Пол Андерсон - Три сердца и три льва (сборник)
Ну уж нет!
Благодарность и нежность толкнули его к ней. И прежде чем он осознал, что творит, его рука скользнула под тунику из перьев и легла на упругую молодую грудь. Алианора шевельнулась и что-то пролепетала во сне. Хольгер замер. Чувства переполняли его. Он закинул голову к небу.
Звезды, как снег, замели небосвод. По положению Большой Медведицы он определил, что до рассвета осталось каких-то два часа. Небо сияло, а на земле лежала кромешная тьма. Тускло мерцал костерок, выхватывая из темноты примостившегося на корточках возле огня Хуги. Силуэт огромной черной горы заслонял звезды на севере… Но… Откуда она взялась?! Там не было никакой горы!
Он вскочил. Мгновение спустя земля дрогнула. Потом снова и снова… и снова… как будто ожил гигантский бубен. Гора дрожала, как лестница, по ступенькам которой поднимался чугунный гигант. Скалы лопались и с грохотом катились вниз. Хольгер выхватил меч.
Ступня величиной с человека пнула и разрушила магический круг. Алианора закричала от ужаса. Папиллон, дрожа как лист, спрятался за спиной Хольгера. Хуги на четвереньках быстро-быстро улепетывал от страшной ступни с огромными нестрижеными ногтями.
Великан присел на корточки и корявыми, как дубовые ветви, пальцами разворошил костер. Огонь ярко вспыхнул и выхватил из темноты уродливую, коротконогую фигуру гиганта. Одеждой ему служили кое-как сшитые мохнатые шкуры, от которых шел резкий неприятный запах. Лицо великана, насколько его позволяли рассмотреть спутанная растрепанная шевелюра и лохматая борода, относилось к ярко выраженному акромегалическому типу: маленькие глазки прятались под карнизом мощных надбровных дуг, нос был коротким, скулы – острыми, а под толстыми губами сверкали устрашающей величины зубы.
– Прыгай на Папиллона, Хуги, – шепнул Хольгер. Первый страх миновал, и он лихорадочно обдумывал ситуацию. – Я задержу его, сколько смогу. А ты улетай, Алианора!
– Я останусь с тобой, – услышал он в ответ.
– Как же это? – простонал Хуги. – Он же из Срединного Мира. Магический круг должен был остановить его!
– Он дождался минуты, – сказала Алианора, – когда у кого-то из нас родились мысли кощунственные и нечистые. Тогда святые знаки теряют свою магическую силу. – Она бросила негодующий взгляд на Хуги.
Хольгер почувствовал себя подлецом: виновным в греховных мыслях был, конечно, не Хуги.
– Говорите так, чтобы я вас мог слышать, – оглушительно протрубил великан.
Хольгер облизал пересохшие губы, шагнул вперед и сказал как можно громче и тверже:
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа приказываю тебе удалиться!
– Фу! – пренебрежительно фыркнул гигант. – Поздно, смертные. Вы сами разорвали круг добра грешными помыслами. Альфрик поведал мне, что я найду здесь лакомую добычу. Отдайте мне деву, а сами ступайте своей дорогой.
У Хольгера уже был готов сорваться с языка достойный ответ на это гнусное предложение, но он вовремя спохватился: формулировка была отнюдь не для девичьих ушей. Поэтому он молча стиснул зубы, размахнулся и нанес великану удар мечом. Тот охнул, резко отдернул руку и стал ею трясти, дуя на дымящуюся рану, нанесенную непереносимым железом.
– Постой! – вскричал он. – Поговорим!
Хольгер, едва не сбитый с ног децибелами, опустил меч. Дудки! Его не так просто взять голыми руками!
Густой бас между тем принялся вещать довольно миролюбиво:
– Я прослышал, что ты великий рыцарь. Что ж, ты убедился, что меня ранит прикосновение железа. Однако не кажется ли тебе, что я мог бы обрушить на тебя скалы? Давай обойдемся без этого. Что ты скажешь о поединке более приятном? Я говорю о состязании в уме. Если ты победишь меня силой разума, я не стану чинить вам помех. И вдобавок наполню твой шлем золотом. – Он тряхнул увесистым мешком, висящим у пояса. – Но если проиграешь ты, то дева достанется мне. Идет?
– Нет! – отрезал Хольгер.
– Подожди, подожди, любимый, – с неожиданной горячностью схватила его за руку Алианора. – Я думаю, что речь тут идет всего лишь о загадывании загадок.
Хольгер удивленно поднял брови. Великан кивнул:
– Да, правильно. Мы, Большой народ, в родовых замках в бесконечно долгие ночи нашей северной родины год за годом, столетие за столетием совершенствуем свой разум, проводя блистательные турниры, загадывая и разгадывая загадки. Это я и предлагаю тебе. И если случится, что я не отвечу на две из твоих загадок, то позволю тебе уйти и мне не жаль будет потерянной девы. Ведь я стану богаче на две новые хорошие загадки. Итак… – Он с беспокойством оглянулся на восток. – Начнем?
– Соглашайся, соглашайся, Хольгер, – зашептала Алианора. – Я уверена, что ты победишь.
– Мне ничего не приходит в голову…
– Да что ты?.. – растерянно пробормотала она. – Совсем ничего?.. Тогда… Тогда знаешь что?.. Лучше тогда отдать ему меня. Честное слово. Он съест меня, вот и все. А ты должен жить. Это так важно для нашего мира. Ты не должен рисковать жизнью из-за такой пустышки, как я…
Хольгер лихорадочно рылся в памяти. «Четыре висят, четыре идут, два ведут, один погоняет…» Корова. Загадка Самсона филистимлянам. Пожалуй, можно наскрести еще что-то из классики… Но если великан, как он говорит, занимается этим делом уже не один век, то все классические загадки ему должны быть известны… Выдумать самому? Для этого его голова не приспособлена.
– Ну, так что же? – прогудел великан и опять беспокойно взглянул на восток. Хольгера озарило.
– Он что, не переносит солнечных лучей? – шепотом спросил он.
– Не переносит, – кивнула Алианора. – Солнечный свет превратит его в камень.
– Вот-вот! – вмешался Хуги. – Если ты сумеешь голову ему заморочить до того, как рассвет застанет его, то нам, глядишь, и золотой мешок достанется.
– Я слышала, – возразила Алианора, – что их сокровища проклятые, а человека, который на них польстится, ждет неминуемая гибель. О Хольгер, уже через час он вынужден будет бежать от рассвета. О, неужели не сможешь ты продержаться, ты, победитель дракона?
– Я… попробую… – выдавил Хольгер и повернулся к нетерпеливо ерзающему великану. – Я буду состязаться с тобой, – объявил он.
– Три загадки! – прогрохотал гигант. – И свяжи деву, чтобы она не могла улететь. Быстрее!
Хольгер не мог не подчиниться. Но, накручивая веревку на тонкие руки, он шепнул:
– Ты легко сбросишь путы, если дело примет дурной оборот.
– Нет-нет, я не убегу. Ведь тогда он обрушится на тебя…
О черт!
Великан подбросил в огонь несколько сучьев.
– Начнем, рыцарь. Думаю, тебе лестно будет узнать, что сегодня ты имеешь честь состязаться с тем, кому принадлежит титул Мастера загадок девяти последних турниров. – Взглянув на Алианору, он облизнулся: – Лакомый для нас обоих приз.
Хольгеру стоило большого труда сдержаться и не ответить на гнусную ухмылку этого гиппопотама ударом меча.
– Ладно, – сказал он. – Первая загадка. Почему курица переходит дорогу?
– Что-о? – разинул рот великан. Его огромные зубы блестели, как брусчатка после дождя. – Ты спрашиваешь об этом меня?
– Отвечай.
– Но ведь это вопрос для детей! Разумеется, чтобы оказаться на другой стороне!
– Неправильно, – покачал головой Хольгер.
– Врешь! – Великан вскочил.
Хольгер предостерегающе поднял меч.
– У этой загадки есть очень остроумный и абсолютно правильный ответ. И ты должен найти именно его.
– Такого я еще не слышал, – пожаловался великан. Однако снова опустился на корточки и погладил бороду своей грязной лапой. – Почему курица переходит через дорогу? Зачем же еще, если не для того, чтобы оказаться на другой стороне? Какой во всем этом аллегорический смысл? Поставим вопрос так: что такое курица? И что такое дорога? – Он закрыл глаза и стал медленно раскачиваться.
Алианора восторженно улыбнулась Хольгеру. Время тянулось медленно, ужасающе медленно. Сияли ледяные звезды. Дул холодный ветер. Наконец великан открыл глаза. Свет костра заплясал в них двумя красными кляксами.
– Я нашел ответ, – объявил громоподобный голос. – Загадка эта подобна той, с помощью которой Тхази победил Гротнира пятьсот лет назад. Так вот, смертный, курица – это жизнь, которую она должна перейти с обочины рождения на обочину смерти. И хотя на дороге много опасностей – повозки войны и мира, ухабы труда и грязь греха, а в вышине кружит ястреб, имя которому Сатана, – но курица идет и переходит через дорогу. Она сама не знает, почему это делает, разве что поля на той стороне кажутся ей зеленее, чем на этой. Она переходит, потому что так суждено всем, – высокопарно и самодовольно закончил он.
– Нет, – сказал Хольгер.
– Не-е-ет? – Великан вновь вскочил.
– Тебе явно не хватает смекалки, – усмехнулся датчанин.
– Мне?! – оскорбленно взревел гигант, вызвав этим небольшую лавину. – Мне?! Что ж, я готов сдаться. Послушаем твой ответ. Почему же курица переходит через дорогу?
