Стивен Кинг - Сезон дождя (сборник)
Статические помехи.
Дагболт. …все-таки все мертвы, даже Чин Линсун… потому что ее отрезанная голова проплыла мимо меня. С открытыми глазами, моргая. Похоже, она меня узнала и…
Статические помехи.
Дагболт… держать вас…
Взрыв. Статические помехи.
Дагболт… вокруг меня. Повторяю, они вокруг меня. Черви. Они… я хочу сказать, знает ли кто-нибудь…
Крик, ругательство, снова крик. Опять звук пережевывания картофельного пюре беззубым стариком.
Связь обрывается.Тремя секундами позже корабль «Дэн Сяопин/Трумэн» взорвался. Три сотни земных телескопов зафиксировали начало, ход и развязку этого трагического контакта землян с инопланетной жизнью, темным шаром, неведомо откуда прибывшим в Солнечную систему и названным Звездой Полынь. Судя по последним шестидесяти секундам, существа, похожие на червей, уничтожили весь экипаж. За мгновения до взрыва корабль просто исчез под массой червей. После взрыва на единственном снимке, сделанном пролетающим мимо метеорологическим спутником, среди разлетающихся обломков хорошо видны ошметки, которые вроде бы можно принять за куски червей. С идентификацией плавающей среди них человеческой ноги в китайском скафандре проблем не возникло вовсе.
Но мир уже занимали другие проблемы. Ученые и политические лидеры обеих стран точно знали, где находится Звезда Полынь: над расширяющейся дырой в озоновом слое Земли. Что-то излучала эта Звезда, и ничего хорошего ждать от этого излучения не приходилось.
В космос полетели ракеты с ядерными боеголовками. Звезда Полынь легко уходила от встречи с ними, а потом возвращалась на прежнее место.
Спутниковая антенна Палсиферов сообщала о том, что все больше мертвяков поднимается из могил, и теперь их количество превысило критическую величину. Если вначале зомби кусали только тех людей, которые оказывались рядом, то в последние недели, предшествующие тому, как на экране телевизора остались только помехи, мертвяки уже принялись гоняться за живыми.
Им, похоже, понравилась человечина.
Окончательную попытку уничтожить Звезду Полынь предприняли США. Президент одобрил решение атаковать темный шар ядерными ракетами, размещенными на орбитальных платформах, напрочь забыв о том, что Америка многократно во всеуслышание объявляла, что никогда не выводила в космос ядерное оружие. Впрочем, никто и ухом не повел. Все молились за успех начинания.
Идея, безусловно, была хорошая, да вот реализация подкачала. Ни одна ракета ни с одной орбитальной платформы не стартовала. Одна неудача следовала за другой.
Современная технология показала свою полную несостоятельность.А уж потом, после всех катаклизмов на земле и на небесах, пришел черед битвы на маленьком и единственном кладбище острова Дженни. Но и это событие обошло Мэдди стороной. В конце концов, она там не присутствовала. С приближением конца цивилизации (до него оставалось совсем ничего), отрезанные от остального мира (какое счастье!), островитяне не считали, что жизнь кончена, и как-то очень естественно вернулись к законам, по которым жили еще в незапамятные времена. Они уже понимали, что их ждет, только не знали когда. Но готовились встретить неизбежное во всеоружии. Женщин от решения важных вопросов отстранили.
Организовать дежурства предложил, естественно, Боб Даггетт. Иначе, наверное, и быть не могло, потому что Боб уже тысячу лет возглавлял совет самоуправления Дженни. Через день после смерти президента (о том, что он и первая леди бродят по улицам Вашингтона, округ Колумбия, кусая живых за руки и за ноги, не упоминалось; не хотелось даже думать об этом, пусть и этот мерзавец, и его блондинка-жена были демократами) Боб Даггетт созвал первое со времен Гражданской войны чисто мужское собрание. Мэдди хоть и не присутствовала на собрании, но все узнала. Дэйв Эймонс ввел ее в курс дела.
– Вы все знаете ситуацию, – начал Боб, он совсем пожелтел, как при желтухе, но люди помнили, что из четырех его дочерей на острове осталась одна. Остальные жили в городах… на материке.
Но, с другой стороны, у всех были родственники на материке.
– У нас на Дженни только одно кладбище, – продолжал Боб, – и пока на нем все спокойно, но это не значит, что так будет всегда. У нас ничего не произошло, но во многих местах… мне кажется, если где-то это началось, нам тоже этого не избежать.
По спортивному залу начальной школы, единственному помещению, которое могло вместить всех, пробежал гул одобрения. Мужчин собралось человек семьдесят, начиная с Джонни Крейна, которому только-только исполнилось восемнадцать, до Френка, двоюродного дедушки Боба, который в свои восемьдесят ходил со стеклянным глазом и жевал табак. Плевательницы в спортзале, конечно же, не было, поэтому Френк Даггетт принес с собой пустую баночку из-под майонеза, чтобы сплевывать в нее сок. Что он и проделал, прежде чем заговорить.
– Переходи к делу, Бобби. Это не предвыборная кампания, нечего тратить время зря.
Вновь зал одобрительно загудел, а на щеках Боба выступил румянец. Каким-то образом дедушке всегда удавалось выставить его круглым дураком, а он ужасно не любил, когда его: а) выставляли круглым дураком; и б) называли Бобби. Он уже не ребенок, черт побери, а уважаемый гражданин, владеющий немалой собственностью. И он же еще материально помогал старому пердуну – покупал ему эту гребаную жвачку!
Но всего этого сказать он не мог, потому что глаза старого Френка уже превратились в две ледышки.
– Ладно, – кивнул он. – К делу. Дежурить будем по двенадцать человек. Прежде всего составим список. Смена каждые четыре часа.
– Я могу стоять на вахте больше четырех часов! – громогласно заявил Мэтт Арсенолт, и, как поняла Мэдди со слов Дэйви, после собрания Боб пожаловался, что такие вот бездельники, живущие на пособие, вроде Мэтта Арсенолта, никогда не решились бы подать голос в присутствии приличных людей, если бы этот старикан не называл его Бобби, словно он мальчишка, а не солидный мужчина, которому через три месяца стукнет полтинник.
– Может, сможешь, а может, и нет, – ответил ему Боб, – но народу у нас достаточно, и никто не должен заснуть на дежурстве.
– Я не собираюсь…
– Я же не говорил, что ты заснешь, – прервал его Боб, а по взгляду, брошенному на Мэтта Арсенолта, чувствовалось, что думал он как раз об этом.
Мэтт Арсенолт уже открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но посмотрел на сидящих вокруг мужчин, в том числе и на Френка… и сообразил, что лучше промолчать.
– У кого есть оружие, пусть берет его с собой на дежурство, – продолжил Боб. После того как Арсенолта более или менее поставили на место, настроение у него улучшилось. – Если, конечно, это не мелкашка. У кого нет ружья крупного калибра, пусть приходит за ним сюда.
– Я и не знал, что в нашей школе оружейный склад, – сказал Кэл Патридж, и ему ответил дружный смех.
– Пока нет, но будет, – заверил его Боб, – потому что каждый мужчина, у кого есть несколько ружей калибром больше двадцать второго, принесет сюда все, кроме одного. – Он посмотрел на Джона Уирли, директора школы. – Не возражаешь, если мы будем держать их в твоем кабинете, Джон?
Уирли кивнул. Рядом с ним преподобный Джонсон нервно потер руки.
– Как бы не так! – воскликнул Оррин Кэмпбелл. – У меня жена и двое детей. Неужели я оставлю их безоружными? А вдруг, когда я буду нести вахту, компания мертвяков заявится к ним на обед?
– Если на кладбище мы все сделаем как надо, к ним никто не заявится, – железным тоном отрезал Боб. – У некоторых из вас есть пистолеты, револьверы. Здесь они нам не нужны. Сообразите, кто из женщин может стрелять, и раздайте им эти самые пистолеты. Мы сведем их в группы.
– Они смогут пропустить стаканчик-другой, – хохотнул старый Френк, и Боб тоже позволил себе улыбнуться. Похоже, все шло как надо.
– Ночью мы поставим вокруг грузовики, чтобы нам хватало света. – Он посмотрел на Сонни Дотсона, работавшего на «Островной Амоко», единственной заправке на Дженни. Обслуживал Сонни не легковушки или грузовики, на Дженни не разъездишься, да и на материке галлон бензина стоил на десять центов дешевле, а рыболовецкие шхуны и моторные лодки. – У тебя достаточно горючего, Сонни?
– А расписки я получу?
– Если ты что и получишь, так это хорошего пинка. Когда все придет в норму, если придет, думаю, тебе за все заплатят.
Сонни огляделся, уперся в суровые взгляды и пожал плечами. На следующий день Дэйви сказал Мэдди, что он, конечно, надулся, но возражать не стал.
– У меня не больше четырехсот галлонов, в основном солярка.
– На острове пять генераторов, – подал голос Барт Дорфман (когда Барт говорил, все слушали; единственному еврею на острове обычно внимали, как пророку). – Они работают на солярке. Если необходимо, я подключу к ним фонари.
В зале зашептались. Если Барт сказал, что подключит, так оно и будет. На островах знали, что евреи – лучшие в мире электрики.
