Магистраль вечности - Саймак Клиффорд Дональд

— Но ваши времялеты…

— Мы просто-напросто украли их у бесконечников, — сообщил Хорас. — Мы остались людьми в достаточной мере, чтобы защищать себя любыми средствами, если это необходимо. Бесконечники не лгут и не крадут. Они чересчур величественны и благородны.

— И глупы, — добавил Дэвид.

— Верно, — согласился Хорас. — И глупы. Но теперь они выследили нас, и нам придется снова бежать.

— Я не могу уехать отсюда, — заявил Тимоти. — Твердо решил, что никуда больше не поеду. Я не в силах бросить свои книги и записи, не в силах пожертвовать всей проделанной работой.

— Тимоти пытается, — сообщила Инид Буну, — найти хотя бы примерный ответ, где и как человечество сбилось с пути, как довело себя до ситуации, в которой люди через миллион лет согласятся с идеями бесконечников. По мнению Тимоти, где-то здесь, невдалеке от истоков нашей цивилизации, лежит ключ к ответу, и его можно найти при тщательном изучении истории и философии.

— Я уже близок к ответу, — заявил Тимоти. — Уверен, что близок. Но никак не сумею продолжить работу, лишившись книг и записей.

— У нас просто не будет места, — вклинился Хорас, — на все твои бесчисленные листы, не говоря уже о книгах. Вместимость ковчегов крайне ограничена. Правда, у нас появился жилой ковчег Мартина, и это очень кстати. Есть еще наш собственный малый времялет и машина Гэхена, если она не вышла из строя…

— Думаю, что с ней ничего или почти ничего не случилось, — сказал Дэвид. — Гэхен потерял управление, только и всего. Тем не менее она села на клумбу относительно мягко.

— Надо ее осмотреть, — предложил Хорас.

— Наконец-то мы, кажется, сдвинулись с мертвой точки, — произнес Бун. — Но, хочется или нет, предстоит принять еще несколько конкретных решений. Если вы убеждены, что надо сниматься отсюда, то может ли кто-нибудь предложить — куда?

— Можно присоединиться к общине в плейстоцене, — обронила Эмма.

Хорас отрицательно покачал головой:

— Не годится. База в Афинах разрушена, и Генри сообщил нам, что кто-то или что-то рыщет и здесь. С таким же успехом недруги могли обнаружить и базу в плейстоцене. А если еще не обнаружили, то наше переселение в ту эпоху поможет им в этом. Я предлагаю отправиться глубже в прошлое, во времена до плейстоцена.

— А по-моему, надо вернуться в будущее, — высказался Дэвид, — и выяснить, что там творится.

— Обратно в осиное гнездо? — возмутилась Эмма.

— Что ж, пусть так, если этого не избежать, — ответил Дэвид. — Вполне вероятно, что там остались наши единомышленники, которые предпочли не сбежать, а скрываться и терпеть лишения. Может, они даже нашли какой-то иной выход из положения.

— Допускаю, что Мартин знал о происходящем больше нашего, — подосадовал Хорас, — но куда он к черту запропастился?

— И все же нужно какое-то время, чтобы все обдумать, — сказал Дэвид. — Негоже принимать важнейшие решения второпях.

— Два дня, — отрезал Хорас. — Два дня, и мы улетаем.

— Надеюсь, вы поняли, — заявил Тимоти тихо, но непреклонно, — что я не намерен улетать куда бы то ни было. Что бы ни случилось, я остаюсь здесь.

5. Страшилище

Бун присел на низкую каменную оградку, отделяющую выгон от пашни. Там, на пашне, беззаботно резвились два сеттера, гоняясь друг за другом, а то и за птицами, когда собачья возня поднимала пернатых со стерни. Предвечернее солнце ласкало теплом, безоблачное небо простиралось над равниной голубым покрывалом.

Часа два подряд он рыскал по территории поместья в компании веселых сеттеров. Первоначально он вышел с твердым намерением обнаружить охранный купол, найти разделительную временную стену, которая близко ли, далеко ли — должна была непременно доходить до самой земли. Он старался шагать строго по прямой, регулярно сверяясь с ориентирами, намеченными заранее. Но через час или чуть больше, двигаясь по прямой, он, к огромному своему удивлению, достиг почти той же точки, откуда начал движение.

Прогулку, однако, нельзя было назвать полностью бессмысленной и неудачной. За этот час сельский пейзаж проник ему в душу, наполнил ее покоем. Сколько же лет миновало с тех пор, как ему выпало в последний раз гулять на природе? Теперь на память пришли и другие прогулки, пусть они были в иные годы и в иных странах. Он столкнулся со стадом самодовольных овец, которые воззрились на пришельца с умеренным интересом, потом отбежали немного в сторонку и вновь застыли, пялясь на него, пока он не прошел мимо. Он переступал через быстрые крошечные ручейки с кристально чистой водой, проходил сквозь славные маленькие рощицы и с подлинным удовольствием любовался осенними цветами, склоняющимися над зеркальными заводями и прячущимися в тени живых изгородей.

Теперь он присел на каменную оградку неподалеку от того места, где перебрался через нее в начале прогулки. За его спиной лежала дорога, взбегающая меж усохших тополей к самому дому, а перед глазами расстилался простор сжатых полей. О чем он думал? Пожалуй, более всего — о тех чудесах, изумляющих до немоты, о которых ему с Коркораном рассказывали живущие в доме люди. Но все это было столь фантастично, настолько превосходило всякое воображение, что додуматься ни до чего не удавалось, трудно было даже ухватиться за что-нибудь. И для каких-либо логических рассуждений отправной точки не находилось.

Далеко за полем, на опушке рощицы, мелькнула искорка. Там что-то шевелилось. Всмотревшись пристальнее, он в конце концов понял, что это человек, а еще чуть позже узнал Коркорана. Тот широким шагом поднимался по склону как раз в направлении оградки, где сидел Бун. Дождавшись приятеля, Бун похлопал ладонью по теплому камню и пригласил:

— Присаживайся, Джей. Поделись, где был, что видел.

Ибо Коркоран, яснее ясного, не отправился бы гулять без определенной цели — он что-то искал.

— Нашел край купола, — сообщил Коркоран. — Убежден, что не ошибаюсь, хотя виден край смутно, и поклясться, что это именно купол, не смогу.

— Я и сам искал этот край, — откликнулся Бун. — Шел строго по прямой, а пришел туда, откуда начал. И ничего не обнаружил. Хотя у тебя глаза устроены по-другому…

— Наверное, в этом все дело. Глаза у меня действительно устроены по-другому. Но у меня есть еще и свидетель. Генри, не тушуйся, подтверди ему…

— Генри? Какой еще Генри? Джей, ты сбрендил. Ты поднимался по склону один, совершенно один.

— Я нечаянно нашел друга. Просто выпало из памяти, что ты не способен заметить его при солнечном свете. Генри, будь добр, переберись в тень вон того дерева, чтобы Том тоже видел тебя. — Коркоран указал большим пальцем на деревце, приютившееся у самой оградки, и добавил. — Вглядись, Том, повнимательнее…

Бун уставился на деревце. Там ничего не было — но мгновением позже он подметил туманное мерцание, пляшущее в воздухе, как пляшут пылинки в узком солнечном луче, проникшем сквозь планки жалюзи. И из тени деревца к нему обратился беззвучный голос непроизнесенные слова проникали прямо в мозг:

«Рад познакомиться с вами, сэр. Я Генри, хотя Хорас иногда называет меня Призраком, к беспокойству и негодованию других членов семьи. Я лично ничего не имею против — призрак так призрак. Может статься, это даже более подходящее имя для такого, как я.

Ибо, в конечном счете, никто не в силах сказать, что есть призрак. Только если я в самом деле призрак, то отнюдь не из прошлого, как, подозреваю, большинство других призраков, а из будущего.»

— Чтоб мне провалиться, — ответил Бун. — И все же, в сравнении с другими штуками, вы кажетесь мне почти заурядным явлением. Сегодня в вашей семье упоминали про вас. Да, кстати, меня зовут Том Бун. Джей и я — давние друзья.

«Все, что ваш друг сообщил вам про временную стену — сущая правда, отозвалось в голове Буна. Мне известно, что он видел ее, хоть и нечетко. Ваш друг — человек необычный. Насколько мне известно, никто другой не в состоянии заметить стену, хоть люди уже научились засекать время. Пытался я показать вашему другу и какого-нибудь проныру. Я называю их пронырами, их тут много, они норовят нащупать купол. Чувствуют какую-то необычность, только не понимают, что это такое.»