Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
Джейми спустился за виски, перед этим осторожно положив младенца на кровать.
– Ты его уже назвала? – спросил он, вернувшись. Он кивнул на ребенка и от души налил сестре спиртного.
– Будет Эуоном, как отец.
Женщина ласково дотронулась до круглой макушки, покрытой нежным золотистым пухом. Кожа над родничком ритмично поднималась и опускалась, отчего казалось, что новорожденный слаб и беззащитен. Хотя повивальная бабка и уверяла, что родился отличный крепыш, Джейми, подчиняясь порыву, вновь принял ребенка на руки и прикрыл его головку одеялом, стремясь защитить.
– Мэри Макнаб рассказала, как ты поставил на место миссис Кирби, – сказала Дженни, мелкими глотками отхлебывавшая виски. – Жалко, мне не довелось увидеть. Она говорит, ты так круто обошелся со старой кошелкой, что та чуть язык не проглотила.
Усмехнувшись, Джейми нежно погладил младенца по спинке и прижал к себе. Удивительно, как спокойно становилось от того, что маленькое тело ребенка находится рядом!
– Жаль, что не проглотила. Как ты вообще терпишь эту дуру в своем доме? Если бы я тут жил, то давно бы уже удавил!
Дженни запрокинула голову, чтобы лучше глотнуть спиртное, усмехнулась и закрыла глаза.
– Ну нет, Джейми, люди всегда докучают так, как ты даешь им это сделать, а вдове Кирби я спуску не даю. Впрочем, – проговорила она быстро, – совру, если скажу, что не хочу от нее избавиться. Я собиралась отослать ее старому Кетрику из Брох-Мордхи. В прошлом году у него скончались дочь и жена, теперь ему нужен кто-нибудь на хозяйство.
– На месте Сэмюэла Кетрика я бы взял вдову Мюррея, – сказал Джейми, – а не вдову Кирби.
– С Пегги Мюррей все решили, – заявила Дженни. – На весну намечено ее венчание с Дунканом Гиббонсом.
– Ну и пройдоха этот Дункан, – удивленно заметил Джейми.
Потом поразмыслил и улыбнулся.
– Слушай, сестрица, а сами они знают?
– Нет еще, – улыбнулась она в ответ, но веселье тут же сменила задумчивость. – Если, конечно, ты сам не имеешь в виду Пегги.
– Я?
Джейми удивился так, словно сестра отчего-то предложила ему выпрыгнуть из окна спальни.
– Ей всего двадцать пять, – настойчиво продолжила Дженни. – Еще не стара для того, чтобы завести детей, и отличная мать.
– Сколько ты уже выпила?
Осторожно перехватив младенца за головку, он склонился к графину, притворяясь, что определяет уровень виски в графине. Затем поднялся и с едва сдерживаемым гневом посмотрел на сестру.
– Да о чем ты говоришь, о какой свадьбе, когда я живу, словно зверь, в пещере?
Неожиданно внутри Джейми стало ужасно пусто; чтобы сестра не заметила, как он расстроен ее речами, стал расхаживать по комнате, качая племянника.
– Скажи-ка, давно ты в последний раз ложился с женщиной в постель?
В потрясении Джейми резко обернулся на вопрос, прозвучавший у него за спиной.
– Ну и вопросики у тебя!
– Ты не ухаживал ни за кем из девиц от Лаллиброха до Брох-Мордхи, – спокойно продолжила сестра, – иначе я бы знала. И ни с какой вдовушкой не сговорился, как я вижу…
Дженни деликатно помолчала.
– Ты же прекрасно знаешь, – резко ответил Джейми, щеки которого пылали от раздражения.
– А почему? – прямо спросила она.
– Почему? – От неожиданности он разинул рот и уставился на сестру. – Ты с ума сошла? Что же я, думаешь, похож на мужчин, которые таскаются из дома в дом и норовят улечься с каждой?
– Ну не с каждой, конечно, – грустно улыбнулась та. – Братец, ты благородный честный человек и не воспользуешься женской слабостью. Так я и твержу, что тебе нужна не любовница, а жена.
– Нет! – закричал так громко, что младенец дернулся и замяукал.
Джейми машинально стал его баюкать и вместе с тем сердито выговаривать:
– Послушай меня, Дженни Мюррей, я не собираюсь еще раз жениться, и выкинь из головы свои желания сводни. Ничего такого и знать не хочу, слышишь меня?
– Слышу, – спокойно ответила сестра и села в кровати, опершись на подушку, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты желаешь жить как монах до конца дней своих? – спросила Дженни. – И отправишься в могилу, не оставив сына, который тебя похоронит и продолжит твой род?
– Черт возьми, не твое дело!
Он резко отвернулся, быстро отошел к окну и уставился невидящим взором на двор, пытаясь унять бьющееся сердце.
– Конечно, ты тоскуешь по Клэр, – раздался тихий голос Дженни за его спиной. – Думаешь, если Эуон не вернется, я смогу его забыть? Но ведь жизнь продолжается, братец, да и не думаю, чтобы Клэр хотела, чтобы ты прожил оставшуюся жизнь в одиночестве, не оставив потомства.
Наступило долгое молчание; он лишь стоял, прижав к себе младенца, и чувствовал тепло его головы. Перед ним в оконном стекле расплылось отражение: неясная высокая фигура с неуместным белым свертком ниже бледного пятна на месте лица.
– Она была на сносях, – сказал он, глядя на отражение, – когда она… когда я ее потерял.
Что же еще он мог сказать? Если он решит начать объяснять Дженни, где, как он надеется, сейчас Клэр, она его все равно не поймет. И как втолковать, что в его душе нет места другой, пока он уповает на то, что Клэр жива, пусть даже и потеряна для него навсегда?
Дженни выдержала долгую паузу.
– Поэтому ты сегодня и пришел? – в конце концов спросила она.
Он вздохнул и повернулся к сестре, прислонившись головой к прохладному стеклу. Она откинулась на подушки; темные волосы разметались, взгляд был полон нежности.
– Возможно, и так, – согласился он. – Я не сумел помочь жене, наверное, и решил, что смогу помочь тебе. Впрочем, – горько продолжил он, – и тут ничего не вышло. Как не было от меня толку для нее, так нет и для тебя.
Дженни сочувственно протянула руку и хотела было произнести слова утешения, но внизу неожиданно раздались шум, топот и крики. Глаза ее расширились от испуга.
– Матерь Божья! – побледнев, промолвила она. – Англичане!
– Господи!
Возглас Джейми стал мольбой и вместе с тем отчаянным криком. Он быстро осмотрелся, с кровати на окно, чтобы понять, лучше попробовать спрятаться или убежать. На лестнице уже топали сапоги.
– В шкаф! – показав рукой, торопливо шепнула Дженни.
Не раздумывая, он влез в большой шкаф и закрыл за собой дверцы.
Дверь в комнату с грохотом открылась. На пороге стоял человек в красном мундире и треуголке, державший в руке обнаженную шпагу. Затем капитан осмотрелся и вперился в женщину, лежавшую в кровати.
– Миссис Мюррей? – спросил он.
Дженни напряглась, пытаясь сесть.
– Это я. И мне хотелось бы знать, какого черта вам понадобилось в моем доме? – с вызовом спросила она.
От слабости у нее дрожали руки, а бледное лицо покрылось потом, однако женщина воинственно подняла голову и гневно заявила пришельцу:
– Убирайтесь!
Проигнорировав ее слова, капитан пересек комнату и подошел к окну. Джейми было видно, как красный мундир отошел от шкафа, затем появилась его спина. Затем англичанин сказал:
– Моя разведка сообщила, что неподалеку от вашего дома раздался выстрел. Где стрелявшие?
– Здесь никого нет.
Дженни говорила уверенным голосом, но не могла больше сидеть от слабости и в изнеможении вновь откинулась на подушку.
– Мужа вы уже увели, а старшему сыну всего десять лет.
Дженни умолчала о Рэбби и Фергюсе: подростков вроде них англичане вполне могли счесть взрослыми, особенно когда речь идет о подозрении в мятеже. Оставалась надежда, что мальчишки заметили вторжение и скрылись до того, как их заметили.
Немолодой капитан явно прошел через многое и не напоминал легковерного человека.
– Вы знаете, что в Хайленде запрещено держать оружие дома. Это серьезное преступление, – произнес он и скомандовал солдату, появившемуся следом: – Дженкинс, обыскать дом.
Тут на лестнице раздался такой шум, что приказ капитану даже пришлось отдавать громким голосом.
В комнату ворвалась миссис Иннес, чуть не сбив бедного Дженкинса с ног, и набросилась на капитана с кулаками.
– Оставьте в покое бедную леди! – закричала она.
Голос повитухи дрожал, из-под чепца торчали кудри, но настроена она была весьма решительно.
– Убирайтесь, бесстыдники! Оставьте леди в покое!
– Да кто ж тут твою хозяйку обижает? – сердито спросил капитан, который, видимо, счел миссис Иннес служанкой. – Я лишь…
– Всего час назад она разрешилась от бремени! Вам даже смотреть на нее не следует, не то что…
– Разрешилась? – перебил англичанин и с внезапно возникшим интересом уставился на кровать. – Миссис Мюррей, вы родили? А где ваш младенец?
Младенец в этот миг ворочался в пеленках, поскольку испуганный дядя неосознанно прижал его к себе изо всех сил. Джейми смог разглядеть из шкафа окаменевшее лицо Дженни, на котором выделялись мертвенно-белые губы.
– Младенец умер, – заявила родильница.
Миссис Иннес открыла рот от изумления. Хорошо лишь, что капитан драгун смотрел только на Дженни.
