Диана Гэблдон - Огненный крест. Книга 2. Зов времени
– Он спал с ней? С тех пор, как это случилось?
Я вздохнула, отбросив прядь волос со лба.
– Несколько раз. Впрочем, я думаю, не в последнее время.
Бри изо всех сил старалась сблизиться с ним, вытащить из глубин сгущающейся депрессии, но мне, как и Джейми, было ясно, что битва проиграна. Она тоже стала молчаливой, и в глазах залегли те же печальные тени.
– А если бы он вернулся туда, в твое время, то мог бы исцелиться? – Джейми провел пальцем по спирали.
Я снова вздохнула и села.
– Не знаю. Наверное, если сделать операцию, позаниматься с логопедом… Трудно сказать, насколько получится, – нет никаких гарантий. Теоретически, он мог бы восстановиться сам, если постарается, только ведь не станет. Или ничего не выйдет, как ни старайся, – добавила я честно.
Джейми молча кивнул. Если их брак распадется, Роджеру незачем будет оставаться здесь. И если он решит вернуться…
Джейми выпрямился и задул свечу.
– Еще рано, – прозвучал в темноте его твердый голос. – У нас несколько недель в запасе; что-нибудь придумаем. А камни лучше пока придержать.
* * *Прошлой ночью мне приснилось, что я пеку хлеб. Точнее, пытаюсь. Я мешаю тесто и вдруг вижу – мука кончилась. Потом кладу хлебцы на противень, сую в духовку, а они не поднимаются. Вынимаю, снова вымешиваю, накрываю полотенцем, ищу теплое место и никак не могу найти, уже отчаиваюсь; миска скользкая и тяжелая, вот-вот уроню. Отовсюду дует холодный ветер, руки и ноги замерзли, почти онемели от холода…
Я проснулась и обнаружила, что и правда закоченела. Роджер стащил с меня все одеяла и завернулся в них, а из-под двери ужасно дует. Я толкнула его и попыталась выдернуть одеяло, но он не поддавался, а поднимать шум и будить Джемми не хотелось. Наконец я встала, сняла с вешалки плащ, завернулась в него и снова уснула.
Утром Роджер поднялся рано и куда-то вышел, даже не заметив, что оставил меня замерзать.
Глава 77
Посылка из Лондона
В августе странствующий торговец по имени Джефро Уэйнрайт – один из немногих, кто отваживается взбираться по нашим крутым извилистым тропам, – доставил нам посылку. Запыхавшийся, с красным от натуги лицом, он с поклоном вручил мне пакет и заковылял в сторону кухни, оставив ослика пастись во дворе.
Маленький сверток – скорее коробка – был тщательно зашит в непромокаемую ткань и перевязан бечевкой. Тяжелый. Я потрясла, но внутри раздался лишь тихий стук – видимо, чем-то обложено. На коробке значилось: «Мистеру Джеймсу Фрейзеру, эсквайру. Фрейзер-Ридж, Каролина».
– Что же это такое может быть? – спросила я ослика. Вопрос был риторический, но дружелюбное создание подняло морду, с которой свисали стебли овсяницы, и заревело.
На звук тут же откликнулись Кларенс и лошади, а за ними – люди. Привлеченные шумом, со стороны амбара появились Джейми и Роджер, с ручья – Брианна, а из-за навозной кучи восстал мистер Баг, словно стервятник над трупом.
– Спасибо, – сказала я ослику. Тот скромно махнул ухом и вернулся к трапезе.
– Что это? – Брианна встала на цыпочки и заглянула Джейми через плечо. – Не из Лаллиброха?
– Нет, почерк не Иэна… и не сестрин, – почти не колеблясь, ответил тот, хотя я заметила, что он дважды глянул на карточку. – Пришла издалека. По морю?
Джейми сунул коробку мне под нос; я принюхалась и кивнула.
– Да, пахнет смолой. И никаких сопроводительных бумаг?
Он перевернул посылку.
– Была печать, но, похоже, сломалась. – На бечевке болтались серые лохмотья воска – все, что сохранилось за долгую дорогу.
Мистер Баг покачал головой, с сомнением глядя на посылку.
– На мотыгу не похоже.
– Нет, не налопатник, – согласился Джейми, взвешивая коробку в руке. – Не книга и даже не стопка бумаги. Вроде я ничего такого не заказывал. Может, твои семена, саксоночка? Ведь мистер Стэнхоуп обещал тебе что-то послать из сада своего друга?
– Ой, и правда!
Это было бы здорово. У мистера Кроссли, друга Стэнхоупа, обширный декоративный сад с кучей привозных и экзотических растений, и Стэнхоуп обещал спросить, не согласится ли тот обменять свои семена редких европейских и азиатских трав на луковицы моих, как он выражался, «горных, особо жизнестойких».
Роджер с Брианной переглянулись. Для них бумага или книги были бы куда интереснее. В любом случае, радость от получения письма или посылки всегда столь велика, что никто не предлагает их открывать сразу. Всем хочется в полной мере насладиться волнующим чувством неизвестности: взвесить в руке, пощупать, понюхать, высказать предположение относительно содержимого…
Наконец, после ужина Джейми отодвинул пустую тарелку, со всеми надлежащими церемониями достал посылку, снова встряхнул и протянул мне.
– Узелок как раз для рук хирурга, – сказал он, улыбаясь.
Так оно и было. Завязывал его, конечно, не моряк, но умение скомпенсировали тщательностью – пришлось ковыряться несколько минут. Бечевку я свернула и убрала – пригодится в хозяйстве.
Острием кинжала Джейми распорол швы и достал маленькую шкатулку темного дерева, изящной работы, с медными петлями, застежкой и такой же пластиной, вмонтированной в крышку.
– «Мастерская Халлибертон и Халлибертон, Портман-сквер 14, Лондон», – прочла вслух Брианна, перегнувшись через стол.
Джейми пальцем снял застежку и осторожно поднял крышку – внутри лежал мешочек из красного бархата. Он достал его, развязал тесемки и медленно вытащил… нечто.
Это был плоский золотой диск диаметром около десяти сантиметров; края слегка приподняты, как у тарелки, а на них выгравированы какие-то крошечные символы. К центральной части крепился странный механизм из серебристого металла, состоящий из маленького циферблата, как у часов, но с тремя стрелками, соединяющими наружный край с центром большего диска.
Маленький серебристый круг тоже был украшен арканами, почти невидимыми глазу; он крепился к лирообразной дуге, которая, в свою очередь, покоилась на брюхе длинного серебристого угря, обрамляющего внутренний край золотого диска. Все это сооружение увенчивалось золотой перекладиной, сужающейся по краям и похожей на очень толстую стрелку компаса: она крепилась на штырьке, проходящем через центр диска, что позволяло ей свободно вращаться. Посреди перекладины было выгравировано «Джеймс Фрейзер».
– Пресвятая Дева, что же это такое? – Конечно же, миссис Баг первая пришла в себя.
– Планисферная астролябия, – ответил Джейми спокойным тоном, оправившись от удивления.
– А и правда! – пробормотала я.
Он повернул предмет, демонстрируя плоскую поверхность с вытравленными концентрическими кругами, которые, в свою очередь, были испещрены сотнями крошечных значков и символов. На этой стороне деталь тоже вращалась, только прямоугольная; углы были загнуты кверху, сплющены и помечены насечками.
Бри протянула палец и благоговейно коснулась блестящей поверхности.
– Господи, неужели это правда золото? – воскликнула она.
– Ага. – Джейми осторожно положил астролябию в ее раскрытую ладонь. – Но почему, хотел бы я знать…
– Почему золотая или почему астролябия? – уточнила я.
– Почему золотая, – ответил он. – Я давно хотел такую штуку, не мог найти. Лорд Джон Грей пообещал ее прислать из Лондона и вот, видимо, сдержал обещание. Но зачем, ради всего святого…
Пока всеобщее внимание было приковано к самой астролябии, Джейми заглянул в шкатулку: на дне лежала записка, тщательно сложенная и скрепленная синей печатью. Правда, герб был незнакомый: вместо обычных звезд и полумесяца – рыба с кольцом во рту.
Джейми нахмурился, сломал печать и открыл записку.
Мистеру Джеймсу Фрейзеру, эсквайру,Фрейзер-РиджКоролевская колония Северной КаролиныУважаемый сэр!
Посылаю вам сей предмет с приветом от моего отца, лорда Джона Грея. Перед отъездом в Лондон отец наказал купить самый лучший инструмент. Зная, как высоко он ценит вашу дружбу, я постарался раздобыть таковой. Надеюсь, вам понравится.
Ваш пок. слуга,
Капитан 9-го полка Уильям Рэнсом, лорд Элсмир
– Уильям Рэнсом? – прочла Брианна через плечо Джейми. – А разве у лорда Джона такой большой сын? Вроде у него мальчик…
– Ему пятнадцать.
В голосе Джейми прозвучали странные нотки. Роджер резко поднял голову от астролябии и внимательно посмотрел на меня. Я отвернулась.
– …значит, не Грей, – заключила Брианна.
– Нет, – рассеянно откликнулся Джейми, все еще сосредоточенный на записке, и тряхнул головой, словно отмахиваясь от какой-то мысли. – Нет, – повторил он тверже, откладывая письмо. – Это пасынок Джона. Его настоящий отец – граф Элсмир; Рэнсомы – их родовое имя.
Я упорно не отрывала глаз от пустой шкатулки, ведь у меня всегда все написано на лице.
