Патрик Ли - Тайна Бреши
– Возможно, у меня получится, – возразил Трэвис. – Поздно ночью рабочих там не будет.
– Я бы не стала на это рассчитывать, – сказала Бетани. – Но даже и в таком случае строительный участок станет серьезным препятствием. Это не просто изношенное щебеночное покрытие, окруженное пластиковым забором. Я нашла статью о строительстве в старом выпуске «Балтимор сан». Работы велись с марта по сентябрь того года, канал прорыли на глубине тридцати футов. Если они начали в марте, то рытье котлована в мае еще не было закончено. Там будет настоящий Большой Каньон, разделяющий улицу на две части.
– Значит, если ты сделаешь неверный выбор и Уард выйдет из другой двери, тебе придется обежать вокруг квартала. Как далеко до северного конца Монумент-стрит? Тот квартал такой же квадратный, как главный больничный комплекс, или он вытянут?
– В принципе вытянут, – ответила Бетани. – Мэдисон-стрит идет лишь на пару сотен футов на север. Но и там ведутся строительные работы, так что придется бежать до следующей улицы – Ашленд. Я уже все подсчитала. Если ты окажешься не с той стороны, с которой выйдет Уард, тебе нужно будет преодолеть не менее полумили. За это время он успеет уйти в любой из дюжины переулков или даже взять такси – а что помешает ему пристукнуть водителя? Он будет отчаянно стремиться поскорее убраться подальше от больницы.
Пэйдж перевела взгляд с компьютера на Трэвиса:
– Надеюсь, в десятилетнем возрасте ты бегал быстро.
– Я тоже надеюсь, ведь второго раза не будет. Тот участок памяти исчезнет, доберусь я до блокнота или нет.
Глава 14
Они спланировали операцию за двадцать минут и наметили маршрут – тысяча сто миль, около шестнадцати часов езды с учетом ограничений скорости.
– Но в семьдесят восьмом году нельзя было превышать пятьдесят пять миль в час, – заметил Трэвис.
– Даже на автострадах? – с сомнением спросила Бетани.
Трэвис кивнул.
– Сэмми Хагар[15] не шутил.
Он сделал новые подсчеты: при скорости пятьдесят пять миль в час поездка займет двадцать часов.
Тут возникала новая проблема.
Проще всего было украсть машину ночью, пока родители спали. После полуночи, около часа или двух ночи. Через двадцать часов будет десять вечера следующего дня – в центральной временной зоне. В Балтиморе – на час больше. Если прибавить остановки на заправку, которые могут занять определенное время, учитывая то, каким образом Трэвис собирался это делать, нужно добавить еще час. Иными словами, ему повезет, если он окажется возле больницы Джона Хопкинса к полуночи.
– Уард уже уйдет, – сказала Пэйдж. – Нам известно, что он покинул больницу, когда Нора отправилась в гостиницу, но в какое время точно, никто не знает. Может быть, в девять часов седьмого мая – а это воскресенье – или в три часа ночи понедельника. Слишком рискованно приезжать в Балтимор в двенадцать.
– Кроме того, существует вероятность, что я приеду значительно позже, – заметил Трэвис. – Мой отец иногда ложился в четыре, а не в два. И не следует забывать о пробках. – Он посмотрел на компьютер Бетани: проложенный маршрут проходил через семь штатов. – Я стартую на день раньше. Украду машину в пятницу ночью и приеду в Балтимор в субботу вечером.
– Тогда у тебя появится много свободного времен в Балтиморе, – сказала Бетани.
– Может быть, я схожу в «Кэмден Ярдс»[16]. Господи, Рипкен[17] тогда еще не играл…
Минуту спустя Трэвис думал о другом бейсболисте, попавшем в сводку новостей за два дня до исчезновения Рубена Уарда. Чейз этого события не помнил; Бетани отыскала его среди дюжины других историй в архиве, чтобы он лучше ориентировался в том времени. Сам Трэвис ничего не мог вспомнить из мая 1978 года. Лишь случайные эпизоды из пятого класса, которые никак не связывались с определенной датой.
– Игра состоялась в пятницу, которая тебе нужна, – сказала Бетани. – Пятого мая. В газетах история появится в субботу, почти наверняка на первых страницах – даже в Миннеаполисе. Так что тебе нужно найти эту субботу, а потом вернуться к ночи пятницы, после чего полностью перейти в то время.
Трэвис кивнул и попытался сосредоточиться на новостях об игре. Он интересовался бейсболом ничуть не меньше, чем любой мальчишка по соседству, и наверняка услышит эту историю, как только она произойдет. Он определенно видел заголовок в субботней газете.
– Если у тебя будут реальные факты из того времени, – сказала Пэйдж, – ты их вспомнишь, когда «Пробка» тебя туда доставит. Достаточно представить нужный заголовок в газете. И число.
«Пробка» лежала на столе между ними. И смотрела на него, по-своему.
Ждать дольше не имело смысла.
Трэвис взял ее, прижал к виску и закрыл глаза. Его пульс начал ускоряться, и вскоре пришла боль.
Десять секунд. Мучительная агония заставила Трэвиса забыть обо всем. Щупальце металось по верхней части его мозга, сворачивалось, удлинялось, давило…
Наконец оно полностью проникло внутрь черепа. По мере того как уходила боль, Трэвис начал чувствовать Пэйдж, которая обняла его и прижалась щекой к его щеке.
Он подошел к дивану и улегся, Пэйдж и Бетани сели в кресла, не сводя с него взглядов. Победа или поражение, для них все станет ясно через несколько минут.
Трэвис закрыл глаза и услышал, как зазвонил сотовый телефон Пэйдж – как раз в тот момент, когда мир под ним исчез.
Бесформенная темнота. Нет тела. Нет конечностей. Мысли и воспоминания застыли в пустоте.
Имя.
Номер.
Он уже начал смутно их представлять, когда перед ним возник яркий и четкий образ, словно кто-то держал фотографию у него перед лицом. Обеденный стол в доме его родителей. В лучах желтого полуденного солнца кружатся пылинки. Трэвис видел все под непривычным углом, его глаза находились на высоте всего лишь двух футов над поверхностью засыпанного почтой края стола.
Поверх писем, словно она появилась минуту назад, лежала газета. Взгляд Трэвиса устремился к заголовку в нижнем правом углу.
РОУЗ ВЫБИВАЕТ 3000
На газете стояла дата – суббота, 6 мая 1978 года.
Трэвис направился назад по времени. Мир стал перемещаться – очевидно, так он двигался за несколько мгновений до появления в комнате.
Чейз вышел из столовой и по коридору вернулся в свою спальню. Все детали казались ему странными и знакомыми – это был старый дом. Совсем маленький, они жили в нем до того, как незаконные доходы его родителей резко возросли. Единственное место из детства, которое он мог без колебаний назвать домом. И ему вдруг расхотелось замечать подробности.
Трэвис увеличивал скорость обратного движения до тех пор, пока все вокруг не превратилось в стремительно летящий поток образов, который он с трудом отслеживал. У Чейза возникло ощущение, будто он падает в бездонный колодец. Застывшие промежутки, когда он разглядывал журнал или смотрел телевизор – Трэвис уловил отрывки из мультиков об Элмере Фадде, Багсе Банни, Роуд Раннере и койоте Вилли. Затем на него обрушились потоки воды, мыла и шампуня в душе, промелькнуло собственное маленькое личико в зеркале, загудела зубная щетка. Появилась подушка, а за ней мрак, смутные образы снов, идущих в обратном порядке. В них Трэвис ничего не понял – деревья, поля, коридоры и классы… Потом он снова бодрствовал, лежал в постели и читал книгу в свете лампы, стоявшей на тумбочке у кровати. Его рука перевернула страницу в обратном направлении. И еще раз.
Тогда Трэвис стал замедлять движение. И остановил его.
Он видел перед собой книгу, тумбочку и будильник возле лампы.
11:57.
Подходит.
Трэвис окончательно остановил картинку и начал ждать. Прошло две секунды. Три. Появились ощущения. Не только подошвы ног, но и вся передняя часть тела: ноги, грудь и локти… Ему казалось, что они парят над постелью.
Он позволил себе упасть.
Изменение было таким внезапным, что Трэвис вздрогнул. Когда он в прошлый раз пользовался «Пробкой», то возвращался в прошлое всего на два года; и тогда его тело почти не менялось.
Но когда тебе десять лет – Трэвис был ошеломлен – причем размер и форма играли далеко не главную роль…
Причина была совсем в другом.
Ощущения. Богатство окружающего мира пьянило. Неужели он все так чувствовал в детстве? Настолько живым и диким? Неужели утратил все это незаметно, шаг за шагом? Трэвис втянул в себя влажный воздух, аромат скошенной травы, влажного тротуара и страниц детской книги, лежавшей на коленях. Синий переплет без суперобложки. Он захлопнул книгу. «Мальчишки Харди-2: Дом на утесе»[18]. Он положил ее возле лампы и вслушался в ночь. Сверчки, кузнечики, шорох шин по асфальту… Его слух оказался на порядок лучше. Как и зрение, хотя в четкости он ничего не выиграл – в сорок четыре года Трэвис все еще не нуждался в очках. Пожалуй, дело было в глубине цветов, в их яркости. Так или иначе, но никакие пластиковые линзы не вернут вам прежнюю красоту мира.
