужчина, направляя посетителей к двум дверям.
– Бойцы налево, зрители направо! – кричал он. – Ставки делаем в зале!
Откуда-то донеслись крики, и через мгновение толпа расступилась перед двумя мужчинами, которые несли третьего, который был без сознания и истекал кровью. Им вслед неслись свист и улюлюканье.
– Вот как выглядят неудачники! – завопил мужчина на стуле. – А вот так, – продолжал он, показывая в боковую комнатушку, – выглядят трусы!
Я заглянул в комнату, где с несчастным видом у всех на виду стояли двое мужчин, покрытых смолой и перьями.
– Это послужит им уроком, – заявил толстяк. – Все бойцы должны провести в клетке не меньше двух минут!
– Кем ты будешь? – спросил у меня Харон. – Бойцом или зрителем?
Я попытался представить себе, что меня ожидает, и ощутил, как у меня в груди все сжалось. Мне предстояло не просто укротить пустóту, но сделать это на глазах у разнузданной и вероятнее всего враждебно настроенной публики. А затем еще и попытаться ее отсюда увести. Я поймал себя на дикой мысли – я надеялся, что пустóта здорова. Что-то мне подсказывало, что выйти мы сможем лишь благодаря ее силе, потому что странные люди без борьбы от своей новой игрушки не откажутся.
– Бойцом, – ответил я. – Чтобы взять ее под контроль, необходимо подойти как можно ближе.
Эмма встретилась со мной взглядом и улыбнулась. Ты это можешь, – говорила ее улыбка, и в этот миг я понял, что это действительно так. Воодушевленный этой своей новообретенной уверенностью в собственных силах, я прошел в дверь для бойцов. Харон с Эммой последовали за мной.
Этой уверенности хватило приблизительно на четыре секунды. Именно столько времени ушло на то, чтобы войти в комнату и увидеть кровь, стоявшую лужами на полу и размазанную по стенам. Целая река крови протекала по ярко освещенному коридору, в конце которого виднелась открытая дверь, а за ней снова толпа и прутья просторной клетки.
До нас донесся пронзительный крик. В клетку приглашали следующего бойца.
Из полутемной комнаты справа от нас вышел мужчина с обнаженным торсом. Его лицо было скрыто простой белой маской. В конце коридора он замер на несколько мгновений, как будто собираясь с духом. Затем откинул голову и поднял руку с зажатым в пальцах маленьким стеклянным флаконом.
– Не смотри, – произнес Харон, пытаясь закрыть от нас бойца.
Но я ничего не мог с собой поделать.
Мужчина медленно вылил черную жидкость в обе пустые глазницы маски. Затем он выпустил из рук флакон, уронил голову и стал стонать. Несколько мгновений он стоял неподвижно, как парализованный, но затем его тело содрогнулось и из глазниц маски ударили два луча белого света, хорошо видимых даже в светлом помещении.
Эмма ахнула. Мужчина, который был уверен, что один, удивленно обернулся. Его глаза-лучи описали полукруг, и стена над нашими головами зашипела.
– Мы просто проходили мимо! – произнес Харон тоном, в котором звучало: – Привет, дружище! и Пожалуйста, не убивай нас этими своими штуками!
– Так проходите! – прорычал боец.
Но его лучи уже начали тускнеть, и в тот момент, когда он отвернулся, они мигнули и погасли. Он зашагал по коридору и исчез за дверью, оставив после себя лишь два завитка дыма. Когда он ушел, я осмелился взглянуть на обои над нашими головами. Две обугленные линии отмечали путь, проделанный его глазами. Слава богу, что он не посмотрел мне в глаза.
– Прежде чем мы сделаем еще хоть шаг, – обернулся я к Харону, – я хотел бы узнать, что это значит.
– Амброзия, – произнес Харон. – Бойцы принимают ее, чтобы улучшить свои возможности. Проблема заключается в том, что ее воздействие очень краткосрочно, и когда оно заканчивается, человек становится слабее, чем прежде. Если ее употребление входит в привычку, твои способности изнашиваются и практически исчезают, снова ненадолго возвращаясь после принятия новой дозы амбро. Вскоре ее принимают уже не для того чтобы драться, но чтобы просто продлить свое существование как странного существа. Человек попадает в полную зависимость от того, кто ее продает. – Он кивнул в сторону комнаты справа от нас. Из нее доносился шепот множества голосов, удивительным образом контрастировавший с многоголосым же ревом в зале с клеткой. – Это самый ловкий ход тварей. Придумав эту дрянь, они полностью застраховали себя от предательства. Те, кто подсел на амброзию, никогда против них не пойдут.
Я заглянул в комнату, чтобы понять, как выглядит распространитель наркотиков среди странных людей, и заметил кого-то в странной бородатой маске под охраной двух вооруженных мужчин.
– Что случилось с глазами того мужчины? – спросила Эмма.
– Вспышка света – это один из побочных эффектов, – пояснил Харон. – Другой заключается в том, что через несколько лет амброзия расплавляет лицо. Поэтому те, кто употребляет ее длительное время, носят маски, скрывая уродство.
Мы с Эммой переглянулись, но тут нас пригласили войти.
– Привет, ребята! – окликнул нас дилер. – Входите, пожалуйста!
– Простите, – ответил я. – Нам надо идти…
Харон ткнул меня в плечо и прошипел:
– Ты забыл, что ты раб?
– Э-э, да, сэр, – отозвался я и, сделав шаг, остановился перед порогом.
Человек в маске сидел на небольшом стуле в комнате, стены которой покрывали фрески. Его правая рука покоилась на столике, одна нога была переброшена через колено другой, и во всей позе ощущалась какая-то пугающая неподвижность. Охранники расположились в противоположных углах комнаты, а в третьем углу был деревянный сундук на колесах.
– Не бойся, – произнес наркоторговец и поманил меня к себе. – Твои друзья тоже могут войти.
Я сделал еще несколько шагов, оказавшись в комнате. Харон и Эмма остановились у меня за спиной.
– Я тебя раньше здесь не видел, – произнес торговец.
– Я его только что купил, – ответил Харон. – У него даже нет…
– Разве я обращался к тебе? – резко перебил его наркоторговец.
Харон умолк.
– Очевидно, что нет, – кивнул наркоторговец.
Поглаживая бороду, он, казалось, изучающе смотрел на меня через пустые глазницы своей маски. Интересно, как он выглядит на самом деле? – подумал я. – И сколько амброзии необходимо вылить на свое лицо, прежде чем оно расплавится? Содрогнувшись от ужаса, я поспешно отогнал эти мысли.
– Ты пришел, чтобы драться, – произнес он.
Я подтвердил, что именно таковы мои намерения.
– Что ж, тебе повезло. Я только что получил партию первоклассной амброзии, так что твои шансы на выживание резко возросли!
