Пол Андерсон - Три сердца и три льва (сборник)
Костюм будет мешать, если я превращусь в волка. Снять его и оставить под этими свитерами-распашонками? Однако, если кто-то случайно увидит меня босого, в плотно прилегающей к телу одежде – костюме «волчья шкура», – ему будет трудно поверить в мои добрые намерения.
Я вытащил из-за пояса ножны, достал нож и сунул его в карман куртки. И отправился в путь…
Глава 24
Коридор тянулся вдоль всего здания. В стенах его было множество дверей. В основном там, видимо, размещались обычные кабинеты и канцелярии. Что-нибудь в этом роде. Двери были закрыты, свет погашен. На матовом стекле виднелись надписи. Так, например: «Пост пропагандиста. Отдел 12».
Что ж, отсюда брались под контроль обширные территории. Проходя мимо одной из дверей, я услышал стук пишущей машинки. Я как-то привык слушать одно бесконечное песнопение, и вдруг – стук машинки. Это так испугало, будто я услышал стук челюстей скелета.
Планы у меня были смутные. Очевидно, Мармидон – священник, участвовавший в демонстрации у предприятий «Источника», – получает указания из этого центра.
Выполнив поручение, он вернулся сюда, чтобы собратья очистили его от греха общения с язычниками. Сложные, тщательно разработанные заклинания очистят его быстрее, чем это произошло бы естественным путем. В конце концов, я мог ориентироваться только на Мармидона. Если он ни при чем, я могу угрохать на поиски в этом крольчатнике дней десять. Причем без всякой пользы.
От коридора ответвлялись идущие то вверх, то вниз лестницы. Куда они вели, указывали надписи на стенах. Я на это рассчитывал. Сюда, должно быть, являлось множество мирян и пришлого духовенства, у которых были какие-то дела в канцелярии и кабинетах собора – в незасекреченных отделах, конечно. Вот и он: «Мармидон – 413».
Он посвященный Пятой степени, а этот ранг расценивался достаточно высоко. Еще две ступени – и он становится кандидатом на Первую степень, то есть – на получение звания Адепта. Поэтому я решил, что он не простой священник, капеллан или миссионер, а скорее принадлежит к руководящей верхушке собора. Но тут мне пришло в голову, что я не знаю, в чем состоят его обычные обязанности…
Я шел теперь с удвоенной осторожностью. На площадке третьего этажа путь преградили ворота из сварной стали. Они были заперты.
«Неудивительно, – подумал я. – Добрался туда, где обитает высшее духовенство».
Ворота были не настолько высоки, чтобы ловкий человек не смог перелезть через них.
Помещение, куда я попал, внешне не отличалось от предыдущих. Но по коже пробежали мурашки – так много было здесь энергии сверхъестественного.
Четвертый этаж не походил на Мэдисон-авеню. Коридор здесь был облицован кирпичом, с цилиндрического свода свисали масляные лампы, имеющие форму чаши Грааля. По коридору метались огромные тени. От стен отражалось эхо песнопения. Воздух пах как-то странно – кислотой, мускусом, дымом. Комнаты, должно быть, были здесь очень большие, так как двери, выполненные в виде стрельчатых арок, находились на значительном расстоянии друг от друга. На дверях были лишь таблички с именами, никаких номеров, но я решил, что порядок нумерации здесь такой же, как и всюду.
Одна дверь на моем пути была открытой. Оттуда лился неожиданный здесь яркий свет. Я осторожно заглянул туда и увидел множество полок с книгами. Некоторые книги казались древними, но большинство были современными… Да, эта толстая, должно быть, «Руководство по алхимии и метафизике», а вон та – «Энциклопедия таинственного», а эта – переплетенная подборка «Души»… Что ж, каждому ученому нужна своя подручная библиотека. Но наверняка здесь проводятся очень странные исследования. Это уж такое мое счастье, что кто-то продолжал работать так поздно ночью.
Я рискнул посмотреть поближе. Скользнул к косяку. В комнате находился мужчина. Один. Он был громаден, выше Барни Стурлусона. Но он был стар, очень стар. Ни волос, ни бороды у него не было. Лицо… такое лицо должно быть у мученика или у мумии Рамзеса.
Старик был облачен в рясу Адепта. На столе перед ним лежала книга, но он не глядел в нее. Неподвижны были его глубоко посаженные глаза, а руки медленно двигались по странице. Я понял, что он слеп. Книга, однако, была обычной, это не был шрифт Брайля.
Свет, вероятно, включался автоматически. А может, за полками работал еще кто-то. Я тихо скользнул мимо дверей.
Кабинет Мармидона оказался несколькими ярдами дальше. Под его именем и рангом на латунной дощечке было обозначение:
ЧЕТВЕРТЫЙ ПОМОЩНИК – ЗВОНАРЬ
Ради всего святого, этот недомерок, он что – звонит в колокола?
Дверь была заперта. Я мог бы вывинтить задвижку или шурупы, на которых держались дверные петли, для этого у меня был нож. Но лучше подождать, пока рядом совсем никого не будет. А тем временем я, пожалуй, суну нос в…
– Кто тут?
Я мгновенно обернулся. В дверях своего кабинета (того, который выходил в библиотеку) стоял Адепт. Он опирался на посох. Но его голос звучал как-то странно, так что мне не верилось, что он вообще нуждается в опоре. Меня охватила тревога. Я и забыл, каким могуществом обладают маги. А он – маг.
– Пришелец – ты кто? – припер меня к стене грохочущий бас Адепта.
Я облизал пересохшие губы:
– Сэр… Ваша просвященность…
Посох поднялся, указывая на меня. На нем был изображен главный символ иоаннитов – крюк, перекрещенный Т-образным крестом. И это была не просто палка со знаком, это был волшебный жезл.
– От тебя веет падалью, – сказал Адепт. – Я слеп, но чувствую это. От тебя веет опасностью. Назови себя.
Я коснулся ножа в кармане и фонарика превращения за пазухой. Сейчас эти предметы были для меня бесполезны. Но когда пальцы ощутили их, они сделались для меня как бы талисманами. Я мог воспользоваться ими, если подвернется случай. Во мне вновь проснулись воля и разум. Ударами пульса прозвучала мысль: мне везет больше, чем я мог рассчитывать. Он сам заговорил со мной. Он – жуткий старик, этот сукин сын, но он – человек. Какие бы силы ни повиновались ему, я держу его в поле зрения.
Тем не менее мне пришлось пару раз откашляться, прежде чем он смог услышать от меня пару слов. Слова мои, как мне показалось, звучали скомканно и неуверенно:
– Я… я прошу прощения у его просвященности… Он появился так неожиданно. Не будет ли он так любезен сказать мне, где сейчас находится посвященный Мармидон?
Адепт опустил свой посох. Это было его единственное движение. Его мертвые глаза неподвижно уставились на меня. Лучше бы он действительно был зрячим.
– Какое у тебя к нему дело?
– Извините, ваша просвященность. Секретное и неотложное дело. Как узнали ваша просвященность, я… э-э… не совсем обычный посланец. Могу признаться, что собирался поговорить с посвященным Мармидоном в связи с… э-э… трудностями, возникшими по делу компании «Источник норн». Выяснилось, что это гораздо более важно, чем сперва казалось.
– Это я знаю. И знаю, конечно, когда вернется Мармидон. Я вызывал… Узнавал. Достаточно. Это тот сдвинувшийся с места камень, который может вызвать лавину.
У меня возникло дикое ощущение, что эти слова предназначались не мне, а кому-то другому. И почему это дело заставило тревожиться и его тоже? Но я не осмелился потянуть время для раздумий.
– В таком случае ваша просвященность поймет, почему я так спешу и почему не могу нарушить клятву никому не разглашать порученное дело. Никому, даже его просвященности. Если он даст мне возможность узнать, где келья Мармидона…
– Провинившийся живет отдельно от братии. Он плохо выполнил свой пастырский долг и навлек на себя гнев Святоносного. На него наложена епитимья. Пока над ним не совершат обряд очищения, можешь не искать его. – И неожиданно резко: – Ответствуй мне! Откуда ты явился? Чего добиваешься? Как это может быть, что от тебя несет опасностью?
– Я… не знаю, – заикаясь, пробормотал я.
– Ты не освящен?
– Видите ли, ваша просвященность… если вы… если он, ну, возможно, тут имеет место недопонимание. Меня… мое начальство приказало мне связаться с Мармидоном. У входа мне сказали, что я могу разыскать его здесь, и дали ключ от ворот.
В эту скромную фразу мне удалось вместить куда больше наглой лжи, чем я мог надеяться. Великолепное вранье! Учитывая, что он тоже сопричастен.
Он растерялся. Что делать дальше? Удивляться?
– Полагаю, что это, может быть, была их ошибка.
– Да. Низшему духовенству, естественно, ничего не сообщили…
Маг задумался.
– Если его просвященность скажет, куда мне идти и к кому обратиться, я больше не буду беспокоить его.
Он принял решение:
– Секретариат ночного аббатства, комната сто седьмая. Спроси посвященного Хезатоуба. Из тех, кто сейчас там находится, ни один не обладает достаточной информацией по делу Матучека. Проконсультируйся с ним.
По делу Матучека?..
Пролепетав слова благодарности, я едва ли не бегом удалился. И пока шел по лестнице, беспрерывно чувствовал между лопатками пристальный взгляд невидящих глаз. Прежде чем снова перелезть через ворота, я позволил себе на мгновение остановиться, чтобы опомниться.
