Жюль Верн - 20 000 лье под водой
Вокруг нас простирался дремучий коралловый лес, переплетенный гирляндами изящных плюмарий, а у наших ног цветастым ковром расстилались бесчисленные тубипориды, астреи, меандрины, фунгии и кариофиллеи. Непередаваемое зрелище!
Наконец капитан Немо остановился, и мы вслед за ним. Вскоре матросы выстроились полукругом позади своего начальника. Вглядевшись, я обнаружил ранее не замеченный мною продолговатый предмет, который несли позади нас на плечах четыре матроса.
Мы стояли посреди обширной поляны, окруженной подводным лесом, изваянным из камня. В неверном свете наших фонарей на землю ложились причудливые тени. Вокруг царили глубокая тьма и мертвенная тишина. Лишь иногда, попадая в полосу света, вспыхивали красноватые искорки на изломах кораллов.
Нед Ленд и Консель стояли рядом в ожидании. И вдруг я понял, при каком событии нам доведется присутствовать. Это подсказали мне видневшиеся на поляне невысокие холмики, расположенные в строгом порядке, что изобличало в них создание человеческих рук, и коралловый крест, раскинувший свои окровавленные руки на возвышении в центре.
По знаку капитана Немо один из матросов вышел вперед и, вынув из-за пояса кирку, принялся вырубать яму в каменистом дне в нескольких метрах от креста.
Это место было кладбищем, яма – новой могилой, а предмет, который несли матросы, – телом матроса, умершего ночью! Мы присутствовали при погребении одного из членов команды «Наутилуса» на братском кладбище, находившемся в океане на глубине трехсот метров.
Я испытывал глубокое волнение.
Работа шла медленно, но могила постепенно становилась все длиннее и шире, и вскоре стала достаточно глубокой, чтобы вместить человеческое тело.
Как только это произошло, к могиле приблизились четверо матросов и опустили в нее тело своего товарища, обернутое в белую виссоновую ткань.
Капитан Немо и матросы, сложив руки перед грудью, преклонили колени, мы же склонили головы.
Затем могилу засыпали обломками кораллов и извлеченным из ямы донным грунтом, и над ней образовался невысокий холм. Когда все было кончено, капитан и его товарищи вскинули руки в знак прощания…
И вот похоронная процессия тронулась в обратный путь. Мы снова миновали аркады и галереи подводного леса, коралловые рощицы и кустарники; теперь наш путь неуклонно шел в гору.
Наконец вдали мелькнул свет. Мы шли, ориентируясь на него, словно на огонь маяка, и через час были на борту «Наутилуса».
Сменив одежду, я поднялся на палубу и сел неподалеку от рулевой рубки. Мрачные мысли одолевали меня.
Вскоре из люка появился капитан Немо. Я поднялся ему навстречу.
– Итак, – сказал я, – этот человек умер сегодня ночью?
– Да, мсье Аронакс, – ответил капитан Немо. – Мы вырыли могилу, а полипы замуруют наших ушедших друзей в нерушимую гробницу!
Внезапно он закрыл лицо руками. Овладев собой, капитан проговорил:
– Там, на глубине, кладбище, тише которого нет на свете!
– Ваши мертвые спят там спокойно, капитан. Они недосягаемы даже для акул!
– Да, профессор, – вполголоса сказал капитан Немо. – Ни для акул, ни для людей…
Часть 2
1
Индийский океан
С этой драматической сцены на глубине трехсот метров началась вторая часть нашего подводного путешествия. С необычайной ясностью мне открылось, что не только вся жизнь капитана Немо протекала в лоне необозримого океана, но и могилу себе он приготовил в недосягаемых глубинах. Вечный и непостижимый вызов человеческому обществу и созданной им цивилизации!
Рассудительный и хладнокровный Консель видел в командире «Наутилуса» одного из тех гениальных, но непризнанных ученых, которые полны презрения к человечеству. Но, по-моему, подобное объяснение касалось лишь одной стороны натуры капитана Немо, и не самой важной.
В чем заключалась тайна прошлой ночи? Зачем нас снова упрятали в стальную клетку и вдобавок усыпили? Почему капитан вырвал из моих рук зрительную трубку до того, как я успел взглянуть на горизонт? А смертельное ранение одного из матросов при самых странных обстоятельствах?
Ответов у меня пока не было, но я теперь был уверен в том, что капитан Немо уединился в своем великолепном «Наутилусе» не только для того, чтобы обрести свободу. Нет! Грозное и неуловимое подводное судно могло быть орудием жестокой и неотвратимой мести.
Но пока это не подтверждалось фактами, и в дальнейшем я был вынужден вести свои записки, так сказать, под диктовку событий.
Мы провели достаточно много времени на «Наутилусе», но по-прежнему наши отношения с капитаном Немо были формальными. Побег был немыслим, и мы оставались пленниками, которых из вежливости именуют гостями. Однако Нед Ленд не терял надежды вырваться на свободу и был готов воспользоваться первой же представившейся возможностью. Разумеется, и я последовал бы его примеру – но не без сожаления, потому что в этом случае так и остались бы не раскрытыми до конца тайны не только «Наутилуса», но и самого капитана Немо. Кто он – жертва или палач? В чем причина его жгучей ненависти ко всему земному?
Помимо этого надо учитывать свойственную мне с ранней молодости страсть к познанию. И, сказать по чести, я хотел бы, прежде чем расстаться с таинственным капитаном и его судном, все-таки завершить подводное кругосветное путешествие, столь блистательно начатое! Я готов был пожертвовать ради этого очень и очень многим. Мы прошли всего лишь шесть тысяч лье под поверхностью Тихого океана, и впереди нас ждали невиданные чудеса и невероятные открытия!
Я буквально раздваивался: человек, лишенный свободы, искал любую возможность вырваться из плена, но любознательный ученый, также существовавший во мне, втайне страшился этого…
Двадцать первого января 1868 года, в полдень, помощник капитана, по обыкновению, поднялся на палубу, чтобы определить наши координаты. Я последовал за ним и, раскурив сигару, изготовленную из водорослей и по вкусу почти не отличавшуюся от настоящей «гаваны», принялся наблюдать за его действиями.
В то время как помощник капитана, приставив секстан к глазам, производил наблюдения, на палубе появился матрос – тот самый богатырь, который сопровождал нас в подводной экскурсии близ острова Креспо, – и начал протирать стекла прожектора. «Наутилус», судя по всему, готовился к подводному плаванию, и я, погасив сигару, поспешил спуститься в салон. Люк захлопнулся, и судно взяло курс на запад.
Мы плыли по необозримой равнине Индийского океана, раскинувшейся на 75 миллионов квадратных километров, – по водам необычайной голубизны и прозрачности. На протяжении нескольких дней «Наутилус» шел на глубине от ста до двухсот метров. Кто-нибудь другой на моем месте мог бы счесть такое путешествие однообразным. Но я не знал ни усталости, ни скуки. Ежедневные прогулки по палубе, овеваемой живительным дыханием океана, созерцание морских чудес сквозь хрустальные стекла салона, чтение книг из библиотеки капитана Немо, путевые записи – все это заполняло мои дни.
Состояние здоровья у нас было отменным – несмотря на ворчание Неда Ленда, рацион, состоящий из даров моря, шел нам только на пользу. Впрочем, в течение последних нескольких дней близ «Наутилуса» появлялось все больше морских птиц – в основном чаек-поморников. Нам удалось подстрелить несколько штук, и эта дичь, приготовленная канадцем, показалась нам несколько жестковатой, но необычайно вкусной.
Помимо чаек, появились и крупные морские пернатые, способные к дальним перелетам, – могучие альбатросы, острокрылые фрегаты, ловко хватавшие рыбешек прямо с поверхности воды, краснохвостые фаэтоны с черными полосами у глаз и алыми рулевыми перьями.
Сети «Наутилуса» все чаще приносили различных морских черепах, самыми ценными из которых считаются каретты, чей выпуклый панцирь с толстыми роговыми щитками туземцы используют для изготовления великолепных гребней и других художественных изделий. Ради этого черепах беспощадно истребляют, когда они выбираются на берег, чтобы отложить яйца, и недалек тот день, когда последняя каретта исчезнет с лица земли.
Рыбы Индийского океана приводили нас в восхищение – тем более что многих из них мне не доводилось раньше видеть в природе. Нам встретились несколько видов кузовков, снабженных своеобразным «клювом» из сросшихся зубов, скаты-хвостоколы, чей тонкий хвост снабжен ядовитой иглой, иглобрюхи, способные при опасности раздуваться, превращаясь в колючий шар, электрические рыбы длиной меньше фута, ранее никем не описанные, морские дракончики, несколько видов летучих рыб, длинночелюстные макрогнаты, парусники, рыбы-хирурги, тунцы и великое множество других морских существ.
С 21 по 23 января «Наутилус» проходил по тысяче километров в сутки, или двадцать две мили в час. Тут уж нам довелось наблюдать лишь за теми рыбами, которые могли посостязаться с нами в скорости, – это были, в первую очередь, тунцы и парусники. На полном ходу мы миновали коралловый остров Килинг, сплошь покрытый кокосовыми пальмами, и продолжали движение на северо-запад, то есть к южной оконечности полуострова Индостан.
