Наследие Луны - Гоулмон Дэвид Линн

– Ваши услуги в моем доме больше не потребуются.

Он вернулся в кабинет и закрыл за собой стеклянные двери. Гнев совершенно выветрился. Проповедник посмотрел на только что сделанный снимок и удовлетворенно кивнул сам себе: неплохо.

Положив фотоаппарат на стол, снял телефонную трубку, нажал на кнопку и стал ждать.

– Отдел безопасности. Андерсон слушает, – раздался голос.

– А, мистер Андерсон, – сказал Роулинз, продолжая рассматривать изображение. – Тут с одним из ваших людей произошел несчастный случай. Прямо у моего кабинета с западной стороны дома. Думаю, нужно вызвать скорую. Естественно, как можно тише. Кажется, он поскользнулся и упал. Замечательно. Нет, меня не беспокоить. У меня куча незавершенных дел.

Роулинз положил трубку и еще раз улыбнулся, глядя на снимок мертвого охранника. Наконец выключил фотоаппарат и убрал его в стол. Задвигая ящик, он заметил маленькую черно-белую фотографию, которую положил туда несколько месяцев назад, собираясь поменять рамку, да так и забыл. В миллионный, наверное, раз преподобный смотрел на себя сорокапятилетней давности. На снимке рядом с ним был изображен отец, темноволосый мужчина в форме подполковника сухопутных войск. Форма была начищена до блеска и сидела так ладно, как только мог сделать портной. Ни мальчик, ни отец не улыбались. Они стояли перед древним, похожим на замок строением, которое явно видело лучшие дни.

– Тысяча девятьсот шестьдесят пятый, – пробормотал Роулинз.

Это старое, похожее на замок здание было вовсе не замком. Каменное чудище возвели для того, чтобы держать там людей, а отец его служил в том сказочном месте привратником. Стражник с ключом, переходившим от нации к нации.

Сэмюел положил черно-белую фотографию назад и задвинул ящик. Да, в далеком 1965 году его отец был привратником – именно так события дня сегодняшнего касались преподобного Роулинза.

Ключи привратника открывали и закрывали подземные камеры немецкой тюрьмы Шпандау.

Джек Коллинз и Сара Макинтайр стояли на широком крыльце скромного дома, чуть в стороне от Фламинго-бульвар, и ждали, когда им откроют. Коллинз в прошлом был виртуозом скрытных диверсионных операций, совершил бессчетное количество вылазок в тыл противника, и Сара никак не могла взять в толк, почему встреча с бывшим начальником, сенатором Гаррисоном Ли, заставляет его нервничать.

Джеку невыносимо было смотреть, как уходят люди, которых он ценит и уважает. Сара, миниатюрная девушка на голову ниже полковника, взяла Коллинза под руку. Оба были в гражданском: полковник – в классической синей рубашке, Сара – в белой блузке и зеленой юбке. Оба чувствовали себя неуютно без форменных синих комбинезонов группы «Событие» или хотя бы пустынного камуфляжа.

Официально Джек и Сара были временно прикреплены к подразделению 5656. Коллинз возглавлял обширную службу безопасности, отвечавшую за охрану всех археологических раскопок, ценных находок и не менее ценных хранилищ, а Сара, лейтенант сухопутных войск, руководила отделом геологов. Именно сенатор завербовал их, и за эти годы они сильно к нему привязались – не хуже Элис Гамильтон. Так же, как и Элис, их тревожило здоровье Гаррисона Ли.

Левая створка двойных дверей отворилась, и на пороге с улыбкой возникла Элис. Сара первая сделала шаг вперед и обняла пожилую женщину, а Джек оглядывался по сторонам, чувствуя себя в высшей степени неловко. Наконец Сара отпустила Элис, так и не произнеся ни слова, и та обняла Джека. Он попытался выдавить из себя улыбку. Объятие, казалось, длилось вечность, но вместо того, чтобы чувствовать себя еще более неловко, полковник вдруг расслабился. Он похлопал Элис по спине и, сделав шаг назад, посмотрел на невысокую старушку.

– Добрый вечер. Как поживаете?

– Сносно, Джек. Заходите, не стойте на жаре, – сказала она, пропуская гостей в просторный, но скромно обставленный дом.

Джек уже бывал здесь – то заглядывал на ужин, то просто заходил поболтать с Ли за жизнь. Вместе с Найлзом Комптоном он время от времени отрывался от работы, чтобы держать сенатора в курсе дел на базе группы «Событие». Для бывшего сенатора и генерала УСС эти визиты значили гораздо больше, чем он признавался Элис.

– Сара, не поможешь мне на кухне? А Джек пускай пока поболтает со старым гризли.

Сара, улыбнувшись, посмотрела на Коллинза.

– Иди, Джек, – подтолкнула его Элис. – Он в приподнятом настроении: его радуют такие дни. Кстати, он настоял на том, чтобы я пригласила на ужин еще и Найлза: говорит, ему нужно что-то со всеми вами обсудить.

Джек посмотрел вслед Саре и Элис, затем повернулся и пошел по длинному коридору одноэтажного дома. По дороге Коллинзу не попалось на стенах ни единого сувенира: ни личных фотографий, ни чего-нибудь, что показывало бы, что у сенатора и Элис есть личная жизнь, да еще и совместная. Стены украшали прекрасные снимки пустынных закатов, и именно сейчас Джек осознал, что идет по дому, какие обычно показывают в рекламе: пластиковые фрукты на столе в гостиной, а вся посуда аккуратно расставлена по буфетам. Приближаясь к спальне сенатора, он также подумал, что ни сенатор, ни Элис не считали это место своим домом, особенно учитывая, что, начиная с 1946 года, они почти каждый день находились под землей, на базе группы «Событие». Их настоящий дом там, под пустыней Невада и авиабазой «Неллис», а не эта деревянная клетушка.

Полковник остановился перед дверью сенатора, глубоко вдохнул и постучал.

– Ну? Долго телиться будем? Входи уже, – раздался изнутри ворчливый голос.

Джек повернул ручку и заглянул внутрь, чувствуя себя маленьким мальчиком, который зашел в кабинет отца и оторвал его от работы. Сенатор стоял у открытого окна и смотрел на пустыню, раскинувшуюся за домом. Наконец он обернулся и с улыбкой посмотрел на Коллинза. Джек молча кивнул. Сколько раз он сюда ни приходил, видеть массивного сенатора в пижаме и халате было по-прежнему непривычно.

– Не смейся, полковник. Это все происки злой мачехи: спрятала одежду. Говорит, нечего мне утруждать себя еще и одеванием.

Джек вошел в комнату и протянул руку. Ответное рукопожатие вышло на удивление вялым. Он вспомнил, как сенатор первый раз приветствовал его четыре года назад и как его поразила мощная хватка девяностолетнего старика. Небо и земля. Коллинз выпустил его руку и быстро перевел взгляд на спальню, как будто сенатор умел читать мысли. Единственным, что бросалось в глаза, была большая полка, а на ней – что-то вроде коллекции шляп, в частности фетровых.

– Прекрасная коллекция, – вполне искренне восхитился Джек.

– Да, в свое время мне шли шляпы. Я напоминал в них Майка Хаммера [ 4] – ну, знаешь, такой крутой… Рад видеть тебя, сынок. – Ли посмотрел Джеку за спину. – А где твоя подружка?

– Вы о лейтенанте Макинтайр?

– Брось придуриваться, Джек. Меня вам двоим не провести, да и Найлза тоже. Он, кстати, пришел?

– Не знаю.

– Что ж, тогда тебе вменяется в обязанность проводить этот ходячий труп к столу. От трости больше никакого толку.

По расширенному зрачку левого глаза Джек понял, что сенатор находится под действием мощного лекарства. А в состоянии ли тот вообще выйти из комнаты?.. Гаррисон быстро решил этот вопрос, вцепившись Джеку в плечо. Они пошли к двери.

– Как ваши дела? – осторожно спросил Коллинз.

– Какие? Ты про умирание? Такое чувство, Джек, будто заканчиваешь поездку по американским горкам. Страшно – жуть, но чем ближе конец, тем больше хочется повторить.

– Повторить что? Жизнь?

– Да, сынок. Стареть, полковник, нельзя. Как там говорят детишки?.. Быть взрослым – отстой.

– Угу, – кивнул Коллинз. – Именно так они и говорят, сэр.

В просторной гостиной их уже ждал Найлз Комптон. Даже он переоделся, сменив привычную белую рубашку с черным галстуком на синюю в белую полоску и широкие брюки серого цвета. Джек поймал себя на мысли, что ему никогда еще не доводилось видеть Найлза в гражданском, отличавшемся от банальных «белый верх, черный низ».