Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
– Значит, ты должен был усвоить: за проступки нужно отвечать по совести. Ты виноват и наказан – я тоже виноват, но еще не наказан. Вина в равной степени, а наказание нет. Это нужно исправить. Может, метод и нехорош, но других нет. Ты понял меня?
Дядюшка тоже спустил штаны и вцепился в изгородь. Эуон не шевелился, и плетка в его руке касалась земли.
– Вперед! – распорядился Джейми.
Иначе как приказом на парня нельзя было повлиять, и Джейми не прогадал. Я знала этот тон: он говорил так, когда была крайняя необходимость заставить слушать себя. Все контрабандисты побережья повиновались ему, и Эуон не стал исключением. Он погладил дядюшкины ягодицы плеткой.
– Нет, парень, так дело не пойдет, – возмутился Джейми. – Я ведь старался. Ну так и ты старайся. Не нужно стесняться.
Темнота еще не съела дядюшку и племянника окончательно, и мы стали свидетелями того, как плоская фигурка Эуона выпрямилась и увеличилась в размерах. Послышался свист плетки и звонкий удар. Джейми закряхтел; его сестра посмеивалась, наблюдая за ним из окна.
Дядюшка кашлянул.
– Да, как-то так. Продолжай в том же духе.
Паренек орудовал плеткой, считая удары. Джейми молчал, но на девятом ударе тихо помянул какого-то святого.
Наконец все было кончено: дядюшка заправлялся, парнишка опустил руку с плеткой. Мы выдохнули.
– Спасибо, племянничек. – Джейми провел рукой по горевшей заднице. – Молодец, твердая рука. Так и должно быть.
– И у тебя, дядюшка. – Мужчины были сдержанны.
Мы ждали их, смеявшихся и поправлявших штаны в ночном мраке. В конце концов Джейми прижал мальчонку к себе, указав на усадьбу.
– Знаешь что, парень, давай-ка не будем повторять.
– Давай, дядя.
Тьма заползла в коридор через отворившуюся дверь. Дженни и старший Эуон обменялись взглядами и, не сговариваясь, пошли навстречу блудным родичам.
Глава 33
Клад
– Ты подобен бабуину, – оценила я Джейми.
– Да-а? Кто это?
Джейми был раздет донага; его рубашка венчала кучку одежды, лежащей на полу. Он не спеша потянулся, распрямляя кости и похрустывая суставами, и в конце концов схватился руками за потолочные балки. В комнате было довольно холодно: было открыто окно, через которое помещение наполнялось ноябрьским морозцем.
– Уффф… Слава богу – с путешествиями верхом можно попрощаться! На время, конечно.
– Да, и не только с ними, но и с сырым вереском, на котором приходилось спать.
Я, в свою очередь, потянулась на кровати, демонстрируя преимущества наличия теплых одеял и мягких перин. Лежать было привольно: перина была набита пухом гусей.
– Ну так кто это такой, а? – Джейми не терпелось узнать о бабуине. – Или ты забавляешься, обзывая меня непонятными словами?
Ожидая ответа, Джейми чистил зубы посредством размягченной ивовой веточки. Эту привычку Фрэзеры и Мюрреи переняли от меня, точнее, я пояснила им пользу подобных действий и выдумала это приспособление, с помощью которого они могли бы следить за собой и поддерживать гигиену. Нужно сказать, что благодаря моей находчивости эта семья выгодно отличалась от своих современников-хайлендеров. Да что греха таить – и от англичан тоже. Это была моя маленькая заслуга.
– Бабуин – это такая обезьяна, она здоровенная, и ее задница красного цвета. – Я наблюдала, как на спине Джейми играют мышцы.
От смеха Джейми едва не проглотил свою импровизированную щетку.
– Это да, ничего не попишешь – верное замечание!
Он вынул прутик изо рта, выбросил его и улыбнулся. Зубы Джейми и правда были в порядке.
– Ох, англичаночка, последний раз меня бивали лет тридцать тому назад. Я уж и забыл, каково это, – он коснулся своей задницы, но отдернул руку, боясь навредить больному месту.
– Маленький Эуон уверен, что твой зад непробиваем, потому что ты выдерживаешь долгие переезды в седле, а ты, оказывается, обыкновенный человек. Что, помогла плетка?
– Ну разумеется, – Джейми плюхнулся на кровать.
Он совсем замерз и превратился в ледышку, стоя на холоде, так что я вскрикнула от его прикосновения, но в любом случае находиться в его объятиях было приятно.
– Ого, здесь как в печке! Иди ко мне, англичаночка.
Джейми сунул ноги между моими, и я почувствовала холод, исходящий от его тела. Коснувшись моей груди, он счастливо вздохнул. На мне была хлопковая ночная сорочка, которую дала на время его сестра, и через нее я щедро одаривала своим теплом Джейми. Камин горел хорошо, дров в нем хватило бы, чтобы отопить не одну комнату, но все равно было холодно. Проще и приятнее было согревать друг друга.
– Эуон-старший иногда бил мальчишку до полусмерти. Но это, по моему мнению, ничего не дает: какая польза от таких побоев? Разве что захочется снова сбежать, да подальше. Любви к родителям это не прививает. Но думаю, что парень еще не скоро захочет сотворить что-нибудь такое, коль уж получил тумаков от самого дяди Джейми.
Я подумала, что Джейми, в принципе, говорит верно, ведь сегодня Эуон-младший не дулся и не замкнулся в себе, как можно было бы ожидать, а спокойно отправился поразмыслить после перенесенного наказания. Родители простили его: отец обнял его, быстро, но крепко, а мать поцеловала и вдобавок наградила печеньем. Мальчику было над чем подумать, а это лучше, чем сеять семена раздора в семье.
Кстати, и Джейми был обцелован. Мне показалось, что ему намного важнее это, нежели педагогические упражнения с племянником.
– Зато родители Эуона не держат на тебя зла.
– Да они и не держали, англичаночка. Они ума не могли приложить, что делать с мальцом, – рассказывал Джейми. – Майкл и Джейми-младший – хорошие ребята, – речь шла о других сыновьях Дженни и Эуона, – да только они больше смахивают на своего отца, он поспокойней будет. Эуон-младший с ума не сходит, но в нем больше от матери, чем от отца. Ну и от меня немножко будет.
– Он упрямец, как все Фрэзеры?
Стоило мне познакомиться с Джейми, и я тотчас узнала эту нехитрую истину и убедилась в ней воочию, и более того – убеждалась в ней тем больше, чем дольше знала Джейми.
Он довольно посмеивался.
– Да, похоже. Эуон-младший – Мюррей по внешности, но по характеру он Фрэзер. Так что ему хоть кол на голове теши, но он все равно поступит по-своему, раз уж положил сделать что-то. Бей не бей, кричи не кричи – бесполезно.
– Что ж, буду знать…
Джейми вполне согрелся, тесно прижимаясь ко мне, но хотел согреться еще больше. Он гладил мое бедро и скользил пальцами выше, одновременно пытаясь раздвинуть мои колени. Я сжала его задницу.
– Знаешь, Доркас открыла секрет: к ним приходят мужчины, просящие избить их. И платят за это. Представляешь? Не знала такого. Ну не избить, но отшлепать. Говорят, что их это возбуждает.
Джейми изобразил недоумение, но, чувствуя, как мои пальцы ласкают его попку, расслабился.
– Думаю, что это так и Доркас не врет. Мне не нравятся такие ухищрения: если уж хочешь заставить штуковину встать, то для этого есть много других способов. Не знаю. Правда, – поразмыслил он, – шлепает же не отец, это не экзекуция. В этом кое-что есть, когда этим занимается девчушка.
– Хочешь сказать, что можно попробовать?
Я видела след от шрама на горле Джейми и ткнулась туда лицом, раскрыв рот. Под ключицей билась жилка. Джейми вздрогнул, но уже не от холода.
– Нет, не хочу, – задышал он.
Он запустил руку в ворот моей сорочки, чтобы снять ее, а потом вдруг схватил меня, поднимая, держа так легко, что казалось, будто я пушинка в его руках. Наконец он умудрился снять с меня одежду, и я поежилась от холода и от желания близости.
Джейми блаженно заулыбался, прикрыв глаза, кажущиеся раскосыми, и положил руки на мои груди.
– Я хочу сказать, что есть другие способы.
В комнате давно было темно – свеча уже погасла, а очаг угасал. На небе появились звезды, пока еще бледные. Я изучала, как комната выглядит в темноте: на столе стоял белый фарфоровый кувшин, синий тазик, кажущийся сейчас черным; на табурете лежала одежда Джейми. Глаза привыкали к темноте.
Самого Джейми я видела тоже хорошо. Он отбросил покрывало, и я могла любоваться его мускулами, блестевшими в свете звезд. Невольно мои пальцы очерчивали его ребра. Я видела, как над кожей Джейми встают темные волоски, обволакивая дымкой его бледное тело.
– Как же хорошо, когда рядом любимый мужчина, которого можно касаться. И любить, и ласкать, – рассуждала я вслух.
– Я все еще нравлюсь тебе? – Джейми был польщен высоким званием, ласками и оценкой его физической красоты.
Он обнял меня.
Я сонно согласилась. Мне трудно было объяснить все в деталях, ведь тяжело описать словами то чувство, когда можно ласкать мужчину в любой момент, когда захочешь, потому что он является как бы продолжением тебя, потому что ты обладаешь им – лучше не придумаешь слова, – и, наконец, потому, что он сам хочет этих ласк и позволяет распоряжаться собой.
Я быстро коснулась рукой живота Джейми, затем выпуклостей таза и бедер, полных мускулов.
