Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
– Нет, – рассеянно проговорила она и потянулась за новыми бумагами. – Ложитесь, конечно. А я еще посижу, раз уж мне не спится.
Я чуть было его не пропустила. Я, как автомат, не вчитываясь, листала списки и проглядывала страницы только на букву «J»: Джон, Джозеф, Джек, Джеймс. Джеймс Эдвард, Джеймс Алан, Джеймс Уолтер и так бесконечно. Усталым взглядом я почти случайно остановилась на записи, сделанной разборчивым мелким почерком: «Джеймс Маккензи Фрэзер из Брох-Туараха».
Словно драгоценность я опустила страницу на стол, на мгновение прикрыла глаза и опять посмотрела за листок. Запись никуда не пропала.
– Джейми, – сказала я вслух.
В груди сильно билось сердце.
– Джейми, – прошептала я.
Было почти три часа ночи. Все спали, но старый дом, как часто бывает, жил своей жизнью и бодрствовал вместе со мной: скрипел, стонал и вздыхал. Удивительно, но мне почему-то совершенно не хотелось будить Брианну или Роджера, чтобы немедленно рассказать им новость. Напротив, я испытывала желание ненадолго приберечь ее для себя, как бы побыть с Джейми наедине.
Я провела пальцем по строчке. Написавший ее писарь видел Джейми – может быть, тот стоял перед ним, пока перо скребло бумагу. Наверху страницы стояла дата: «16 мая 1750 года». Весна, почти такая же, как сейчас. И я представила себе то время, свежий холодный ветер и блестящие в волосах бледные лучи весеннего солнца.
Джейми носил длинные волосы, заплетенные в косу или собранные на затылке. Мне вспомнилось, как он, разгоряченный, небрежно откидывал волосы с шеи, чтобы остыть.
Он не мог тогда носить килт – после Каллодена это было нарушением вне закона. Скорее всего, на нем были штаны и рубашка из полотна, вроде тех, что я, бывало, для него шила. Казалось, я почувствовала под рукой мягкую ткань – на одну длинную рубаху с широкими рукавами, сарк, шло не меньше трех ярдов. Это была единственная одежда, в которой, оставшись без тартана, шотландец мог спать, и есть, и сражаться. Перед мои мысленным взором предстали широкие плечи под грубой тканью, тепло, исходящее от его кожи, чуть озябшие от весеннего холода руки.
Ему и прежде приходилось попадать в темницу. Каким он предстал перед клерком английской тюрьмы, прекрасно осознавая, что его ждет? Уж точно был адски мрачен, решила я, воображая длинный прямой нос и холодные темно-синие глаза – непроницаемые, словно озеро Лох-Несс.
Неожиданно я осознала, что так и сижу на стуле, крепко прижав к груди фотокопии, и так углубилась в свои мысли, что даже не посмотрела, к какой тюрьме относятся эти реестры.
В восемнадцатом веке в Англии было не очень много крупных тюрем, но имелись и мелкие.
Медленно я перевернула папку наклейкой к себе. Может, это приграничный Бервик? Эдинбургская крепость Толбот, получившая недобрую славу? Или какая-то тюрьма на юге, Лидский замок, а может, даже Тауэр?
На наклейке, аккуратно прикрепленной к обложке, было написано «Ардсмьюир».
– Ардсмьюир? – Я по-дурацки зачем-то прочитала надпись вслух. – Где он вообще, этот чертов Ардсмьюир?
Глава 8
Пленник чести
– Ардсмьюир – это какой-то чирей у Господа на заду. – Полковник Гарри Кварри кивнул стоявшему у окна молодому офицеру и воздел стакан. – Я провел тут целый год, а если быть точным, одиннадцать месяцев и двадцать один день; теперь, милорд, с радостью передаю вам бразды правления.
Майор Джон Уильям Грей оторвался от изучения своих новых владений, в основном внутреннего двора, и, чопорно кивнув в ответ, поднял свой стакан:
– Да уж, не особенно воодушевляет. Тут что, всегда дождь?
– Конечно. Шотландия, черт возьми, и самая ужасная дыра во всей этой дьявольской Шотландии.
Кварри хлебнул виски, поперхнулся, громко выдохнул и поставил опустевший стакан на стол.
– Если что и может примирить с этим захолустьем, так разве что спиртное почти даром, – довольно хрипло заявил он. – В местных пабах и лавках к людям в мундирах, особенно офицерских, относятся со всем уважением и предлагают неплохую скидку. Я потом напишу вам перечень мест, которые стоит посетить.
Кварри кивнул на огромный письменный стол из дуба, который уперся всеми четырьмя ножками в центр ковра, будто крепость. Островок из ковра и стола резко отличался от оставшегося кабинета, где практически не было обстановки. О крепости напоминали и флаги, висевшие на каминной полке; за столом – флаг полка и государственный.
– Да, и кстати. – Полковник встал, пошарил в верхнем ящике и кинул на стол потрепанную кожаную папку, а потом присовокупил к ней еще такую же. – Передаю список личного состава и реестр заключенных. Обычно в крепости находится двести узников, однако сейчас их сто девяносто шесть. Иногда, случается, парочка помрет от болезни, а бывает, поймают браконьера с поличным, вот вам и новый арестант.
– Значит, примерно двести, – заметил Грей. – А сколько охраны в казармах?
– По штату положено восемьдесят два. Но обычно в строю примерно половина.
Полковник опять полез в ящик, достал заткнутую пробкой бутылку темного стекла, встряхнул ее, прислушался к бульканью и улыбнулся.
– Не один командир здесь утешается виски. Не меньше половины личного состава постоянно находится подшофе, случается, и поверку нельзя провести. Оставляю эту бутыль вам. Уверен, пригодится обязательно.
Кварри спрятал виски и открыл нижний ящик стола.
– Вот тут – всякие инструкции, отношения, прошения, формуляры, образцы отчетов и прочее. Хуже бумажной волокиты не найти, однако если найдется хороший писарь, волноваться не о чем. И делать самому ничего не надо. К несчастью, не могу предложить ничего подобного. Был тут грамотный капрал, аккуратный, с хорошим почерком, да полмесяца назад помер. Найдите другого такого же – и вам не придется ни о чем беспокоиться, кроме охоты на куропаток и поисков «французского золота».
И полковник расхохотался над собственной остротой. В этой части Шотландии широко ходили слухи о золоте, которое Людовик Французский якобы послал Карлу Стюарту, своему кузену.
– А есть ли хлопоты с заключенными? – спросил майор. – Если я верно понял, они же в основном хайлендеры, якобиты.
– Да, именно так. Однако они ведут себя вполне смирно.
Кварри глянул в окно и замолчал, увидев, как из маленькой двери в крепостной стене во двор выходила цепочка узников, похожих на оборванцев.
– Похоже, у них пороху не осталось после Каллодена. Мясник Билли напрочь отбил охоту к бунту. Ну, и мы держим в узде и следим, чтобы не появилось ни намека на смуту. Занимаем их работой, пусть себе тюрьму строят.
Грей с пониманием закивал. Забавно: шотландские узники сами перестраивали и ремонтировали крепость Ардсмьюир.
– Вот артель пошла торф резать.
Кварри показал за окно. Во дворе перед солдатом в красном мундире выстроился десяток бородачей в обносках. Солдат ходил туда-сюда, отдавая приказания, потом что-то скомандовал и махнул рукой на главные ворота.
Артель двигалась под надзором шести солдат с мушкетами наперевес, шедшими в хвосте и голове колонны. Новенькие мундиры на фоне горцев-оборванцев особенно бросались в глаза. Заключенные уныло тащились под мелким дождем, за ними скрипела пустая телега, запряженная мулом, где блестели ножи для резки торфа. Полковник посчитал ряды и посуровел.
– Видимо, вновь заболел кто-то. Положено, чтобы в артель входило восемнадцать человек: оттого, что заключенные работают с ножами, полагается один страж на каждых трех арестантов. Впрочем, – добавил он и повернулся к окну спиной, – очень мало кто пытается бежать. Потому что бежать некуда.
Он отошел от стола и на ходу пнул большую корзину, поставленную перед камином. В ней лежал тот самый торф, который добывали заключенные.
– Никогда не закрывайте окна, даже в дождь, – дал совет полковник, – а то можете задохнуться в дыму от торфа. – Он нарочито глубоко вдохнул и громко выдохнул. – Боже мой, как хорошо, что я возвращаюсь в Лондон!
– Подобающего общества тут тоже нет, насколько я разумею? – сухо спросил майор.
Полковник Кварри расхохотался так, что его полное лицо сморщилось, как губка.
– Подобающее общество? Эк вы сказали, друг мой! Здешнее «общество», если не брать в расчет парочку неплохих шлюх, образуют лишь гарнизонные офицеры. Один из четверых даже способен составить пару фраз, не вставляя брань через слово. Еще ваш ординарец и заключенный.
– Заключенный? – удивленный Грей оторвался от документов и поднял брови.
– Ну да!
Вообще-то, Кварри считал мгновения перед отъездом, у ворот его уже ждала карета, и он остался на несколько минут, только чтобы дать преемнику наставления, но, увидев изумление майора, он встал как вкопанный и приподнял губу в предвкушении.
– Думаю, вы не могли не слышать о Рыжем Джейми Фрэзере?
Майор изо всех сил попытался удержать на лице невозмутимую мину.
